Смерть на брудершафт (фильма 7-8) [«Мария», Мария… + Ничего святого] - Акунин Борис - Страница 1

Рандеву было назначено на половину первого в «Магазине морской книги», что на Адмиралтейском проспекте. По профессиональной привычке Йозеф фон Теофельс принял обычные меры предосторожности. Сначала дважды проехал мимо на двух разных извозчиках. Потом полчаса просидел с газетой в Александровском саду, подле Пржевальского и верблюда, издали наблюдая за входом в магазин и публикой. Ничего подозрительного не заметил.

Как водится, место встречи было выбрано толково. Агентам русской контрразведки затаиться было особенно негде. Разве что внутри.

За десять минут до условленного времени в лавку под видом покупателя вошел один из сотрудников петроградской сети (кличка «Нюхач»). Его дело было проверить все три зала и якобы по ошибке заглянуть в подсобное помещение. Если чисто, выходя на улицу уронить и снова надеть котелок. Что Нюхач и сделал.

Всё в порядке. Можно идти.

Зепп дочитал в «Новом времени» любопытную статейку о всеобщем отрезвлении русского народа в связи с «сухим законом». Не спеша отложил газету, потянулся. Он по-гурмански неторопливо наслаждался предвкушением.

Последние два месяца Теофельс пребывал в так называемой «гибернации», а говоря попросту бил баклуши: служил бухгалтером в судоремонтных мастерских Свеаборгской морской крепости, не представлявшей никакого стратегического интереса. Делать в этой дыре асу шпионажа было решительно нечего. От безделья и тяжелой финской пищи Зепп поправился на пять килограммов.

Специалистам подобного класса в самый разгар войны каникул просто так не дают. Майора явно готовили к какому-то особенно важному заданию, а предварительно хотели подержать в карантине. Или, может, что-то у них там наверху было еще не вполне готово.

У Теофельса – он про себя это знал – имелся один-единственный, но существенный для разведчика недостаток: дефицит терпеливости. Его ртутный темперамент требовал постоянного движения, кровь жаждала пульсации, нервы – стресса, мозг – напряжения. В тяжеловесы глубинного залегания, на которых держится вся стратегическая разведка, он не годился. Ничего не делать целыми годами, просто обзаводясь связями и аккумулируя информацию, он бы не смог – увял бы. Однако начальство хорошо знало, кого и как использовать. Генерал Циммерман, руководивший всем разведывательно-диверсионным направлением, в свободное от службы время, для души, занимался столярным делом, поэтому классифицировал своих агентов своеобразно. Резиденты, предназначенные для стратегических поручений, у него именовались «циркулярными пилами»; мелкие исполнители – «лобзиками»; специалисты по зачистке, в зависимости от тонкости задания, «рубанками» или «наждаками»; «шурупам» поручались операции шантажно-вербовочного профиля; «отверткам» – решение аналитических головоломок. И так далее, и так далее – набор инструментов был заготовлен на все случаи.

Зепп знал, что числится у начальника как Spaltaxt, «колун», но не обижался на столь неромантическую дефиницию своих способностей. Колуном пользуются, чтоб быстро и ровно расколоть жесткое полено. Молнией сверкнет стальное лезвие, хрясь – и чурбан разваливается на две аккуратные половинки.

Срочный вызов из обрыдшего Свеаборга на конспиративную встречу в столицу означал, что ожидание закончилось. Настало время колуна.

Интересненько, что там у них?

– Чем могу служить? – кинулся к Зеппу приказчик.

Вид у свеаборжца нынче был совсем не бухгалтерский. Ради конспирации и для большего соответствия столичности Теофельс по дороге преобразился из захолустного Башмачкина в респектабельного господина (эспаньолка, золотое пенсне, шелковый цилиндр, светлое пальто, британские штиблеты).

– Мне бы, говубчик, в ка’тог’афический отдев, – сказал он барственно-профессорским манером, не выговаривая половину букв.

Сразу было видно солидного покупателя. Может, какое-нибудь светило картографии или даже член Географического общества.

– Извольте. Провожу-с…

В книжной лавке было почти пусто. Лишь несколько морских офицеров и чиновников высматривали что-то на полках или рылись в библиографической картотеке. Магазин был отменный, лучший в России, но, само собой, не для широкой публики.

Нюхач исполнил свою работу добросовестно. Точный взгляд майора сразу определил: ряженых среди посетителей нет. Всё чисто. Можно спокойно дожидаться связного. Если тот приведет за собой хвост, на площади загудит автомобильный клаксон – ситуация предусмотрена. Тогда нужно просто выйти через черный ход: из картографического отдела в маленькую коричневую дверь, потом коридором, два поворота налево-направо, перебежать через двор и подворотнями уйти на Гороховую.

Все стены зала, куда продавец отвел картавого господина, были увешаны картами. На столах лежали огромные планшеты, на полках стояли атласы.

– Есть у вас «Мовской атвас» Эф’она, посъеднее издание?

Зепп знал, что есть. Один экземпляр.

– Всего один экземпляр. Его сейчас, к сожалению, смотрят – вон тот господин.

Это было некстати. Теофельс с неудовольствием поглядел туда, куда подбородком, деликатно, указывал приказчик.

Какой-то человек, повернувшись широкой спиной, листал на пюпитре объемистый фолиант.

Такое совпадение было маловероятно. Это наверняка связной. Однако как он вошел незамеченным? Этого серого диагоналевого пальто и бюргерской шляпы Зепп со своего наблюдательного поста не видел. Впрочем, на то и существуют пароли, чтобы исключать нелепые совпадения.

– Желаете подождать? Или посмотрите что-нибудь другое? – мурлыкал продавец.

– Спвошу, может быть, этот господин вазвешит мне… Бвагодаю, юбезный.

Приказчик поклонился, но не ушел. Желал удостовериться, не возникнет ли какого-нибудь трения между претендентами на единственный экземпляр атласа.

– Вас не обеспокоит, есъи я тоже взгъяну? Чевез ваше пъечо…

Человек не обернулся.

– Он по-русски не понимает. То ли француз, то ли бельгиец, – пояснил продавец и обратился к диагоналевому пальто. – Миль пардон, се мсье вё вуар осси се ливр. Са ву не деранж па?[1]

Тот повернулся и приподнял шляпу, сверкнув моноклем.

– Pas du tout. S’il vous plaît, monsieur[2].

Успокоенный приказчик удалился. Трений не возникло. Оба клиента были люди культурные.

Чтобы прийти в себя, Зеппу понадобилась целая секунда – это много для человека с феноменальной реакцией.

Пароль оказался не нужен.

– Экселенц?!

Господи Боже, генерал-майор Циммерман (заглазное прозвище Монокль), собственной персоной! Увидеть его посреди вражеской столицы было все равно что… Все равно что встретить овечку, мирно разгуливающую среди волчьей стаи. Или волка, щиплющего травку среди овец.

Запутавшись в метафоре, ошеломленный майор пролепетал нечто глуповатое:

– Я не видел, как вы вошли…

– Благодарю. – Начальник выглядел польщенным. – Значит, кое-что еще помню.

– Но… зачем так рисковать?! Я ждал обычного связного!

В штабе, сидя на стуле перед письменным столом Монокля, а то и стоя навытяжку, Теофельс не осмелился бы задавать ему вопросов, но во вражеском тылу огромная дистанция, отделяющая генерала от майора, стала почти неощутимой.

И ответил экселенц совсем не так, как говорил в Берлине или в ставке, а тоном неофициальным, чуть ли не смущенным:

– Надоело в штабе сидеть. Захотелось размяться. Заодно проинспектировать резидентуру. Я ведь в прошлом такой же «колун», как и вы. Не дай вам боже, Теофельс, сделать большую карьеру…