Ветер над островами - Круз Андрей "El Rojo" - Страница 44

• Предыдущая
• 44/96
• Следующая

Рассказывала она как по писаному — похоже, повторяла мне свой собственный урок, выученный когда-то наизусть.

— И что случилось в конце концов?

— В учебнике пишут, что обладатели такого оружия потеряли меру, решили разрушить сразу большую страну. И Земля этого уже не выдержала, а Всевышний обратил на людей свой гнев за то, что они посягнули даже на саму суть своего мира, на свою колыбель. Земля тряслась и раскалывалась, вулканы поднимались везде, даже там, где о них никто никогда не слышал. Земля уходила в воду, вода заливала землю. Наступили Темные века, пыль и пепел закрыли солнце, наступила зима на много лет. Люди выживали как могли, люди ели друг друга и охотились друг на друга, как на зверей. Все, что было в этом мире раньше, оказалось разрушенным или потерянным, машины и станки, которые могли бы помочь, оказались на дне океана, уцелевшая земля в разных местах вдруг становилась ядовитой, появились очаги радиации.

— А что дальше?

— Людей оставалось все меньше и меньше, в конце концов их стало так мало, что они потеряли связь друг с другом. Люди стали дичать, образуя племена. Они дрались мечами и стреляли из луков, жили в хижинах и уже не знали лекарств. Утратилось Знание.

— Так появились негры?

— Да, именно так, — подтвердила она. — В какое-то время все люди, что остались на поверхности Земли, превратились в негров, жестоких и диких.

— А откуда взялись христиане, турки, франки?

— Все церкви предупреждали людей до самого последнего момента, что они бросают вызов самому Богу. Как глупые дети, которые расшалились в церкви и бросают друг в друга горящими свечками, не понимая, что церковь сгорит. Их никто не слушал, над ними смеялись. И тогда церковники начали делать тайники. Множество тайников, в разных местах, куда прятались книги, отпечатанные на бумаге, которая не горит и не мокнет, там были станки и были чертежи, были рецепты лекарств и было много всего, включая карты других таких тайников. И у каждого такого тайника были хранители — несколько человек, всегда честных людей и хороших бойцов. Они называли себя монахами, а такие группы — «тайными монастырями». Это у христиан, но то же самое было и у турок, и у франков.

— Они что, все уцелели?

— Ну что ты! Множество их погибло, весь мир раскалывался на части, кто мог уцелеть в таком аду? Но кто-то все же остался.

— Они начали собирать людей?

— Верно. Они знали многое — как сделать топливо из растительного масла, как добыть и как ковать железо. У них были книги, где рассказывались самые простые и надежные способы это делать. У них были станки, на которых можно было выточить почти любую деталь из любого металла. Они делали на этих станках детали других станков по своим чертежам, а на тех станках делали уже машины, инструменты, оружие.

— И те люди, что были с монахами, стали сильнее негров?

— Верно, — кивнула девочка. — Что стоит лук против доброй винтовки? И многие негры уходили к христианам, а некоторые просто отдавали им своих детей, понимая, что те выживут. И люди строили церкви, а вокруг церквей — города. В города христиан пришел труд, пришла вера, а вместе с этим — благополучие.

— Как давно?

— На Большом острове первый город сложился уже больше пяти веков назад. Сначала это были почти хижины, а теперь там большие каменные дома, там фабрики и мастерские, там школы и там университет.

— А другие города получались вокруг других «тайных монастырей»?

— Нет. У христиан все монастыри собрались на Большом острове. В каждом тайнике было радио, по которому они могли найти друг друга. А уже с Большого острова, куда собиралось все больше и больше людей, выехали новые миссии, и уже они образовывали новые острова.

— Долго так продолжалось?

— Это и сейчас продолжается, людей стало рождаться больше, и больше выживать детей. Но в основном расселение закончилось два с половиной века назад, тогда и образовалась Новая Фактория. Все же людей еще не очень много, и им хватает места и еды в тех местах, где они живут сейчас.

— А у франков и турок все так же, как и у вас?

— Да. И у всех них есть какой-то главный остров, где дом их Церкви.

— У Церкви есть радио? — вспомнил я о том, что она сказала.

— Есть, — кивнула она. — Телеграммы посылают. Видел на Новой Фактории на башне такую мачту стальную?

— Антенна? — припомнил я нечто подобное.

— Ага. Только связь теперь простая, не такая, как раньше была, говорят. А на некоторых островах есть даже радиопосты. Привозят людей, передатчик и движок — вот они принимают телеграммы и дальше передают.

Я подумал, что радиосвязь здесь получается самая примитивная, азбукой Морзе, судя по всему. А поскольку дальности с самых высоких вышек хватает километров на триста, наверное, не больше, то приходится ставить посты-ретрансляторы. Вот у кого, наверное, служба та еще — почище, чем в мое время на «точках».

— Смотри, какая большая! — вдруг толкнула меня в локоть Вера и указала пальцем.

Почти параллельным нам курсом в прозрачной синей воде плыла здоровенная, метра четыре в длину, темная рыба. Обтекаемое массивное тело, чуть сплюснутое сверху рыло, очень длинные прямые крылья грудных плавников с белыми пятнами на концах, бурый окрас спины, переходящий в пятнистый на боках, а ниже виднелось белое брюхо. Рыба немного всплыла, и высокий, слегка закругленный спинной плавник с белой вершиной бесшумно разрезал поверхность воды. Полосатые рыбки-лоцманы как привязанные шли рядом, с нереальной аккуратностью соблюдая свое место в ордере.

— Это какая? — спросил я.

— Длиннокрылая. Где-то косяк тунца неподалеку — она всегда за ними идет.

— Опасная?

— Не знаю, — пожала она плечами. — Если сейчас за борт прыгнешь, то очень опасная, но косяки тунца редко подходят к берегу.

— Понятно, — кивнул я. — И эти акулы тоже, получается?

— Верно.

— А у берега акул много?

— Акул всегда много, — ответила она. — Не все опасны просто.

— Понятно. Купаться не мешают?

— Нет, — засмеялась она. — Только ночью лучше в воду не лезть: они на охоту ближе к берегу подходят.

Большая акула сменила курс и вскоре потерялась среди бликов на поверхности воды.

— Мы на Круглом острове были, — заговорила она. — А если идти от него всего час, на остров Рыбы-Змеи, с которым они воюют, то можно было закупиться акульими кожами — тамошние негры акул ловят. Тоже хороший товар.

— На сапоги?

— Почему только сапоги? — удивилась Вера. — И обувь, которой сноса нет, и ремни, и даже шлифовальные круги, если шкура необработанная. Прочнее акульей шкуры и нет ничего. А печень вся медикам идет: там витаминов больше всего на свете. Только если с Круглым торгуешь, к ним на остров ходить нельзя, племя Колючего Ската узнает — или нападет в следующий раз, как на торг придешь, или просто откажется дело иметь. У нас всегда за смолой отец ходил, а за кожами дядя Евген. И друг про друга они вроде как не знали.

Разговор увял, шхуна все так же резала волны, я глазел по сторонам, и к середине дня впереди показалось целое скопление островов. Вера показала на самый длинный остров из тех, что появились на горизонте, и сказала:

— Большой Скат. Пришли домой.

Признаться, я немного заволновался. Вспомнил о том, что взял на себя немало обязательств перед девочкой, и вот теперь мы приближаемся к месту, где мне предстоит по своим обещаниям ответить. Да и вообще представления не имею — что ждет впереди, куда я еду, как там буду жить?

Остров приближался и приближался. Огромный, поднятый по краям в скопления скал и подогнувшийся посредине в просторную долину, он словно приглашал шхуну войти в бухту, из которой торчали вверх мачты судов, а за ними, террасами окружая порт, виднелись ряды домов.

Команда спустила паруса, за спиной уже пыхтел стирлинг, а стоящий за штурвалом Игнатий аккуратно и как-то ловко ввернул «Закатную чайку» в довольно узкий вход в гавань. Слева потянулся длинный каменный, капитальный, как и все здесь, причал, возле которого было пришвартовано не меньше десятка разнообразных шхун и шлюпов. А дальше возле берега покачивалось на мелкой волне настоящее скопление лодок и рыбачьих баркасов.

• Предыдущая
• 44/96
• Следующая