Девятый - Каменистый Артем - Страница 16
- Предыдущая
- 16/80
- Следующая
Все, плаванье окончено. На третий день странствий пришелец из другого мира достиг Большой Земли.
Захлопали крылья (очень знакомый звук), на бревно плюхнулся попугай, уставился на меня с ожиданием.
— Что, Зеленый, вернулся? Признайся, что ты от меня в восторге, вот и не можешь оставить в покое.
— Винца хлебнем? — с затаенной надеждой поинтересовался птиц.
— Спрашиваешь, — устало усмехнулся я. — Еще немного — и на ослиную мочу соглашусь: губы слиплись, хоть разрезай.
Попугай, сорвавшись с места, упорхнул прямиком к лесу, зазывающе покрякивая налету. Неужели и впрямь к винному погребу направление показывает? Не очень в это верится, но рассиживаться не стоит — надо найти воду, пожрать и оружие. И про огонь тоже не забывать… будь он четырежды проклят…
Проваливаясь почти по щиколотку в чистейший, почти белый песок, направился следом за попугаем. Лес встретил ядреным ароматом хвои, идти по подстилке стало легче, даже шишки не беспокоили — огрубевшая кожа ступней на них не реагировала.
Взбираясь на холм, подобрал увесистую палку. Не дубина, но при случае врезать такой можно хорошо (или выбросить, чтобы бежать легче было).
Кроме шишек, сухой хвои и палых веток частенько встречались грибы. Но, несмотря на лютый голод, даже не думал на них соблазняться: грибы — последнее, что я решусь здесь попробовать. Понятия не имею, какие съедобные, а от каких «мама» не успеешь сказать; и при таком риске пищевая ценность не впечатляет — легче бумагой насытиться.
На спуске пришлось огибать парочку поваленных деревьев — судя по зеленой хвое, упали они недавно. Не поленился заглянуть в ямы, оставленные вывороченными корнями. Как и подозревал — ничего, кроме песка. И впрямь дюны.
Попугая видно не было, и я, отходя от берега все дальше и дальше, начал подумывать вернуться. Бродить по этим дюнам можно сутками без толку — вряд ли при таком грунте найдется родник или ручей. Лучше уж шагать вдоль моря, шлепая по накатывающимся волнам, — мокрый песок держит не хуже асфальта. По нему легко идти с комфортом, пока не наткнусь на устье какой-нибудь приличной реки. Это не просто возможность напиться — на берегу можно встретить деревню или город. Не могу же я вечно бомжевать в одиночку: рано или поздно придется выбираться к людям.
И лучше рано…
Хорошо, что решил пройти еще немного — привлекли какие-то отблески впереди: будто маленькие сгустки светящегося тумана водят хоровод среди деревьев. Когда приблизился, ничего не обнаружил — видимо, глаза от усталости шалят. Или не от усталости… Вспомнился тот медведь — неужто опять галлюцинация пожаловала? Нехорошие симптомы… Остается надеяться, что это временная реакция на перенос.
Пока искал эти огоньки, заметил, что местность дальше резко изменилась. Заинтересовавшись, продолжил путь. Дюны здесь исчезли, потянулись заросли густого ярко-зеленого кустарника, перемежаемые перелесками. Сосен уже не было — что-то лиственное, вроде ясеня и тополя. Ботаник из меня не очень, да и на объекте не сильно озадачивали такими знаниями, так что, возможно, деревья ничем не отличаются от земных. Не удивлюсь — ведь местный человек точь-в-точь как наш, так почему бы и остальному не быть аналогичным…
Пробравшись через очередную полосу кустов, растянул рот в блаженной улыбке. Вода — маленькая речушка, скорее даже ручей, стиснутый крутыми берегами.
Найдя удобный спуск, торопливо скатился вниз, распугивая лягушек, припал на колени. Вода не такая вкусная, как в том крошечном ручейке на острове, и далеко не холодная, но выпил я ее столько, что, наверное, уровень понизился.
Утолив жажду, отполз от берега, присел на склоне. Надо минут пять передохнуть, чтобы вода чуток усвоилась, а то брюхо колышется, будто бурдюк переполненный, да и ноги гудят.
Долго медитировать не смог — шило в одном месте не позволило. Встал, опять спустился к воде. Нет, не пить: присев, начал разглядывать свое отражение. Море, даже спокойное, этого не позволяло — постоянно рябь и волнение: мертвый штиль только ночью бывал, но при лунном свете не очень-то собой полюбуешься.
Каштановые волосы в силу превратностей судьбы уложены в прическу «взрыв на макаронной фабрике»; вытянутое лицо с тонкими губами и широкими карими глазами; под узким носом намечается пушок. Ничуть не похоже на мое родное тело: я мало того что был пошире в кости, так еще и блондином с круглой мордой, украшенной поломанными ушами и носом-картофелиной. Описание, конечно, выдает урода, но сам я так не считал — практически красавцем был… просто нестандартным.
Хотя себе признаюсь честно: это тело несколько симпатичнее, хотя и хлипковато.
Ничего, мясо на кости нарастим. Судя по виду, лет этому парню было не больше восемнадцати-девятнадцати — все еще впереди.
Рядом захлопали крылья (очень знакомо захлопали), над головой промелькнул зеленый комок, влетел в здоровенный куст, затормозил, плюхнулся на ветку. Раскачиваясь на ней, будто на качелях, попугай, делая вид, что меня не замечает, начал жадно лопать какие-то ягоды, похожие на жимолость. Может, и правда жимолость? На других кустах только цветы или чуть заметные завязи, а здесь уже плоды — она ведь рано спеет. Уж очень сильно есть хочется… Нет, лучше не рисковать: мне только проблем с отравлением не хватает. Хотя…
Подойдя к кусту, я сорвал несколько ягодок, попробовал. Вкус нежный, но горечь остается — и правда на жимолость похоже. Больше есть не решился: если не будет последствий, потом попробую еще. Хотя можно и не пробовать — энергетическая ценность у подобной пищи ничтожна. Мне не витамины нужны, а калории…
— Зеленый, спасибо, что на воду навел. Ты, оказывается, умный тип, и друзей не забываешь.
Попугай даже не посмотрел в мою сторону — лопал так, что клюв стучал, будто пулемет. Тоже, бедняга, оголодал — морские рачки у него, похоже, в печенке уже сидели (или что он там среди водорослей выискивал?).
В прозрачной воде пронеслась стайка каких-то достаточно приличного размера рыб. Проводил их тоскливым взором: удочки у меня нет (и не предвидится); острогу сделать и то проблема — нечем палку заточить.
Есть хотелось очень сильно.
Первую лягушку я поймал после пары десятков бесплодных попыток — эти гадины оказались очень шустрыми и в плен сдаваться категорически отказывались. Разбил пленнице голову ударом палки и, призадумавшись, изменил тактику.
Теперь не гонялся за ними по берегу и не шарил в тине, пытаясь их нащупать в водной стихии. Поступал просто и жестоко: пришибал ударами длинной палки. Далеко не всегда с первой попытки, но эффективность охоты все равно увеличилась на порядок. Здешние квакуши, похоже, не слишком пуганые — подпускают близко. В итоге так приловчился, что нескольких ухитрился в прыжке подловить, будто бейсболист мячик. Это радовало — похоже, с координацией движений у нового тела уже полный порядок.
Адаптируюсь к нему потихоньку.
Через пару часов террора на берегу лежало почти четыре десятка зеленых трупиков. Набил бы и больше, но жаба помалкивала — видно, устрашилась, что ее прикончат вместе с остальными родственниками. Попугай, наблюдая за моими злодействами, вероятно, тоже начал испытывать беспокойство за свою судьбу — исчез бесследно, так что я остался в одиночестве.
А теперь предстоит самое главное — развести огонь. Я, конечно, третий день уже не питаюсь, а страдаю, но жрать сырых лягушек отказываюсь категорически — на жареных и то с трудом согласился. Может, французам это и нравится, но я-то русский.
В этот раз подготовился основательнее. Запасся палками из разных пород древесины, натаскал к речке горючего материала: сухой хвои и травы, шишек. В старом пне, оставшемся от упавшей сосны, позаимствовал рыжей трухи — если верить моим «учителям», отличная вещь для подобных целей.
Потом занялся уже знакомым делом: тер палку о палку, крутил их по-всякому, подсыпал то хвою, то траву, то труху, то все вместе в разных пропорциях. В конце концов нашел более-менее приличный вариант: широкий кусок какого-то не слишком крепкого дерева и короткую ветку, подобранную в хвойном лесу. Ею я достаточно быстро протер желобок, куда и подсыпал все, чем был богат.
- Предыдущая
- 16/80
- Следующая
