Стая (Потомство) - Кетчам Джек - Страница 22

• Предыдущая
• 22/53
• Следующая

– Считаю до трех.

– Но мненуженмой «Авианосец»!

– Раз.

– Мам!

– Два.

На глаза ребенка навернулись слезы.

Ну вот, заплакал. Мой Бог! —подумала она. – Драма!

– Ты меня ненавидишь!

– Люк, ну с чего ты взял, что я тебя ненавижу? Но если на счет три ты не окажешься в постели, то целую неделю потом не выйдешь на улицу. Ты меня понял? Итак, до скольких я уже досчитала?

– До двух.

И продолжает стоять на месте, дотягивая до самого предела.

– Итак, тр...

Наконец резким движением метнулся к кровати, и Клэр про себя понадеялась на то, что находящиеся внизу хозяева дома не слышат всей этой сцены. Равно как и на то, что у их кровати не слишком скрипят пружинь!.

– Три. Большое тебе спасибо, Люк. Спасибо за то, что с тобой не пришлось слишком долго возиться.

Маленькая сардоническая ухмылка.

А ведь ему нравится все это, —подумала она. – Подобные вещи для него – не более чем своего рода причудливая игра-зарядка.

Тогда как сама она совершенно выбилась из сил.

– Мамочка, я люблю тебя. И одновременно ненавижу. – Люк расхохотался. – Ну, я пошутил.

Клэр вздохнула и присела на кровать рядом с ним.

– Так, Люк, а теперь внимательно выслушай меня. Я хочу, чтобы завтра у нас был чудесный день. Я хочу, чтобы ты был хорошим мальчиком, ну, примерно таким же, каким был сегодня, и не доставлял ни мне, ни Дэвиду, ни Эми лишних хлопот. Я очень рассчитываю на твою помощь. Ты меня понял?

Он кивнул.

– И чтобы никаких выходок вроде сегодняшней. Если завтра повторится сегодняшняя сцена, тебе конец. Ни телевизора, ни игр на воздухе. Ты меня понял?

– Угу.

– О'кей. Все твои приятели валяются здесь же, на полу. Ну, солнышко, поцелуй меня.

Он улыбнулся и чмокнул ее, снова став хорошим маленьким мальчиком, из которого улетучились прежние неугомонность и вычурность.

Прямо Джекил и Хайд-младшие.

Она легонько прижала его к себе.

– Я люблю тебя, солнышко.

– Я тоже люблю тебя, мамочка.

Клэр встала и выключила верхний свет, решив, что и отблесков пробивавшегося из холла свечения будет вполне достаточно, чтобы он мог завершить свои забавы.

– Я буду здесь, за дверью, договорились? Ты не забыл, где находится туалет?

– У-у.

Она легонько и не очень плотно прикрыла за собой дверь.

– Спокойной ночи. Я люблю тебя.

– Спокойной ночи.

Она слышала, как он выскользнул из-под одеяла, собрал свои игрушки и принялся негромким, нарочито искаженным голосом разговаривать с ними.

Пройдя к себе в соседнюю комнату, Клэр опустилась на кровать. По правде говоря, ей чертовски хотелось спать, но Дэвид и Эми уже поджидали ее внизу, чтобы продолжить смотреть видеофильм. Половину его они уже просмотрели, хотя Клэр толком даже не помнила содержания. Впрочем, виной тому был отнюдь не фильм.

Просто она ожидала приезда Стивена.

И раздумывала над тем, что скажет ему.

Она пока не была уверена, следует ли ей будить Люка или нет.

Именно поэтому ей так хотелось уложить его в постель – в таком случае у нее, по крайней мере, будет возможность какого-то выбора и она сможет лучше контролировать ситуацию.

Клэр глянула на часы – двадцать минут десятого.

Ну что ж, теперь, наверное, недолго уже осталось ждать.

Она чувствовала, что совершенно не подготовлена к разговору с бывшим мужем.

К тому же у нее опять успела разболеться голова. К счастью, Клэр прихватила с собой аспирин, который лежал где-то здесь же, почти под рукой. Возможно, именно поэтому она, как и Люк, с особой остротой почувствовала сейчас, что находится в чужой комнате.

Она представила себе, как Люк лежит в постели. Этот его взгляд – проверяющий, оценивающий ее.

Мамочка, я люблю тебя. И одновременно ненавижу.

Ну, я пошутил.

Проблема заключалась как раз в том, что на самом деле он вовсе не шутил. По крайней мере, в его словах было гораздо меньше от шутки, чем он сам себе это представлял.

Разумеется, он любил ее. И в то же время отчасти ненавидел. Ведь с его точки зрения именно на ней должна была лежать по меньшей мере половина ответственности за то, что у них теперь не было полноценной семьи. А поскольку в доме осталась именно она, а Стивена не было, эта ее половина с особой силой и раздражала сейчас мальчика. Бывали времена, когда он надолго выбрасывал из головы Стивена, тогда как забыть собственную мать ему было намного труднее. День за днем она одним своим присутствием напоминала ему о том, что их семья почему-то не удалась, и, машинально продлевая ту же логическую цепочку, что не удался и он сам – не смог стать достаточно прочным связующим звеном, чтобы удержать родителей друг с другом, и в конечном смысле был лишен достаточных сил, чтобы оказывать влияние на собственное будущее. Таким образом для него самого она являлась всего лишь живым воплощением ущербности.

И все же он, на радость им обоим, по-настоящему любил ее. Клэр где-то читала, что даже дети из полноценных и счастливых семей в этом возрасте очень сильно тянутся к матерям, становятся особенно требовательными к ним. Постоянное внимание, постоянные беседы,постоянное ожидание одобрения.

Он, словно привидение, преследовалее. И одновременно с этим сопротивлялся ей.

Она встала с кровати и достала из бокового кармашка чемодана коробочку с аспирином. Уж лучше бы на его месте оказалось какое-то снотворное, – подумала Клэр. Аспирин показался ей горьким и неприятно шероховатым.

Имея дело с Люком, следовало в любой момент ожидать безудержной вспышки его гнева, который мог прорваться наружу подобно внезапно налетевшему урагану.

Через несколько недель после своего дня рождения он захотел, чтобы она купила ему в «К-Мартс» какую-нибудь новую Черепашку для пополнения коллекции, хотя в те дни Клэр буквально наскребала последние гроши, чтобы рассчитаться с бакалейщиком. Да и потом, день рождения уже прошел, и он, кстати, получил на нем массу подарков. Поэтому она ответила ему отказом. Боже, какой тогда поднялся шум, как он бегал и кричал, что она, дескать, не любит его, что ей безразлично, счастливо ему живется или нет. Люк тогда неистовствовал как безумный, и даже после того, как Клэр все же удалось утихомирить его и немного успокоиться самой, в глубине ее души все же осталась боль оттого, что у него вообще могла возникнуть подобная мысль.

Впрочем, таким его сделала отнюдь не она, а Стивен. Она всегда интуитивно чувствовала, когда поступала правильно, а когда допускала ошибку. Вот и в подобных вещах она тоже делала все от нее зависящее, чтобы у них хоть как-то наладилась жизнь.

Впрочем, не было в этом вины и самого Люка, хотя ему тоже частенько приходилось страдать.

Взять хотя бы то, как он постоянно ходил – чуть сгорбившись, всегда устремив взгляд себе под ноги, нахмурившись. Или эта его манера заискивать, искать расположения чуть ли не самого мерзкого приятеля по школе, – а ведь у некоторых из них действительно были проблемы, причем весьма серьезные, сопряженные с жестокостью и прочими подобными вещами.

Все это, конечно же, лишь усугубляло положение ребенка, которому в последнее время и так несладко жилось.

Еще больше делало из него жертву обстоятельств.

Ну что ж, здесь мы с ним примерно в одинаковом положении,– подумала Клэр.

Жертвы. Слово это почему-то накрепко засело у нее в мозгу.

Однажды она даже стала рыться по словарям и в конце концов выяснила, что происходит оно от какого-то то ли скандинавского, то ли германского слова, и имеет некоторую связь с магией и всевозможными заклятиями, с колдунами и колдуньями, а через них также и со всевозможными хитростями, обманом и трюкачеством.

Узнав об этом, она тогда даже улыбнулась, поскольку именно старинное значение этого слова почти в точности выражало суть того, что сделал с ними Стивен, тогда как его более современная форма вполне соответствовала тому, в кого он их превратил.

• Предыдущая
• 22/53
• Следующая