Горец-дьявол - Сэндс Линси - Страница 9
- Предыдущая
- 9/64
- Следующая
Перспектива поспешных сборов в таком состоянии была не из приятных. А уж от мысли о тряской поездке на лошадях после свадебной церемонии просто слезы наворачивались на глаза.
Она вошла в свою комнату и обнаружила, что горничной нет. Отложив переодевание, Эвелинда решила сначала как можно быстрее упаковать вещи. После смерти лэрда д'Омсбери у его дочери не появилось ни одного нового платья, Эдда об этом позаботилась. Но Эвелинда не сильно выросла с тех пор, как ей исполнилось шестнадцать лет, и всегда бережно относилась к своей одежде. Поэтому нарядов, сшитых еще при отце, пока хватало. Все они были в той или иной степени поношенными, возможно, кое-где пообтрепались и выцвели, но оставались вполне пригодными для носки. Она как раз осторожно укладывала одно из своих старых платьев в сундук, когда дверь с шумом распахнулась и в комнату стремительно влетела Милдред.
— О, миледи! Мак рассказал мне... Господь Всемогущий! — Горничная задохнулась и потеряла дар речи, когда ее госпожа выпрямилась и повернулась к ней лицом.
Эвелинда вновь вспомнила о своей грязной разодранной одежде и просвечивающих сквозь сорочку синяках. Пожалев, что не послушалась приказа Каллена и так и не нашла времени переодеться, она поспешила заверить:
— Каллен здесь ни при чем.
— Как же ни при чем?! Он же и есть Дьявол, за которого вас хотят выдать замуж, — непреклонно возразила Милдред.
— Нет, я...
— Мак рассказал мне все. Вам больше нечего бояться, у нас есть план, — объявила горничная и торопливо продолжила: — Отсюда совсем близко до аббатства. Мы можем...
— Еще раз говорю, лорд Доннехэд ничего не делал. Я упала в реку.
— Так я и поверила. — Милдред остановилась прямо перед Эвелиндой и смотрела с откровенным недоверием. — И река оторвала половину лифа от вашего платья, правда?
— Нет, — вынуждена была признать Эвелинда. — Его порвал Каллен.
Милдред кивнула и схватила ее за руку:
— Мы можем бежать. Все уже готово. Мак оседлал лошадей для нас троих.
— Нет! — закричала Эвелинда, пытаясь высвободить свою руку. Однако горничная, решительно настроенная спасти госпожу, тащила ее за собой. — Он не хотел рвать платье, он просто хотел снять его... — Услышав, как Милдред возмущенно фыркнула, она поспешно добавила: — Снять с себя.
Милдред застыла на месте. Медленно оборачиваясь, с вытаращенными от ужаса глазами она спросила:
— Так он один из этих?! Он хотел надеть на себя ваше платье?
— Нет! — воскликнула Эвелинда, придя в негодование от подобной идеи. Она не могла себе представить, чтобы Каллен или еще какой-нибудь мужчина зачем-то надевал ее платье. — Оно накрыло ему голову.
Это уточнение никак не успокоило Милдред. Более того, оно только подтвердило худшие из ее опасений.
— Похотливый дьявол! — выдавила она с омерзением и снова потащила Эвелинду к выходу. — Надо же! Насильно пытаться с головой залезть вам под юбку при первой же встрече! И вы еще даже не поженились!
— Милдред! — сердито остановила ее Эвелинда. — Все не так, как ты думаешь! Умоляю, остановись и дай мне объяснить. Это просто недоразумение. Он действительно не сделал мне ничего плохого.
— Вы можете все объяснить по дороге в конюшню. Там... — Она открыла дверь и резко замолчала. На пороге стояли несколько слуг. Они принесли большую лохань и ведра с водой.
— Дьяв... Лорд Доннехэд приказал приготовить для вас горячую ванну, миледи, — объявил один из тех, кто тащил лохань. — Он сказал — вода должна быть самой горячей, какую вы только сможете вытерпеть. Тогда ваши ушибы от падения будут меньше болеть.
— Видишь? — Эвелинде наконец удалось вырваться, и она сделала пару шагов в сторону, чтобы снова не оказаться в цепких руках горничной. — Я говорила тебе, что упала.
Милдред некоторое время поколебалась, распорядилась поставить лохань ближе к камину и придвинулась к Эвелинде.
— Значит, он не нападал на вас? И все вот эти синяки и прочие украшения не от его кулаков?
— Нет, говорю же! Все эти ушибы от падения в реку, хотя, кажется, он думает, что я упала с лошади, как и он, — сбивчивым шепотом убеждала Эвелинда, не переставая одновременно нервно следить глазами за слугами, наполнявшими лохань водой. Они ни в коем случае ничего не должны услышать. Вдруг кто-то из них донесет Эдде.
Затащив Милдред в самый дальний угол комнаты, Эвелинда быстро-быстро тихонько рассказала ей о том, что именно с ней случилось.
— Так, значит, он не лазил к вам под юбку? — медленно спросила Милдред, выслушав рассказ Эвелинды. — И ничего такого ему от вас не надо было?
— Ну... — Эвелинда покраснела и отвела глаза, однако, чувствуя, что горничная вновь насторожилась, вздохнула и призналась: — Он меня целовал.
Милдред уставилась на нее, вопрошающе выгнув бровь:
— И?..
Эвелинда немного помедлила. Если ей немедленно не удастся убедить горничную в своей искренности, Милдред и Мак с риском для самих себя постараются организовать побег. Однако именно сейчас она не испытывала никакого желания избежать замужества, напротив, впервые за долгое время у нее появились робкие надежды, связанные с будущим. Она станет хозяйкой в собственном доме. Там не будет Эдды, превратившей ее жизнь в настоящий кошмар. Она уже почти верила — жизнь с Калленом может оказаться вполне приемлемой.
— Он правда был очень добр со мной, — начала Эвелинда очень тихо и очень серьезно. — И я совсем не боюсь его. У него ласковые глаза и... — Она сделала глубокий вдох и призналась: — Мне очень понравились его поцелуи... Очень-очень, — добавила она, видя, что Милдред все еще колеблется и не до конца ей верит. — Кроме того, посмотри, какое внимание он проявил, приказав приготовить мне ванну, чтобы облегчить боль, — отметила она и покачала головой. — Он не имеет ничего общего со всеми этими ужасными слухами. Он такой же дьявол, как Эдда нежная, заботливая, безупречная мачеха, ведь именно так думают при дворе.
Горничная задумчиво вздохнула и посмотрела на слуг. Они уже заканчивали свою работу. Дождавшись, когда они выйдут из комнаты, Милдред повернулась к Эвелинде и сказала:
— Полезайте в воду. Я быстренько спущусь на конюшню и попробую убедить Мака, что все хорошо... пока. Как бы то ни было, если только вы передумаете, мы сразу же...
— Я не передумаю, — твердо ответила Эвелинда, определенно веря в свои слова. Затем предупредила: — Хорошенько убедись, чтобы никого не было рядом, когда будешь рассказывать обо всем Маку. Эдда не должна узнать правду до моего венчания.
— Да уж. Старая корова может найти способ расстроить свадьбу, а потом заставит вас выйти замуж за кого-нибудь еще, — процедила горничная, в точности повторяя мысли самой Эвелинды. — Помочь вам снять платье?
Эвелинда хотела отказаться, однако передумала. Прошло порядочно времени, и теперь ее не слушались не только ноги. Еще упаковывая вещи, она почувствовала боль в руке. Большой синяк под грудью тоже не давал о себе забыть. Пожалуй, сейчас ей не удастся с привычной легкостью раздеться самостоятельно.
— Помоги, пожалуйста, — попросила она.
Милдред кивнула, принялась за работу и быстро справилась с платьем. Она швырнула его в угол, признав безнадежно испорченным и не подлежащим починке. Затем, снимая с Эвелинды сорочку и обнаруживая все новые синяки, она сокрушенно цокала языком.
— Надо быть поосторожнее, миледи, с этими конными прогулками, — укоризненно говорила она, помогая Эвелинде забраться в воду. — Теперь у вас все будет ужасно болеть.
— Надеюсь, ванна поможет, — нерешительно произнесла Эвелинда.
Морщась от боли, она заставила себя погрузиться в горячую ванну. Совсем скоро вода стала жечь меньше и даже начала действовать, постепенно унимая боль от ушибов.
— И что, вы не можете попросить его подождать денек-другой, пока вам не станет легче? Может, он разрешит, если уж он такой добрый, как вы говорите?
Эвелинда с сомнением покачала головой:
— Он видел все синяки и все равно настаивает на немедленном отъезде. Вероятно, у него есть на то свои причины. Кроме того, — добавила она, — что такое небольшая боль по сравнению с удовольствием побыстрее расстаться с Эддой?
- Предыдущая
- 9/64
- Следующая
