Белый Волк - Мазин Александр Владимирович - Страница 34

• Предыдущая
• 34/64
• Следующая

Две белые тени возникли из ниоткуда. Волки. Белые как снег. Два хищника размером с крупную канадскую лайку встали у нас на пути, будто призраки зимнего леса.

Не сказать чтобы я испугался. Два волка — один полушубок. Зимой — самое то. И камуфляж идеальный.

Я потянулся к оружию, но Медвежонок тронул мою руку:

— Не надо. Погоди.

Конечно, он был прав. Волки, даже самые голодные, не станут напрашиваться на драку с двумя вооруженными мужчинами. Это ж чистый суицид с их стороны. А эти зверушки были вполне упитанными. Коли так, то какого хрена им надо?

Волчишки стояли молча (не надо иронизировать: волчье рычание — тот же разговор) и чего-то ждали.

Мы — тоже.

Так прошло минут десять. У меня уже начались проблемы с терпением (по здешним меркам, я — невероятный торопыга), когда снег у нас за спиной заскрипел.

Я тут же развернулся на сто восемьдесят градусов — спиной к спине Свартхёвди — и увидел, как по нашему следу неторопливо движется высоченный дед с полуметровой седой бородищей, заплетенной в три косы, и такими же длинными белыми патлами, висящими из-под мохнатой белой шапки, надвинутой по самые брови.

Не иначе как кто-то из близких родственников волчишек-альбиносов стал основой данного головного убора.

Помимо белого малахая дедушка был одет в белую же шубу, которая свисала с широченных плеч аж до облепленных снегом унт. Шуба была перехвачена широким поясом, утяжеленным обычным здешним арсеналом, самым серьезным предметом которого была «бородатая» секира очень внушительных размеров. Вместо лыжной палки дедушка использовал копье, называемое местными хогспьёт.[32] Словом, несмотря на возраст, дед производил весьма серьезное впечатление, и я приготовился к неприятностям. Но дедушка меня успокоил.

— Не бойся, человек Хрёрека! — хриплым басом заявил он. — А ты, молодой Сваресон, можешь повернуться. Звери Одина не нападают на своих.

Вот интересно, откуда старик знает, кто мы такие. Я был абсолютно уверен, что вижу его первый раз в жизни. Такие не забываются. Колдун, не иначе.

— Стенульф! — произнес Медвежонок. И это было скорее утверждение, чем вопрос. Выходит, и мой друг знал, с кем имеет дело. И только я, как обычно, пролетел мимо темы.

— Так меня зовут, — согласился дедушка. — Каменный Волк. А ты, вижу, выбрал путь своего отца.

Он тоже не спрашивал — утверждал.

— Это не выбор, — сказал Свартхёвди. — Сила зверя владеет мной. Матушка сказала: ты можешь помочь.

— Могу, — Каменный Волк шагнул вперед и навис над нами. Он был на полголовы выше рослого Медвежонка, а обо мне и говорить нечего. Я мог бы легко спрятаться у него под мышкой.

Боковым зрением я засек белые тени, мелькнувшие мимо нас и растаявшие в чаще. Волки ушли.

— Кто этот черноголовый из хирда Хрёрека-ярла?

А я наконец сообразил, как дед нас опознал. Вышивка. Что на моем полушубке, что на куртке Свартхёвди. Для тех, кто умеет «читать», эти вышивки — визитная карточка клановой принадлежности.

— Его имя Ульф. Ульф Вогенсон.

— Ульф? — Дед слегка отодвинулся, чтобы удобнее было меня рассмотреть. — Ульф… — На костистой, изрезанной морщинами физиономии выразилось сомнение…

— Мой друг, — произнес Медвежонок со значением и положил руку мне на плечо.

— Что ж, этого довольно, — голова в белом малахае торжественно качнулась. — Ульф Черноголовый (Молодец, погоняло мое с первого раза угадал!) и Свартхёвди Медвежонок. Будьте моими гостями.

Он обошел нас и двинулся по еле заметной тропе. Мы последовали за ним. Лично мне пришлось очень постараться, чтобы не отстать. На каждый шаг Стенульфа приходилось два моих. То ли лыжи у него были особые, то ли ноги длинные. Скорее, и то и другое.

Еще я заметил, что длинные полы его шубы на ходу почти не раскачивались — так плавно он двигался.

Несмотря на то что дед отнесся к моей персоне с явным скепсисом, мне он понравился. Так двигаться в столь преклонном возрасте — это о многом говорит.

Лесной дом Каменного Волка был замаскирован по высшему разряду. Даже вблизи он выглядел небольшим холмиком, засыпанным снегом, из которого торчали молоденькие елочки. Вход в дом скрывали две сросшиеся ели, а продухи прятались под вывороченными корнями поверженного хвойного великана. Как позже выяснилось, даже дым очага можно было заметить лишь в непосредственной близости от дедушкиной «квартиры», потому что он поднимался под прикрытием хвои и в ней же рассеивался. Внимательный глаз мог бы заметить подтаявшие снежные шапки, но это должен быть очень внимательный глаз. Я бы точно ничего не заметил.

Такой вот дом. И не дом даже — землянка. Еще точнее — берлога.

Свартхёвди так и сказал. Медвежья берлога. Тот же принцип потайного укрытия.

Я ему поверил. Свартхёвди сам на медведей не охотился. Медведь — это, типа, его тотем. Но в теме разбирался.

Дедушка разгреб снег и открыл тайную дверь, больше похожую на люк.

Внутри оказалось лучше, чем я ожидал. Вкусно пахло травами и смолой. Застеленный шкурами пол пружинил под ногами, как хороший матрас. Потолок был сделан из жердей, крытых берестой и соломой, и находился достаточно высоко, чтобы дедушка мог стоять в полный рост. Места тоже хватало: во всяком случае втроем здесь можно было разместиться без труда. Посередине жилища находился очаг с подобием вытяжки и каменной оградкой. Понятная предосторожность. Одного уголька достаточно, чтобы всё вспыхнуло.

В берлоге было намного теплее, чем снаружи. Угли в очаге мерцали красным.

Дедушка скинул шубу, зажег примитивную жировую коптилку и полез в дальний отнорок, оказавшийся «холодильником». На свет появилась промороженная оленья нога.

— Займитесь, — велел он нам, а сам разлегся напротив огня и задремал.

Я был слегка ошарашен таким «гостеприимством», но Медвежонок воспринял всё как должное и принялся кухарничать.

Поведение дедушки оказалось знаковым. С этого дня всеми хозяйственными делами занимались исключительно мы со Свартхёвди. Сам хозяин дрых, кушал и командовал.

И присматривался.

Прошла неделя. Мы с Медвежонком дважды сходили на охоту. Один раз — по мелочи. Второй — поудачнее. Завалили оленя-двухлетку, сдуру выскочившего прямо на нас, — осталось только принять его на копья.

И поделиться с «причиной» оленьей дурости — белыми волчишками старика, выгнавшими зверя на копья.

Честно сказать, эти добровольные помощники меня немного нервировали. Уставится на тебя этакое чудо, «улыбнется» во всю «хлеборезку» — хрен поймешь, что ему надо. С этакими-то зубищами.

Обучение началось, когда я уже решил, что дедушка — просто халявщик.

Но в один прекрасный миг наш гостеприимный хозяин проснулся и заговорил.

Надо сказать, очень даже интересно заговорил. Идеологически.

Сначала был краткий урок сакральной географии.

Мы узнали (хотя допускаю, что Свартхёвди уже был в курсе), что все доступное и недоступное пространство делится на девять миров, группирующихся вокруг Мирового Древа Иггдрасиль.

На самом верху Асгард — обиталище богов-асов, красавиц-валькирий и достойных пацанов, геройски павших с оружием в руках и удостоенных местного «рая» — Валхаллы.

Пониже — Альфхейм, где обитают альфы. Светлые альфы. Это что-то типа эльфов. Я толком не понял, но расспрашивать не стал. Смысл?

Под Альфхеймом, строго по центральной оси имеет место быть Митгард, то есть — Срединный Мир, в котором живем мы, хомо сапиенс. К западу от нас располагается Ванахейм — мир ванов. К востоку — Йотунхейм, территория великанов-йотунов, как явствует из названия. На юге расположена страна под названием Муспелльхейм, место крайне неприятное и опасное, огненная страна, где смертным делать нечего, если они не претендуют на роль кебаба. На севере тоже несладко. Нифльхейм. Царство вечного льда и тьмы. Ванахейм, Йотунхейм, Муспелльхейм и Нифльхейм находятся, так сказать, в плоскости нашего мира, Митгарда. То есть туда теоретически можно добраться. Если, конечно, не дружишь с головой. Ниже центральной плоскости — еще два мира. Свартальфхейм — мир темных альфов. А может, и карликов, потому что Каменный Волк назвал его обитателей цвергами. Из прежней жизни я помнил сочетание цвергшнауцер. То есть самый мелкий из шнауцеров.

• Предыдущая
• 34/64
• Следующая