Форвард № 17: Повесть о Валерии Харламове. - Дворцов Владимир Александрович - Страница 12

На хоккейной площадке, на футбольном поле, «малыш» Харламов – весь из мускулов – уже в ту пору не боялся грубых защитников, умел за себя постоять. Я у него этому научился, и в жизни приемы «самообороны» мне очень пригодились.

Валера никогда не курил. Когда учились, не пил даже пива. А ведь после бани так хочется «Жигулёвского». Он рубль «сдаст» и сидит с нами разговоры разговаривает. Поговорить любил. Но никогда не хвастался и лишнего не болтал. Ему можно было полностью довериться во всем. Товарищ мировой! Я знал, что всегда найду у него поддержку моральную, а понадобится, и материальную.

Родителей Валерий очень любил. Часто покупал тете Бегоне цветы, ее любимые красные гвоздики. На праздники маме и папе делал подарки. Потом племянник у него появился – тоже Валерий. Он его почему-то прозвал «хиппарь», сын и дочь родились. Он всех троих обожал.

…Валерий продолжал играть в молодежной команде ЦСКА под руководством Ерфилова. Виктор Григорьевич и Борис Павлович Кулагин снова и снова рекомендовали его старшему тренеру ЦСКА Анатолию Владимировичу Тарасову.

Тарасов – выдающийся хоккейный тренер. Он вначале играл в футбол и хоккей с мячом, считался игроком неплохим, но особых высот не достиг. И это было великолепно, потому что окажись он поудачливее в футболе или бенди, он не стал бы в первые послевоенные годы заниматься новомодной диковинкой под названием «канадский хоккей» – игрой, о которой одна из московских газет писала несколькими годами раньше: «В матчах по канадскому хоккею играют по шесть человек. Во время состязаний бессменно дежурят два запасных. Они заменяют уставших игроков… Единственная командная комбинация – это передача плашки своему партнеру, находящемуся в правильном положении. Других комбинаций в игре не существует…»

Тренеров в то время в хоккее с шайбой у нас не было, и функции его выполнял кто-нибудь из игроков. Руководители центрального армейского клуба опросили у Всеволода Боброва, который успел за фантастически короткий срок проявить свой спортивный гений в футболе и теперь блистал в новомодной игре, не согласится ли он стать играющим тренером. Было ему тогда чуть больше двадцати, по к нему обращались уважительно как к ветерану – Михалыч.

Михалыч пожал плечами и кивнул в сторону своего партнера по команде:

– Вон Тарасов у нас все записывает после игр и тренировок, пусть он, если так надо, значится тренером.

Дело, конечно, было не только в том, что Анатолий Тарасов записывал ход тренировок. Обязанности у играющего тренера были довольно многообразные и хлопотливые: нужно было и составлять расписание тренировок, и получить форму и инвентарь, а для этого – всем известно – приходится иногда основательно побегать, и обеспечивать своевременный выезд на игры и бог знает, что еще. И Михалычу не очень хотелось взваливать такой груз себе на плечи.

И это тоже было великолепно, потому что иначе – кто знает – наш хоккей, может быть, и не получил бы такого незаурядного тренера и не стал бы тем лучшим в мире хоккеем, который мы знаем и любим.

В 1968 году Тарасов был уже много лет старшим тренером ЦСКА и тренером сборной страны – многократного чемпиона мира. Человек он крутой, властный. Рассеянно выслушав своих помощников, рекомендовавших ему восемнадцатилетнего Харламова, он произнес фразу, которую многие потом вспоминали:

– Ну, вот, еще один метр с кепкой. Зачем он нам?

Анатолий Владимирович – человек темпераментный-часто пользуется в разговоре преувеличениями. Харламов, конечно, богатырем не был, но и «метром с кепкой» назвать парня ростом 174 сантиметра и весом 72 килограмма было трудно. Помощники привели его к хоккейному самодержцу. Тот остренько посмотрел на Харламова, пожал плечами и сказал:

– Ну что ж, хочешь рискнуть – давай. Пробьешься – молодец. Не пробьешься – винить некого будет. Тебе в армию по годам пора?

– Пора.

Валерия призвали в армию, но первое время в жизни его мало что изменилось. Разве что теперь он играл не за молодежную, а за первую мужскую команду армейского клуба и иногда тренировался с мастерами основного состава.

Слова старшего тренера «Пробьешься – молодец» были далеко не пустой фразой. В основном составе армейской команды блистали в те годы великолепные мастера: чемпионы мира, Европы и Олимпийских игр Анатолий Фирсов, Виктор Полупанов и Владимир Викулов. У Фирсова обводка, скорость, бросок, игра в пас могли служить учебным пособием. Полупанов выделялся бойцовскими качествами и мастерством в комбинационной игре. Викулов был непревзойденным мастером паса, снабжал партнеров точнейшими передачами и в то же время сам немало забивал.

Играли Юрий Моисеев, Евгений Мишаков и Анатолий Ионов, считавшиеся самой быстрой тройкой в мире.

Выступал еще Вениамин Александров. Его игрой вместе с сошедшими к тому времени Александром Альметовым и Константином Локтевым – грандов мирового хоккея – с мальчишеских лет восхищался Харламов.

Александров был удивительно быстр (он принес с собой скорость из русского хоккея), обладал непревзойденным кистевым броском. Мощный Альметов, хоть и был моложе партнеров, но звали его уважительно по отчеству «Давлетыч», стал тараном тройки и ее снайпером, а неутомимый Локтев – ее «мотором».

Не один год это была первая тройка клуба и страны, тройка-лидер, тройка, которая может только сниться наставникам команд неспокойными ночами. Именно этой тройке-эталону искал замену старший тренер ЦСКА. Искал и не находил. Только с приходом Харламова звено, наконец, появилось.

Новое поколение хоккейных болельщиков не видело этих мастеров, и многие задаются вопросом, а как, интересно, сыграли бы они с нынешними асами ледовых площадок. Может, не столь они были и велики, и лишь ностальгия немолодых любителей хоккея по своей юности приукрашивает их таланты? Увы, время течет, и никогда тройка Альметова не сыграет против тройки Ларионова. Но не так ведь далеки те годы, и помнят в деталях игру незабываемых наших виртуозов и могут сравнивать ее с игрой сегодняшних мастеров. Помним и мы. И свидетельствуем: то были мастера действительно экстра-класса, которые ни в чем не уступали нынешним своим преемникам, а кое в чем, может быть, и превосходили их.

Как-то одна американская телекомпания попыталась использовать компьютер, чтобы при помощи электроники смоделировать схватки современных боксеров с бойцами предыдущих поколений.

Может быть, когда-нибудь мы сможем посмотреть на экране телевизоров игру, скажем, ЦСКА образца восемьдесят пятого или девяностого годов против ЦСКА образца семидесятого года. А пока что будем полагаться на память, на коллективную память великого братства любителей хоккея, свято хранящую имена, лица и игру своих любимцев.

Играли уже и будущие партнеры Валерия – Борис Михайлов и Владимир Петров. Появились в составе В. Еремин, А. Смолин, Ю. Блинов, Б. Ноздрин, Е. Деев и другие. Что называется «на подходе» было уже целое звено юных дарований: Юрий Лебедев, Вячеслав Анисин, Александр Бодунов.

Вот в таком-то высшем хоккейном обществе и предстояло найти свое место восемнадцатилетнему пареньку. И не так уж трудно понять скептицизм старшего тренера ЦСКА, когда помощники сватали ему щупленького юношу.

Валерий Харламов выходил теперь на тренировки, как другие игроки выходят на решающий матч чемпионата мира. Даже стоять рядом, скажем, с Фирсовым было непросто. Уверенность в себе подвергалась гигантским перегрузкам. Он видел поистине цирковую ловкость, с которой тот обращался с шайбой и клюшкой, чарующую непринужденность всех его движений и еще острее осознавал, что ему еще ох как далеко до хоккейных гроссмейстеров.

А тут еще вес! Да, вес. Каждый из нас, даже те, кто не слишком успевал в школьной физике, помнят, что энергия движущегося тела, в том числе и тела хоккеиста, зависит от скорости и массы. И если скорость у Харламова была более или менее сравнимой со скоростями мастеров, то массы ему явно не хватало.