Цена воспоминаний (СИ) - "Эльфочка" - Страница 29

Я уже открыла рот, чтобы возразить, но Григориан не дал мне этого сделать:

— Так уж случилось, что ты родилась именно такой и именно сейчас. Есть вещи, которые нужно просто принять. Я знаю, что ты не веришь мне. До сих пор думаешь, что я просто стараюсь тебя заставить делать то, что нужно мне. Я не стану тебя ни в чем переубеждать — это бессмысленно. Все мои слова ты будешь воспринимать лишь как попытку запугать и удержать тебя. Но однажды, когда ты поймешь, что это не так, может быть поздно. Сэртамену нужна твоя сила, и он не остановится ни перед чем. Пока я рядом, он, возможно, и не станет ничего предпринимать, но я не буду рядом вечно!

Впервые я слышала от него подобные слова.

Словно прочитав мои мысли, Наставник продолжил уже более мягким голосом:

— Мне осталось совсем немного. Я маг, я чувствую это. И поэтому стараюсь передать тебе все то, что может пригодиться.

Я снова хотела возразить, но он поднял руку, давая понять, что еще не закончил:

— Замок перейдет в твое владение. Я многого не рассказывал тебе про это место, но со временем ты все узнаешь сама.

Я не понимала, о чем он говорит, но спрашивать не стала. Смутная тревога закралась в душу, вытеснив приятные мечты о предстоящей свадьбе.

— Ладно, иди спать, уже поздно, а тебе завтра рано вставать.

Я послушно встала и пошла к двери.

— Подумай над тем, какой опасности ты подвергаешь жизни своих близких, — не поворачиваясь, добавил Григориан.

Сквозь незашторенные окна свет луны ровной дорожкой ложился на каменный пол коридора. Я остановилась и посмотрела на небо: далекие звезды холодным сиянием ответили на мой взгляд. В ореоле серо-белых облаков луна казалась нарисованной. Какая-то неясная тоска сжала мое сердце, заставив зажмурить глаза. По телу пробежала легкая дрожь, словно от ночного холода. Я открыла глаза и посмотрела в ту сторону, где был замок Навиэля, будто надеясь увидеть остроконечные башенки. Губы сами собой прошептали его имя, оставив след дыхания на стекле.

Я поднялась в свою спальню и села к камину, прислонившись щекой к теплому камню. Но этот огонь не мог согреть мою душу. Слова Наставника все еще звучали у меня в голове, не давая возможности забыться.

Я сняла кольцо с руки и сжала в ладони.

***

Я проснулась в холодном поту, сжимая в правой руке край одеяла. Лунный свет призрачным туманом окутывал спальню. Постепенно глаза привыкли к полумраку, и я смогла рассмотреть лежащего рядом эльфа. В холодном свете он был еще прекраснее, чем обычно: бледная кожа, идеальные черты лица, длинные ресницы, иссиня-черные волосы, разметавшиеся по подушке.

Постепенно нервная дрожь прекратилась, и ее место заняла бесконечная усталость. У меня начало складываться впечатление, что я проживаю две жизни, не имея возможности отдохнуть и прийти в себя: странные сны не давали мне покоя ни днем, ни ночью, а постоянные тренировки выматывали до такой степени, что иногда я не понимала. где вымысел, а где реальность.

Проще всего было сказать об этом эльфу, но я почему-то не могла заставить себя это сделать. По какой-то, неизвестной даже мне причине, я чувствовала, что сны очень важны.

Я снова легла и попыталась уснуть: на завтрашней тренировке эльф не станет интересоваться, как я себя чувствую, и делать скидку на то, что я не выспалась.

***

День обещал быть солнечным, поэтому остроухий решил, что лучше всего начать с тренировки, а уже вечером повторить заклинания, которые я отрабатывала на последнем уроке.

— Самое главное — это чувство равновесия.

— Эээ… Я не думаю, что мне…

— Вот и не думай, — оборвал Эрэн. — Делай, что я тебе говорю.

Я подозревала, что ничего у меня не получится: такого рода движения можно увидеть только в исполнении циркачей-акробатов, либо, судя по всему, эльфов. Это был не мой уровень, но спорить я не стала, зная, что все равно придется это делать, хочу я или нет.

За эти дни рука отвыкла от тяжести меча и предательски отказывалась подчиняться требованиям остроухого. Но я сжала зубы и попыталась изобразить что-то, отдаленно напоминающее прыжок с поворотом в воздухе.

Хлюп… Первая же лужа стала моей.

— Я же говорю, следи за равновесием.

— Не могу! У меня ноги скользят по мокрой траве, — мой голос прозвучал как-то слишком жалобно, словно у обиженного ребенка.

— Это тоже можно использовать. Перенеси тяжесть тела на другую ногу и снова поймай равновесие.

Я встала, перехватила меч и попыталась снова. На этот раз я даже не упала, но только благодаря тому, что вовремя использовала оружие как тормозящее средство.

Эльф на секунду прикрыл глаза, но тут же взял себя в руки:

— Фрэн, пойми, это как танец. Не думай о том, что делать в следующую секунду, не старайся просчитать каждое движение.

— Не поняла… Мне всегда казалось, что сначала нужно отработать технику до автоматизма, а потом придать движениям легкость и грацию.

— Так и есть. Но, поверь, твое тело и так знает, что делать, просто ты упорно отказываешься его слушать. Тебе нужно попытаться расслабиться и не думать о том, куда в следующий миг ставить ногу. Пойми же ты. Я не учу тебя. Я помогаю вспомнить.

— Вспомнить… — тихо произнесла я, словно пробуя это слово на вкус.

— Услышь мелодию движения и у тебя все получится само собой. Ты не даешь себе раскрыться. Твоя излишняя сосредоточенность и вдумчивость мешает.

— Но я ничего не могу с собой поделать, — с горечью в голосе ответила я.

— Думай о чем-нибудь другом. О чем-нибудь приятном. Спой, в конце концов, если тебе это поможет…

— А вот издеваться не нужно! Мне достаточно уже того, что ты каждый божий день измываешься надо мной всеми известными способами! Я скоро вообще перестану считать себя полноценной личностью!

Эльф рассмеялся серебристым смехом и, мгновенно оказавшись рядом, обнял со словами:

— Никогда бы не подумал, что у тебя такое болезненное отношение к собственной персоне. Мы, эльфы, не придаем значения таким мелочам. Прости, если обидел, но мне бы такое даже в голову не пришло.

Я с досадой оттолкнула его руку и присела на поваленное бревно:

— Сама не знаю, что со мной происходит. Мир сошел с ума. Такое ощущение, что у меня раздвоение личности. С одной стороны я понимаю, что это все ерунда и просто тренировки, а с другой — мне так обидно и унизительно, что я не могу сделать то, о чем ты просишь. Это выматывает. Мне хочется смеяться над своей глупостью и плакать оттого, что я не понимаю, почему так происходит. Ты говоришь, что нужно просто прислушаться к себе, и все получится. Но, Эрэн, у меня такое чувство, что я не знаю, кто я такая… Мне не к чему прислушиваться…

Остроухий сел рядом со мной:

— К сожалению, тут я ничем не могу тебе помочь.

Я усмехнулась:

— Я знаю. И я не хочу, чтобы ты мне помогал. Я вообще не знаю, зачем я сказала тебе это. Ведь на самом деле слова ничего не значат, и они не в силах изменить то, что есть. Наверное, я так привыкла жалеть себя, что теперь не могу отделаться от этой поистине ужасной привычки. Ведь в том мире все по-другому: там мне не нужно было бороться, даже о завтрашнем дне не нужно было думать. А здесь ведь все совсем не так. Каждый день может стать последним. И единственное, из чего нужно исходить, принимая решения, это смерть. Это то, что движет этим миром, то, что помогает трезво оценивать ситуацию.

— Да, это так, — согласно кивнул эльф.

— А это значит, что нельзя слишком серьезно относиться к себе. Поэтому мое сознание разрывается на две части: я смертна и, следовательно, должна принимать любые решения спокойно и хладнокровно, отдавая себе отчет в том, что это может быть последнее решение в моей жизни. Но, с другой стороны, у меня есть желания, у меня есть мечты…

Эльф ничего не ответил, но посмотрел на меня долгим задумчивым взглядом. На миг мне показалось, что он видит меня насквозь. Хотя, возможно, так оно и было.