Повелительница Мордора - "Эльфарран" - Страница 29

– Ложись! — кто-то швырнул меня на землю. И весьма во время, свист стаи летящих камней накрыл нас.

Буйство подземного землетрясения расшвыряло гигантские обломки скал как мячики, в вое глубоких трещин слышалась многолетняя тоска титанов по солнцу. Пыль забила нос и заставила отчаянно чихать, а затем на нас обрушилась лавина песка и засыпала окончательно. Гул нарастал, будто сама преисподняя, громко застонав, очнулась от мучительного кошмара и обрушила свой гнев на беззащитных демонов. Скала под нами, точно горячая лошадь, норовисто взбрыкнула и пошла плясать самбу.

– Остановись, — держась рукой за едва видимый выступ, я пыталась достучаться до её совести, — мы же упадем.

Она не слышала, что-то безумно пугающее было в недрах этих пещер, что-то, что заставляло горы дрожать от страха и отвращения. Волна неведомого ужаса выплеснулась из бездны. C отчаянными криками летучие мыши заметались в поднебесье, темное небо вздрогнуло и трусливо прислушалось к хаосу творимому на земле.

– Мне страшно, — я в упор посмотрела на своего спасителя.

– Мне тоже, — он сбросил наметенный на нас гранитный песок. Скалы уже немного успокоились, и на равнине, что некогда была каменной грядой, было заметно небольшое шевеление — подобно нам из многочисленных укрытий выползли уцелевшие жители. Мы сидели на крупном обломке и дрожали. Ротан деловито выкидывал камни из кастрюли. Чаки, мой верный Чаки, завернутый в скатерть, помог мне подняться. Его костлявые ноги непристойно выглядывали из под кистей и бахромы, я натянула на него одну из длинных ведьминских юбок в желтый горошек, от подобной милости он всхлипнул и полез целовать мне подол. Я молча дала ему пинок, и мы побрели к краю равнины. Я знала, что долго он в яме не выдержит, и поэтому встреча не удивила меня, но и не обрадовала. Вечно за мной кто-то таскался, то грубая оркиха, то напыщенный единорог, а теперь вот назгул-недоросток с мозгами набекрень. Угрюмо отдав ему меч, я вернулась в общежитие, мне теперь было абсолютно все равно, что случится с моими подругами. Я перестала ценить, это глупое понятие — дружба, и только заботы предстоящего бала занимали голову.

В комнате подготовка к прощальному вечеру была в самом разгаре. Возле входа, свободные от своей ноши, дремали мои элефанты.

– Твои платья прибыли, — ведьмы щеголяли в длинных тронных мантиях, в легких пелеринах для верховой езды, в домашних платьях с оборками и даже в пижамах, они с самого утра сообща разбирали многочисленные свертки с нарядами, нисколько не смущаясь моим отсутствием.

– А мы думали тебя убили, чего добру пропадать, — так объяснили они, неслыханный акт мародерства, и сделав невинные глазки, разбежались. На полу сиротливо лежало то единственное платье, что мне дали в нагрузку к коллекции костюмов для убийств. Короткое с голой спиной и таким низким декольте, что даже самые отчаянные модницы не решились его примерить. Памятуя о длине своих волос (только они могли спасти положение), я все же отчаянно нацепила его, предварительно измазав сажей из общественной печи всё тело. Подведя глаза густой блестящей смолой черного дерева и нарисовав тонкие белые косточки на вычерненных руках свинцовыми белилами, я в точности выполнила праздничный назгульский макияж. Черные провалы глазниц и мертвенно белые скулы, в глаза капельку сока красавки и вот уже их небесная утренняя голубизна, закрыта грозовыми тучами.

– Ой, смерть пришла, — девчонки вихрем покатились по лестнице.

– Значит в самый раз, — нанося последний мазок яркого кармина на губы, я довольно усмехнулась. Оскаленный череп с кровавым ртом, кривой ятаган — пожалуй, мое сравнение с этой представительницей десятого мира было достаточно полным.

Решив провести прощальный вечер, наше высшее руководство сильно рисковало. Собранные в едином месте, все представители темных сил, смущенно переглядывались, весть о гибели властелинов, что держалась в строжайшей тайне, была давно известна всем. Напряжение ожидания беды, сковывало движения немногочисленных пар, которые, как во сне, танцевали странный медленный танец. Озираясь, ко мне подкатил вампир.

– Кошмарно выглядишь, — он испуганно оглянулся.

– И ты мил! Ну и обстановочка — на кладбище веселее. — Я, стараясь спрятаться за пузатой вазой, маскировалась под фикус.

– Смотря какое кладбище.

Гости чисто машинально прислушивались к звукам, то умирающего, то воскресающего менуэта. Неизменные лакеи-гиены, на сей раз во фраках, разнося подогретую кровь, испуганно вздрагивали от малейшего шороха, стаканы так же испуганно звенели на многочисленных подносах.

– Может все туфта? — морская ведьма, нервно крутит, уже основательно разлохмаченные локоны.

Все напряженно смотрят на большие стенные часы, они, отсчитывая последние минуты, проходящего столетия, дарят надежду на новое. Время ползет точно хромая многоножка — путается и виляет в разные стороны. Вампиры нервно крутят в руках рюмки со свернувшейся кровью, ведьмы жмутся по углам. Вздохнув, музыка окончательно замолкает, и гробовая тишина охватывает зал. Ближайшая ко мне гиена начинает выбивать степ зубами. Беспричинный страх. Тот страх, что я впервые ощутила сегодня утром, лежа на скале, добрался сюда и, подобно невидимым оковам, взял в плен всех. Часы пробили полночь, захрипели и остановились. Подобно ледяным статуям замерли ведьмы. Я видела, как у ближайшего гоблина из стакана полилось красное вино прямо на подол его дамы. Она, не замечая, тупо смотрела на середину зала. Гиена пососедству от меня едва дышала, её явно тяготил уставленный закусками поднос, и хотя сервировочный столик стоял рядом, она мучаясь, не могла освободиться от своей ноши. Оборотни скулили, скрипели зубами грайды, темные колдуны молчали, но делали такие страшные глаза, что имей их взгляды физическую силу, они бы наповал убили всех находящихся в этом зале. Сбившись в плотную стену, плечом к плечу стояли злые сущности всех миров. Скованные заклятием неподвижности, они были повержены в ещё не начавшемся бою.

Размеренные шаги послышались в коридорах. Люди в черных полумасках строем вошли в зал. Они остановились и единым движением сняли маски. Одинаковые выражения лиц, одни черты, один цвет глаз, даже выражение последних было едино и неделимо. Крайний человек отделился от строя и медленно пошел вдоль замерших гостей. Вглядываясь в лица, он дважды обошел зал. Бесцветный голос, что мог принадлежать кому угодно, даже тысячелетнему энту, глухо задребезжал из его глотки:

– Беззащитные детки, вы ничто без своих властелинов, кто поднимет вас на бой, кто поведет вас? Никто! Мы, совершенные существа, наследуем ваш мир, и так будет правильно.

Он явно нарывался на грубость. Безжалостные убийцы моих коллег, завладев сознанием их телохранителей, заставили тех исполнить свой долг с точностью до наоборот. Круто. Но почему Чаки не убил меня? Возможно потому, что был слабее, или чувство, неведомое мне, оказалось сильнее внушения врагов. У меня страшно зачесались руки, единственно живая, я вдруг поняла, что они искали, точнее, кого. Один властелин все-таки остался жив и сейчас трусливо прячется за спинами впавших в тупое безразличие фигур. Смысл предательства дошел до меня: заманив нас сюда, они накрыли всех существ темных миров разом.

Называется, польстились на бесплатный фуршет.

Хоть это и было не в моих правилах, но оставшись в явном меньшинстве, я двинулась сдаваться, и чудо моего движения в полной неподвижности толпы было удивительным и непонятным.

– Она???!!! — вопросительно безликая масса развернулась. С затаенной надеждой собственной ошибки, они все же постарались прояснить ситуацию до конца.

– Эта девчонка — самый настоявший властелин?

Мудрость тьмы не знает границ, вручив столь ничтожному существу беспредельную власть, она до сих пор так удачно скрывала свою последнюю надежду, что даже сейчас эти странные люди не могли поверить своим глазам. Я, сдуру, пришла им на помощь.