Принц из далекой страны - Щеглова Ирина Владимировна - Страница 6

• Предыдущая
• 6/19
• Следующая

И вот в Дашкином классе появляется новичок. Зовут Дима, весь такой гламурный-гламурный. Как же, уже снимается в рекламных роликах, ходит в театральную студию, был за границей на гастролях.

Все девчонки сразу находят его необыкновенным, начинают за ним бегать и одна из его пассий, Светка, сказала нам с Костей, что это Дашка тогда подставила всех и, мол, из-за нее Костя попал в тюрьму.

Я не поверила. Но надо было видеть, как завелся Костик! Я с ним пошла тогда, чтобы он не натворил непоправимого. И все-таки не удержала бы его. Нам повезло: Дашкин отец выглянул на лестницу, нам пришлось линять, а Дашка пошла домой, но не призналась отцу, что ей угрожали. Когда мы в ту ночь говорили с Костиком, я решила: если Дашка действительно стукачка, по словам Светки, то это станет понятно очень скоро. Ведь в этом случае она наябедничает родителям, а те побегут разбираться. Но прошел целый день, вместо родителей прибежала Светка и, рыдая, поведала нам, что все наврала о подруге. А потом и Дашка явилась, наплевав на родительский запрет. Выходит, нет худа без добра. С тех пор мы почти не расстаемся, и жизнь моя изменилась до неузнаваемости благодаря друзьям.

Я не заметила, как задремала. Меня разбудил громкий стук в дверь и крики проводницы. Мы подъезжали.

От вокзала до бабулиного дома, где теперь жила моя сестрица, рукой подать. Пара остановок на троллейбусе по Невскому, потом свернуть во двор-колодец, и – я на месте. Было еще по-утреннему сумеречно, эхо гулкого мрачного подъезда отразило звук моих шагов. Странное чувство охватывает меня, когда я бываю в Питере; я словно вдыхаю запах времени, мне кажется, что город буквально пропитан им, что-то есть в нем такое утонченно-болезненное. Это, наверное, та самая память. Хотя город сравнительно молод, но он уже столько пережил, что другому хватило бы на несколько тысячелетий.

Я позвонила на втором этаже у недавно окрашенной двери. Ждала, прислушиваясь к звукам подъезда. Наконец Лизка соизволила подойти и спросить сонным голосом:

– Кто там?

– Свои, – ответила я.

– А, Марго! – воскликнула сестра, громыхнул замок, упала цепочка. – Входи! – Я увидела ее заспанное лицо, всклоченные волосы, короткую футболку, видимо, исполняющую роль ночной рубашки.

Мы расцеловались.

Я огляделась и пришла в полный восторг:

– Просто достоевщина какая-то!

Лизка обрадовалась:

– Классно, правда?!

Мы стояли в почти пустом полутемном коридоре, задрав головы. Потолок был так высок, что почти терялся, казался размытым и нереальным. Старые, рассохшиеся половицы потрескивали под ногами, но они были из настоящего дерева, пусть даже с облезшей краской, но все равно мне казалось, что я прямо с ходу очутилась где-то в девятнадцатом веке, и, если бы не Лизка в своей дурацкой футболке, ощущение было бы абсолютно реальным.

Ах, как давно я не была в этой квартире! Я совсем позабыла и эти стены, и этот полумрак запутанных коридоров... Она вспоминалась мне очень смутно, как картинки из давнего сна...

– Проходи же, – Лизка нетерпеливо потянула меня за рукав куртки, – погоди, я тебе тапки выдам, пол холодный.

– А Даша где? – спросила я.

– Спит еще.

Каким-то сложным путем Лизка провела меня на кухню. Здесь ощущение времени немного вернулось в норму. Все-таки холодильников в девятнадцатом веке не было.

Я опустилась на стул. Лизка поставила турку на плиту. Она любительница кофе и поит им всех.

Быстренько соорудив несколько бутербродов, сестра разлила кофе в чашки и уселась напротив.

– Как я рада, что ты приехала, – сказала Лизка.

– Как ты живешь?

– Да отлично все! – Она отмахнулась от вопроса, как от мухи. – У тебя все наладилось?

– В общем, да.

Я отхлебнула горячий кофе и внимательно посмотрела на сестру. Мы мало похожи с ней. Бабуля утверждает, что я – вылитая прабабушка Ольга. Судя по старым фотографиям, в нас действительно есть что-то общее. У меня темные волосы, почти черные, довольно смуглая кожа, я выше Лизки, несмотря на то что она старше. Лизка же – вся в отца, светловолосая, белокожая, подвижная, ни минуты не усидит на месте. Вот и сейчас не может спокойно разговаривать, все время вскакивает, зачем-то открывает холодильник, закрывает, смотрит в окно, хватается за чашку. У меня от нее в глазах рябит.

– Сядь, – прошу я.

Она усаживается, подпирает подбородок кулачками, смотрит.

– Марго, я виновата перед вами, – говорит она, а голос жалобный, чтобы я пожалела и простила.

– Расслабься...

– Значит, ты не злишься? – радуется сестра.

– Не вижу смысла.

– И правильно! – кивает она. – Я тебя очень-очень рада видеть! Но, я бы хотела объяснить тебе кое-что.

– Лиза, не надо оправдываться, – прошу я.

– Все не так просто, как тебе кажется. – Она замирает и смотрит мне прямо в глаза.

– Лиз, ну что еще за тайны! – Мне даже становится досадно.

– Марго, я не шучу, ты можешь выслушать меня без всяких твоих издевочек и приколов?

– Говори, я ведь для этого сюда приехала.

– Марго, Костик еще ходит к нам? К тебе? – спрашивает сестра.

– Ну, ходит иногда, а что?

– А у вас ничего не было? – Лизка замялась под моим удивленным взглядом. – Ну, знаешь, извини, если я что-то не то говорю, ты сейчас поймешь...

– Да в чем дело-то? – Я досадой отставляю чашку.

– Нет, ты скажи, ответь мне, – просит Лизка.

– Дался тебе этот Костик! Ревнуешь, что ли?

– При чем тут ревность! Просто ответь мне, ты с ним встречаешься? – Лизка повысила голос почти до крика.

– Если ты имеешь в виду, что Костик мой парень, то нет.

– Фу-у! Слава богу! – выдохнула Лизка.

– А теперь объясни мне, что значат твои вопросы? – сказала я.

– Марго, я не такая плохая, как ты думаешь, – начала рассказывать она, – неужели я смогла бы бросить Дашку, свою дочь, просто так, лишь бы сбежать! Нет!

– Это я уже знаю: и о том, что ты боялась Костика, и о твоем сговоре с бабулей – все я знаю.

– Не все, – остановила меня Лизка, – ты думаешь, я испугалась Костика, пожаловалась бабушке и удрала, да?

– Ну, примерно так, – согласилась я.

– Нет, не совсем. Знаешь, почему я не дождалась Костиного возвращения и начала встречаться с другим?

– Откуда мне знать!

– Костя – наш с тобой брат.

Чашка выскользнула из моих пальцев и с жалобным стуком треснулась об стол, кофейная гуща медленно расползлась под осколками. Мы обе тупо смотрели на разбитую чашку.

– Что? – не веря своим ушам, произнесла я.

– Вот, – шепнула Лизка, – я так и знала, что маме об этом говорить ни в коем случае нельзя. Поэтому и молчала столько времени.

Она схватила тряпку и быстро вытерла стол, предварительно сбросив осколки в мусорное ведро.

– Вот, возьми, – она бросила мне на колени полотенце, – ты забрызгалась?

– Нет, все нормально. Ты это серьезно?

– Серьезнее некуда.

– Но откуда? – услышанное не укладывалось у меня в голове.

– Я говорила с отцом.

– Ты общаешься с отцом? – Она удивляла меня все больше и больше.

– Да.

– А мама знает об этом?

– Об отце знает.

– И что, отец тебе сказал, что Костя... – Я не знала, как дальше называть Костю и потому осеклась.

– Однажды отец спросил меня, есть ли у меня парень. Я ответила: есть. Ну и, как обычно, начались расспросы, что да как... Я рассказала. И про то, что в тюрьму попал, и о письмах, обо всем... Сказала, как зовут, фамилию назвала, сколько лет... Ну, вот, а потом, через несколько дней он позвонил очень взволнованный и устроил мне настоящий допрос с пристрастием. Мол, было у нас что-нибудь или не было...

– А у вас было? – ужаснулась я.

– Нет, не успели. У нас все к этому шло, я уже почти готова была, он настаивал, но все никак не удавалось. И тут как раз случилась эта история с арестом, судом и всем прочим... в общем, обошлось. Но мы продолжали писать друг другу нежные письма и клясться в вечной любви и верности. Я все это отцу тоже рассказала. И тогда он мне выдал!

• Предыдущая
• 6/19
• Следующая