Охота в темноте - Шэн Даррен - Страница 16

Я посмотрел на длинный шрам мистер Джутинга, который рассекал его левую щеку на две части и покачал головой. Вампир сильно покраснел. — Пожалуйста, леди, начал умолять он. — Не говорите об этом. Я был молод и глуп.

— Конечно, был, — согласилась Эванна и пихнула меня под ребра. — Я носила одно из самых красивых своих лиц. Лартен напился и решил поцеловать меня. Я немного покарябала его, чтобы научить хорошим манерам.

Я был ошеломлен. Раньше я думал, что вампир получил свой шрам в битве с вампирцами или каким-нибудь тропическим животным.

— Вы так жестоки, леди Эванна! сказал мистер Джутинг, несчастно поглаживая свой шрам.

Ванча хохотал так, что у него потекли сопли. — Лартен! — завывал он. — Подожди, вот расскажу остальным! Меня всегда мучил вопрос, почему ты так скромен и ничего не рассказываешь об этом шраме? Обычно вампиры хвастаются своими боевыми ранами, а ты….

— Заткнись! рявкнул мистер Джутинг с несвойственной для него резкостью.

— Возможно, я смогла бы залечить это, — сказала Эванна. — Если бы немедленно приняла меры, никакого бы шрама и не было. Но он улетел как стрела и не возвращался тридцать лет.

— Я не чувствовал необходимости, — мягко сказал мистер Джутинг.

— Бедный Лартен, ухмыльнулась она. — Ты думал, что можешь соблазнить любую женщину, когда был молодым вампиром, но…, она улыбнулась и сказала. — Так и знала, что что-нибудь забуду. Я хотела, чтобы они смирно сидели, когда вы прибудете, но меня отвлекли, и что-то бормоча под нос, она повернулась к лягушкам.

— Что она делает? спросил я Ванчу.

— Говорит с лягушками, ответил он, все еще посмеиваясь над шрамом Лартена.

Хоркат задохнулся и упал на колени. — Даррен! позвал он меня, показывая на лягушку. Присев рядом с ним, я увидел, что на спине лягушки было пугающе точное изображение Париса Скайла, выполненное в черном и темно-зеленом цвете.

— Невероятно, сказал я и осторожно коснулся изображения, готовый в любой момент отдернуть руку, если лягушка откроет рот. Я нахмурился и чуть надавил. — Эй, — сказал я. — Это не краска. Мне кажется, что это родинка.

— Не может быть, сказал Хоркат. — Никакая родинка не может выглядеть как человек. Эй! Есть еще!

Я повернулся и посмотрел, куда он показывал. — Это не Парис.

— Нет, согласился Хоркат. — Но это лицо. И еще там, сказал он, показывая на третью лягушку.

— И на четвертой, добавил я, пристально осматривая лягушачье море.

— Они должны быть нарисованы, сказал Хоркат.

— Они не нарисованы, сказал Ванча. Наклонившись, он поднял лягушку и начал рассматривать ее.

Под сильным светом луны мы наконец смогли увидеть, что рисунки были фактически покрыты слоем кожи лягушки.

— Я говорил вам, что Эванна разводит лягушек, напомнил мистер Джутинг. Он взял лягушку у Ванчи. На ней было изображено большое бородатое лицо. — Она соединяет природу и волшебство. Она находит лягушек с красивым окрасом, с помощью волшебства изменяет его и разводит лягушек, производя лица. Она — единственная во всем мире, кому под силу сделать подобное.

— А вот и мы, сказала Эванна, отодвигая со своего пути Ванчу и меня и ведя девять лягушек к мистеру Джутингу. — Я чувствую свою вину за то, что наградила тебя этим шрамом, Лартен. Я не должна была так глубоко вонзать ногти.

— Все уже забыто, леди, мягко сказал ей мистер Джутинг. — Шрам стал частью моей внешности. Я горжусь им, даже если другие могут смеяться, добавил он, посмотрев на Ванчу.

— Тем не менее, сказала она. — Это меня раздражает. Все эти годы я дарила тебе подарки — типа горшков и кастрюль — но они не очистили мою совесть..

— Нет никакой необходимости…, начал мистер Джутинг.

— Замолчи и позволь мне закончить! рыкнула она. — Наконец мне кажется, что у меня есть подарок, который позволит моей совести не страдать. Ты не сможешь взять его с собой, это просто маленький… символ.

Мистер Джутинг посмотрел вниз на лягушек. — Надеюсь, ты не собираешься дарить мне лягушек?

— Не совсем, она снова сказала что-то лягушкам и они перестроились.

— Я знаю, что Арра Грацис погибла в битве с вампирцами шесть лет назад, сказала она. Лицо мистера Джутинга исказилось при упоминании этого имени. Он любил ее и тяжело пережил ее смерть.

— Она умерла достойной смертью, сказал он.

— Мне кажется, что у тебя не осталось никаких напоминаний о ней?

— Например?

— Прядь ее волос, ее любимый нож, что-нибудь из одежды?

— Вампиры не-а занимаются подобной ерундой, грубо сказал он.

— А должны бы, вздохнула Эванна. Лягушки перестали двигаться, она взглянула на них, кивнула и отступила.

— Что за…, начал было мистер Джутинг, потом его взгляд упал на лягушек и он затих. На спинах лягушек было изображено лицо.

Лицо Арры Грацис, часть лица на спине каждой лягушки. Лицо было прекрасно выполнено в мельчайших деталях и было прекраснее лиц на спинах других лягушек. Эванна работала с желтым, синим и красным цветами, которые привносили жизнь глазам, щекам, волосам, губам. Вампиры не могут быть сфотографированы. Это особенность движения их атомов, которая не позволяет заснять вампира ни на фото, ни на видеопленку. А это изображение Арры Грацис было максимально похоже на оригинал.

Мистер Джутинг не двигался. Он был потрясен. Его рот приоткрылся, а глаза… глаза были наполнены теплотой, печалью, болью…

— Спасибо, Эванна, прошептал он.

— Не за что, мягко улыбнулась она. Потом посмотрела на остальных. — Я думаю, мы должны оставить его в покое, хотя бы ненадолго. Пойдем в пещеру.

Безмолвно мы пошли за Эванной. Даже Ванча был необычайно тих. Он остановился только затем, чтобы слегка сжать плечо мистера Джутинга в ободряющем жесте. Лягушки прыгали позади нас. С мистером Джутингом остались только те девять лягушек, на спинах которых было изображено лицо Арры. А он печально смотрел на ее лицо, лицо женщины, которую он любил. Он смотрел и смотрел, причиняя себе боль, вспоминая прошлое.

Эванна приготовила праздничный обед специально для нас. Однако она была вегетарианкой, поэтому обед состоял из фруктов и овощей. Она никому не позволяла есть мясо у себя в пещере. Ванча дразнил ее этим. — Все еще придерживаешься диеты коровы?

Тем не менее, свою порцию он съел наравне с Хоркатом и со мной, хотя он и выбрал только неприготовленную пищу.

— Как Вы можете есть подобное? спросил я, наблюдая как он ест сырую репу.

— Все зависит от настроя, пробормотал он с набитым ртом. — Вкуснятина!

Мистер Джутинг присоединился к нам, когда мы уже почти закончили. Остаток вечера он прибывал в мрачном расположении духа, говорил мало и часто смотрел в пустоту.

Пещера Эванны была намного роскошнее пещер Горы вампиров. Из простой пещеры Эванна умудрилась сделать самый настоящий дом с мягкими перинами, с прекрасными картинами на стенах и красивыми лампами, которые мягко освещали пещеру.

Там были кушетки, на которых можно было прилечь, экзотические фрукты и вино.

После стольких лет жизни в ужасных условиях, пещера Эванны показалась мне настоящим дворцом.

Когда мы насытились и расслабились, Ванча прочистил горло и перешел к причине нашего прибытия. — Эванна, мы приехали, чтобы обсудить….

Взмахом руки она заставила его замолчать. — Сегодня мы не будем говорить о делах. Дела могут подождать до завтра. Сегодня же время для дружбы и отдыха.

— Хорошо, леди. Это ваш дом и вы вправе настаивать, спокойно сказал Ванча, откинулся и громко рыгнул. Потом поискал, куда бы плюнуть. Эванна бросила ему маленький серебряный горшочек. — Плевательница! просиял он. Он наклонился и плюнул в него. Раздался серебристый звон. Ванча аж хрюкнул от счастья.

— После его последнего посещения я несколько дней отмывала пещеру, — сказала Эванна, обращаясь ко мне и Хоркату. — Кругом лужи из его слюны. Надеюсь, плевательница не допустит этого. Было бы еще что-нибудь, чтобы держать его нос под контролем тоже….