Цирк уродов - Шэн Даррен - Страница 2

Я сделал вид, что плюнул на его ботинки и вытер их туалетной бумагой.

— Как урок? Я что-нибудь пропустил? — спросил я, снова выпрямившись.

— Не-а, — сказал он. — Все как обычно, ерунда всякая.

— Ты сделал домашку по истории? — спросил я.

— А ее разве не на завтра? — забеспокоился он.

Стив вечно забывает про домашние задания.

— На послезавтра, — сообщил я.

— Уф! — облегченно вздохнул он. — Здорово. А я думал… — Он запнулся и нахмурился. — Постой-ка. Сегодня четверг? Значит, послезавтра — это…

— Точно! — воскликнул я и ударил его в плечо.

— Ой! — завопил он. — Больно же!

Стив потер ушибленное место, но я-то видел: на самом деле ему совсем не больно.

— Ты выходить-то собираешься? — спросил он.

— Вообще-то я подумывал остаться здесь и вздремнуть как следует, — ответил я, откинувшись назад.

— Хватит ерунду молоть, — сказал Стив. — Когда я ушел, мы проигрывали пять — один. А сейчас, наверное, уже шесть или семь — один. Нам нужен ты.

Это он о футболе. Каждую большую перемену мы гоняли мяч. Обычно моя команда побеждает, но сейчас мы растеряли почти всех лучших игроков. Дэйв Морган сломал ногу. Сэм Уайт перешел в другую школу — его семья переехала. А Дэнни Кертан вместо того, чтобы играть в футбол, теперь всю большую перемену гуляет с Шейлой Лей — девочкой, от которой он без ума. Вот кретин!

Я — лучший нападающий. У нас есть отличные защитники и полузащитники, а вратарь — Томми Джонс — самый классный во всей школе. Но я единственный, кто может играть в нападении, забивая по четыре или пять голов за день.

— Ладно, — сказал я, вставая. — Спасу вас. Я на этой неделе меньше трех голов не забивал. Не будем нарушать традицию.

Возле раковин, как обычно, курили старшеклассники. Мы прошли мимо них к выходу из туалета и понеслись к моему шкафчику — мне нужно было надеть кроссовки. Раньше у меня были здоровские кроссовки, я их выиграл в конкурсе на лучшее сочинение. Но пару месяцев назад у них порвались шнурки, и резина по бокам стала отходить. Да и нога у меня выросла! Те, что я ношу сейчас, ничего, но все равно не такие классные.

Когда я вышел на поле, мы проигрывали со счетом восемь-три. Вообще-то это было не настоящее поле, а просто часть двора, ограниченная стенами, на которых были нарисованы ворота. Тот, кто их рисовал, был круглый дурак. У одних ворот перекладина оказалась выше, чем у других!

— Хватит бояться, пора защищаться, с вами Непобедимый Даррен! — закричал я, выбегая на поле.

Кое-кто из игроков засмеялся, другие застонали. Я заметил, что моя команда воспрянула духом, а команда противника явно сникла.

Я здорово начал игру — забил два гола за минуту. Казалось, этот матч вполне мог окончиться для нас ничьей или даже победой. Но перемена кончилась. Если бы я пришел раньше, то все было бы классно, но звонок прозвенел как раз в ту минуту, когда я только-только разыгрался и был готов побороться за победу. Мы проиграли девять — семь.

Мы собирались уже идти на урок, как вдруг во двор выбежал Алан Моррис — весь красный и дышит тяжело. У меня три друга: Стив Леопард, Томми Джонс и Алан Моррис. Мы, наверное, самые странные парни во всем мире, потому что только у одного из нас четверых есть прозвище — у Стива.

— Глядите, что у меня есть! — закричал Алан, размахивая каким-то мокрым листком бумаги.

— Что это? — спросил Томми, пытаясь схватить листок.

— Это… — начал Алан, но тут же запнулся, так как нас заметил мистер Далтон.

— Эй, вы, четверо! Быстро в класс! — воскликнул он.

— Уже идем, мистер Далтон! — ответил Стив. Стив — любимчик мистера Далтона, ему часто сходит с рук то, чего никогда не простят другим. Стив, например, иногда пишет всякие плохие слова в сочинениях, и ему ничего за это не бывает. Если б я написал такие слова, как Стив, меня б давно уже выгнали из школы.

Мистер Далтон много чего разрешает Стиву, потому что считает его особенным. Иногда Стив на все вопросы в классе так отвечает, что просто закачаешься, а в другой раз даже свое имя не может правильно написать. Мистер Далтон говорит, что Стив — idiot savant, то есть глупый гений!

Но несмотря на то что Стив — любимчик мистера Далтона, даже ему нельзя опаздывать на уроки. О чем бы ни хотел рассказать нам Алан, ему придется подождать. Мы поплелись в класс, потные и усталые после матча. Начался следующий урок.

Я понятия не имел о том, что загадочный листок бумаги, которым махал перед нашими лицами Алан, навсегда изменит мою жизнь. И притом — к худшему!

После обеда у нас снова был урок с мистером Далтоном — история. Мы проходили Вторую мировую. Мне было не очень-то интересно, но Стив обожал слушать про эту войну. Он вообще любил все, что связано с убийствами и войнами. Стив часто говорил, что, когда вырастет, хочет стать наемником, — это такие солдаты, которые воюют за деньги. Правда-правда!

После истории была математика, которую — невероятно! — вел все тот же мистер Далтон. У нас в тот день было целых три урока с мистером Далтоном! Дело в том, что наш учитель по математике заболел, и его, как могли, замещали другие учителя.

Стив был на седьмом небе от счастья. Его любимый учитель ведет уже третий урок подряд! Мистер Далтон в первый раз замещал у нас математика, поэтому Стив выпендривался как мог — показывал ему на какой теме мы остановились, объяснял трудные задачи, точно маленькому ребенку. Но мистер Далтон не возражал. Он уже привык к Стиву и прекрасно знал, как с ним себя вести.

Хотя мистер Далтон очень строгий, на его уроках обычно весело, и мы узнаем много нового, но в математике он явно не силен. Он старался изо всех сил вникнуть в то, чем мы занимаемся на уроках математики, зарылся в учебник, а Стив стоял рядом и, что называется, оказывал ему всяческую помощь и поддержку. Но от этого было мало толку — очень скоро нам стало скучно, мы заерзали на стульях, начали потихоньку переговариваться и передавать друг другу записки.

Воспользовавшись таким удобным случаем, я послал Алану записку, попросив его показать ту загадочную бумажку, которой он размахивал перед нами до урока. Сначала Алан не хотел мне ее передавать, но я все просил и просил, и он наконец уступил. Первым этот листок увидел Томми — он сидел через две парты от Алана. Томми развернул бумажку и принялся ее разглядывать. По мере того как он читал то, что было на ней написано, у него все сильнее отвисала челюсть от удивления. Вскоре он уже весь сиял. Перечитав бумажку три раза, Томми передал ее мне, и я сразу понял, чему он так удивляется и радуется одновременно.

Это был флаер — что-то вроде рекламного проспекта какого-то цирка-шапито. В самом верху была нарисована голова волка. Пасть широко раскрыта, с клыков капает слюна. Внизу были паук и змея, они тоже выглядели не очень-то дружелюбно.

Под волком большими красными буквами было написано:

А под этим чуть помельче:

Чуть ниже был напечатан адрес конторы, где можно купить билеты, а также узнать, где проходит представление. А в самом низу, над пауком и змеей, было помещено предупреждение:

— Цирк уродов? — пробормотал я себе под нос.

Цирк — это представление со всякими зверями и клоунами, а тут какие-то уроды… Цирк уродов! Странно. Но, похоже, так оно и есть.