Шок-рок - Купер Элис - Страница 44
- Предыдущая
- 44/67
- Следующая
Она бросила трубку. Расти даже не успел спросить, как ее зовут, но песню, как и обещал, поставил, заменив ту, что значилась в списке. Он ожидал, что директор программы позвонит и спросит, почему он нарушает график, но красная лампочка на телефонном аппарате не вспыхнула. В эту ночь "Следжхаммер" прозвучал очень даже неплохо.
Теперь Расти каждый раз кидался к трубке в надежде услышать ее голос. Она перезвонила лишь через неделю.
— Привет.
— Эй! Где ты пропадала?
— Работала.
Его это насторожило.
— Правда? А где в Кливленде работают по ночам?
— У моего бойфренда домашний тренажерный знал. Я там занимаюсь, когда его нет. Он меня убьет, если узнает. Но я хочу быть в форме… для него.
— Это хорошо. — Перед его взором мысленно возникли лицо и фигура его модели со страниц "Секретов Виктории".
— А где сейчас этот поклонник бодибилдинга?
Она вздохнула:
— Сказал, что пошел играть в карты с приятелями. Но я ему не верю. В последний раз он говорил то же самое, а когда вернулся, от него пахло духами.
— М-м-м. — Расти уже ненавидел этого парня. Как он мог оставлять такую роскошную девчонку ночью одну? Будь она его подружкой, он не отходил бы от нее ни на шаг. — И… — Опять та же история. Не следует этого делать, услышал Расти свой внутренний голос. Тебя это не касается. — И как ты выглядишь в трико?
Они хихикнула, да так мило, что губы Расти растянулись в улыбке.
— А почему тебя это интересует?
— Интересно все-таки, что за девушка звонит одинокому ди-джею так поздно.
— Так ты тоже одинок, да?
— Да я готов поцеловать уборщика, только он не в моем вкусе.
Она рассмеялась, и Расти почувствовал, что его все больше тянет к этой девушке.
— Можешь прокрутить мне песню?
— Какую?
— "Претендерз"? "Брасс ин покет"?
— Отличный выбор! — Наверняка на этот месяц не запланированы: "Претендерз" канули в Лету. — Поставлю ее следующей.
— Спасибо, Расти. Ты… действительно хороший человек. — Сердце у него забилось чаще. — Почему все хорошие люди так одиноки? — спросила она и положила трубку, даже не услышав ответа.
Расти ударил кулаком по столу: опять забыл спросить, как ее зовут.
— Кендолл. Кендолл Лейк.
Он спросил, как только она позвонила, неделю спустя.
— Хорошее имя.
— А ты действительно Расти Нейлз?
Он рассмеялся.
— Черт, да нет же. Я — Расти Лизенбергер, но с такой фамилией на радио не берут, вот мне и подобрали псевдоним. Звучит неплохо?
— Да, мило. — Она помолчала. — А ты?
— Что я?
— Ты милый, глупышка?
— Э… — Он посмотрел на свое отражение в стекле, отделяющем студию от коридора. Волосы поредели, он набрал лишних двадцать футов, но все-таки не Квазимодо. — Моя мама говорит, что я самый красивый парень во всем Кливленде, не считая моего отца. А как насчет тебя?
Она ответила не сразу.
— Идет Том. Я тебе перезвоню.
— Кендолл… — Но в трубке уже слышались гудки отбоя.
Черт, я втрескался в женщину, которая может выглядеть, как злобная карга не в самый удачный для нее день. Тем не менее он отвечал на каждый звонок, пока вновь не услышал ее голос.
— Р-расти? — Похоже, она плакала.
— Что случилось?
— Н-ничего.
— Слушай, я же твой друг. Что случилось?
Она всхлипнула.
— Том узнал, что я занимаюсь на его тренажерах.
— Да? И что?
— Он… он ударил меня гантелью.
— Господи! Ты в порядке?
— Буду.
— Слушай, зачем ты живешь с таким дерьмом? Я бы его убил.
Она запричитала:
— Мне некуда идти. Родители умерли, у меня нет ни братьев, ни сестер. Я стараюсь заработать денег, чтобы жить отдельно. А иногда он ко мне хорошо относится.
— Да, когда не бьет. — Расти побагровел от злости. На Тома, который ее бил. На Кендолл, которая жила с ним. И больше всего на себя, потому что понял — она ему небезразлична. А ведь он обещал себе: никогда в жизни. Он даже не знает, как она выглядит. — Послушай, если он снова ударит тебя, вызови копов, хорошо?
— Тогда он выбросит меня на улицу.
Она пытается заманить меня в ловушку. Хочет, чтобы я предложил ей переехать ко мне. Только не это. Неизвестно, что из этого выйдет. Не нужна мне лишняя головная боль.
— Но ты будь осторожнее, хорошо? — Молчание. — Какую песню поставить, чтобы у тебя улучшилось настроение? Как насчет Кейт Буш?
— Не сегодня. Я просто хотела., знать, что ты есть.
Она положила трубку.
— Черт побери! — закричал он в пустой студии.
Она позвонила через неделю. "Вуду Чили" гремела на полную мощность, и он не расслышал ее сначала. Убавив звук, он понял, что она опять плачет.
— Кендолл, успокойся. Что случилось? Он снова ударил тебя?
— Расти, я боюсь.
— Почему ты шепчешь?
— Том пришел домой пьяный и от него пахло… другой женщиной. Я обвинила его в том, что он спит с кем-то еще, а он и не стал отпираться, заявил, будто это не мое дело. Потом начал бросать в меня гири. Я заперлась в ванной с беспроводным телефоном. Расти, я боюсь.
— Кендолл, позвони в полицию.
— Нет, он меня убьет, если приедет полиция.
— Тогда я позвоню в полицию. Где ты, Кендолл? Какой адрес?
— Нет, Расти, нет. — Послышался громкий треск. Он подпрыгнул от ее крика и тут же пошли гудки отбоя.
Черт! Он кружил по студии, как загнанный в клетке зверь. Помочь он ничем не мог… оставалось надеяться, что все образуется.
Пожалуйста, Господи, сделай так, чтобы все обошлось.
Следующие недели он сходил с ума. Хватал трубку, как только на телефонном аппарате загоралась красная лампочка. И опять какой-нибудь болван просил включить любимую песню. Где же она? Где?
Он понял, что безнадежно влюбился в голос, который слышал по телефону, как бы он этому ни противился. Внешность Кендолл уже не имела ни малейшего значения.
Расти впал в глубочайшую депрессию, опасаясь за ее жизнь, представляя себе всякие ужасы, которые она могла пережить.
Прошло четыре недели. Он вновь начал курить. Она позвонила, когда он начинал вторую пачку за смену и в студии стоял густой туман.
— Кендолл? Это ты? Ужасно плохая связь. Слава Богу, что ты позвонила. Где ты… — Расти чуть было не начал ругать ее за долгое молчание, но вовремя прикусил язык. Он вдавил окурок в пепельницу. — Ты в порядке?
— Он… мне крепко досталось. Очень крепко. Я не могла добраться до телефона и я… не могла говорить.
Расти представил себе свою телефонную возлюбленную со шрамами на губе и рукой в гипсе.
— Но ты можешь мною гордиться, — продолжила она. Я… постояла за себя.
— Что ты сделала, ударила дубину дубиной? — Она рассмеялась в ответ. — Так-то лучше. Где ты?
— Я… с ним. Он за соседней дверью.
— Ради Бога, Кендолл, уходи оттуда. Ты можешь… пожить у меня, пока не накопишь денег и не снимешь себе квартиру. — Неужели я это сказал?
Может, потом Расти и пожалел бы об этом, но тогда он просто не мог поступить иначе.
— Расти, это невозможно…
— Не спорь, Кендолл. Я много думал об этом. Я действительно хочу быть рядом с тобой.
— Ты даже не знаешь, как я выгляжу.
— Мне без разницы. Я… ты мне дорога. И я хочу дать тебе шанс начать новую жизнь, без этого говнюка Тома. С человеком, который может оценить тебя по достоинству.
Она опять рассмеялась.
— По достоинству, — эхом донеслось из трубки. — Я не могу. Я позвонила, чтобы поблагодарить и попрощаться.
— Кендолл, нет! Пожалуйста, позволь мне хотя бы поговорить с тобой. Давай встретимся. Если не сложится, ты уйдешь, я не буду с тобой спорить. Кендолл, пожалуйста. Для меня это очень важно.
Теперь она плакала.
— Я должна идти. Я слышу, как он барабанит в стену. ОН знает, что я говорю с тобой.
— Господи, Кендолл, позволь хоть минутку увидеться с тобой.
Она молчала.
— Я… хорошо.
Она пробормотала адрес. Расти лихорадочно записал его на листочке — название городка он слышал впервые.
- Предыдущая
- 44/67
- Следующая
