Знак алхимика. Загадка Исаака Ньютона - Керр Филипп - Страница 49

• Предыдущая
• 49/72
• Следующая

Не обращая внимания на Мельхиора, который умудрился обвить хвостом руки хозяина, Ньютон взял учебник французской грамматики, принадлежавший Мейси, сдул с него пыль – в нашем кабинете ее всегда было много из-за постоянной вибрации, вызванной работой прессов, не говоря уже о стрельбе из пушки, – и принялся листать страницы. К моему удивлению – я знал, что Ньютон однажды уже просматривал эти книги, – он обнаружил в книге листок.

– Это счет из книжного магазина, – сказал Ньютон.– Сэмюэль Лаундес, «Савой».

«Савой» был огромным особняком на южной стороне Стрэнда, с удобным спуском к реке. Большую его часть занимала больница для раненых матросов и солдат, вернувшихся с войны во Фландрии. Некоторые из них были изувечены картечью, у других были еще более серьезные травмы:

я видел людей, которые лишились конечностей или даже части лица.

Остальная часть здания сдавалась в аренду французской церкви, королевской типографии, а также там имелись меблированные комнаты и несколько магазинов, в том числе и книжная лавка Сэмюэля Лаундеса.

Мистер Лаундес оказался невысоким худощавым человеком с лицом уличного мальчишки и подобострастными манерами. Как только мы с Ньютоном вошли в лавку, он сразу же снял фартук, надел парик и низко поклонился.

– Мне нужен продавец книг, а не гофмейстер, – пробормотал Ньютон.

– О, доктор Ньютон, – воскликнул мистер Лаундес.– Сэр, вы оказали мне огромную честь, посетив мою лавку. Вы ищете что-нибудь определенное, сэр?

– Меня интересует информация, связанная с одним вашим прошлогодним клиентом, мистер Лаундес. Речь идет о мистере Джордже Мейси, который работал на Монетном дворе в Тауэре. Как и я сам.

– Да, припоминаю мистера Мейси. Действительно, прошел почти год после нашей последней встречи. Как поживает мистер Мейси?

– Он мертв, – прямо ответил Ньютон.

– Весьма сожалею.

– Некоторые обстоятельства смерти мистера Мейси указывают на то, что его убили, – пояснил Ньютон.– А поскольку его смерть имеет отношение к делам Монетного двора, мы обращаемся ко всем, кто сможет рассказать нам о привычках мистера Мейси. Недавно мы обнаружили, что он являлся вашим клиентом, мистер Лаундес. Поэтому я был бы вам весьма благодарен, если бы вы вспомнили, с кем вы видели мистера Мейси. Возможно, в разговорах с вами он упоминал какие-то имена, и я также хотел бы знать, какие книги он у вас покупал.

Известие об убийстве мистера Мейси привело мистера Лаундеса в замешательство. Однако он быстро выполнил просьбу Ньютона, обратившись к бухгалтерской книге, в которой фиксировал счета клиентов.

– Он был приятным человеком, – сказал мистер Лаундес, переворачивая толстые страницы книги.– Не такой образованный, как вы, доктор, но честный и добросовестный; им всегда руководило христианское чувство долга.

– Весьма похвально, – пробормотал Ньютон. Мистер Лаундес нашел страницу, которую искал.

– Вот, – сказал он.– Да, он купил несколько книг для самообразования, как вы и сами видите. И еще одну книгу – эта покупка очень меня удивила, поскольку сильно отличалась от остальных. К тому же книга была дорогой, слишком дорогой для человека с его доходами.

Ньютон проследил за указательным пальцем мистера Лаундеса и прочитал вслух название книги, которую приобрел мистер Мейси:

– «Polygraphia» Тритемиса. Мне известно, что вы прекрасно знаете латынь, мистер Эллис. А как у вас с греческим, сэр?

– «Polygraphia»? Полагаю, это означает «много написанного», – ответил я, хотя должен признаться, что с греческим у меня были проблемы.

– Совершенно верно, – согласился мистер Лаундес.– Но сама книга написана на латыни.

– Однако Мейси не знал латыни, – возразил Ньютон.– И учебник латыни для начинающих, который он приобрел у мистера Лаундеса, только подтверждает сей факт.– Ньютон немного помолчал, постукивая костлявыми пальцами по странице бухгалтерской книги.– Он объяснил, почему его заинтересовала именно эта книга?

– Припоминаю, что он собирался ее кому-то подарить. Но кому, мистер Мейси не сказал.

– А вы не могли бы предоставить мне другой экземпляр этой книги, мистер Лаундес?

– Потребуется никак не меньше нескольких недель, – признался мистер Лаундес.– Мне пришлось заказывать ее в Германии. Впрочем, вы можете попытаться отыскать ее на площади Святого Павла. В расположенном там латинском кафе часто устраивают аукционы редких дорогих книг вроде той, о которой идет речь.

Ньютона такая перспектива не слишком порадовала.

– Однако я знаю, у кого вы могли бы увидеть другой экземпляр книги.– Мистер Лаундес перевернул несколько страниц назад и нашел то, что искал.– А вот и она, доктор. Я заказывал такую же книгу для доктора Уоллиса.

– Для доктора Джона Уоллиса? – уточнил Ньютон.– Вы хотите сказать, что речь идет о профессоре геометрии из Оксфордского университета, сэр?

– Да, сэр, о нем самом. Кажется, я даже упомянул об этом мистеру Мейси. Его заинтересовали мои слова.

– Как и меня, сэр, – признался Ньютон.– Как и меня.

Рано утром на следующий день мы сели в карету, которая направлялась в Оксфорд. Путешествие оказалось мучительным: из-за недавно прошедшего ливня дорога была залита водой. Несколько раз наш экипаж едва не перевернулся, однако мы добрались до Оксфорда через тринадцать часов, как и планировали.

Здесь у Ньютона имелось много друзей. Одним из самых близких был молодой шотландец Дэвид Грегори, профессор астрономии, устроивший для нас роскошный обед в Мертоне. Чудесное, место, я сам когда-то здесь учился, и на меня нахлынули воспоминания.

Когда я познакомился с Грегори, ему было тридцать восемь лет. Типичный шотландец, невысокого роста, с бледным, бескровным лицом, он больше всего на свете любил свою трубку. Вся его квартира пропахла табаком, и казалось, будто жизнь в его тщедушном теле может поддерживать лишь дым сладкого виргинского табака. Грегори получил свою должность во многом благодаря Ньютону. Во время обеда они заговорили о докторе Уоллисе.

– Вы знакомы с Уоллисом? – спросил Грегори.– Он ведь раньше работал в Кембридже, не так ли?

– Да, мы встречались. Но гораздо чаще обменивались письмами. Он постоянно требует, чтобы я что-нибудь напечатал в его «Opera mathematica»32 . He сомневаюсь, что сейчас он читает мое письмо, написанное вчера, а мое появление в Оксфорде воспримет как согласие на публикацию.

– Почему вы хотите с ним встретиться?

– В Оксфорд меня привели дела Монетного двора. Я надеюсь, что Уоллис поможет мне кое в чем разобраться. Больше я ничего не могу сказать, поскольку речь идет о весьма деликатных вещах.

– Разумеется, – ответил Грегори, выпуская облако дыма, точно голландский боцман.– Но доктор Уоллис и сам любит тайны. Я слышал, что он выполняет какие-то тайные задания для милорда Сандерленда. Мне кажется, это как-то связано с войной, хотя я не очень понимаю, как восьмидесятилетний человек способен помочь разбить Францию. Возможно, он предложил им сделать какие-то вычисления, рассчитывая, что они предпочтут сдаться.

– Он все так же любит математику? – воскликнул Ньютон.

– Конечно, сэр. Он настоящий математик. Однажды я видел, как доктор Уоллис без пера и бумаги извлекал квадратный корень из семизначного числа.

– Я видел лошадь, которая семь раз ударила копытом о землю, – сухо заметил Ньютон.– Но не думаю, что ее можно назвать математиком.

– Ему далеко до вас, – сказал Грегори.– Вы внесли огромный вклад в математику.

– А на мой взгляд, – возразил Ньютон, – я лишь скользил по безбрежному океану знаний. От нас скрыто еще множество удивительных тайн. Главная задача нашего времени состоит в том, чтобы построить логичную картину мира. И до тех пор, пока мы не сможем отличать законы природы от проявлений божественной воли, я не вижу причин не верить в то, что сам Бог дает прямые указания природе и что Вселенная – лишь следствие этих приказов.

• Предыдущая
• 49/72
• Следующая