Умница-головка - Чарская Лидия Алексеевна - Страница 6

• Предыдущая
• 6/17
• Следующая

В ту же минуту близко залаяла, по-видимому, очень большая собака, а с находившейся тут же, в комнате, постели приподнялась кудрявая детская головка. И заспанный голосок спросил:

— Ты не спишь еще, мамулечка?

— Спи, детка, спи! Я сейчас вернусь, — тревожно проговорила дама и, взяв со стола свечу, вышла из комнаты.

В коридоре огромная мохнатая, желтая с белым, собака бросилась к ней навстречу.

— Сюда, Джек, — проговорила дама, захватив рукой ошейник огромного сенбернара и вместе с ним через ряд небольших комнат прошла на крыльцо дома.

— Боже мой! Откуда ты взялась, девочка? Одна… ночью… и такая крошка! — с тревогой обратилась хозяйка усадьбы к все еще стоявшей под окном Марго, в то время, как огромный пес кинулся к ней со всех ног и в один миг обнюхал ее лицо, руки и ноги.

— Пустите меня, пожалуйста, переночевать к вам. Я не бродяжка… — произнесла слабым, чуть внятным голосом Марго, поднимая молящие глаза на даму.

Та внимательно оглядела девочку.

«Ну, конечно, не бродяжка. Таких правдивых, честных глазок, такого милого личика не бывает у бродяжек и воровок», — подумала дама. И, не расспрашивая ни о чем девочку, она обняла ее и провела в дом. В большой гостиной было тепло и уютно.

— Посиди здесь, а я принесу тебе поесть. Мы только сегодня вечером переехали сюда.

Дама ушла, оставив Марго сидеть в огромном мягком кресле недалеко от тлеющего камина. После всего пережитого за этот вечер, после нескольких часов, проведенных под открытым небом, на холоде и в сырости, тепло, распространяемое камином, не только не согрело девочку, но даже неприятно на нее подействовало. Ей стало страшно жарко, закружилась голова, какая-то дрожь почувствовалась в спине, и Марго вдруг перестала что-либо соображать, задремала и точно поплыла куда-то далеко-далеко…

Когда хозяйка дома вернулась с хлебом, сыром и молоком на подносе, маленькая гостья сразу же испугала ее своим видом. Все лицо Марго пылало, она тяжело и хрипло дышала. Губы шептали что-то бессвязное, отрывистое…

— Боже мой! Да она больна, эта девочка! — прошептала испуганно молодая дама и приложила руку ко лбу Марго.

Голова Марго пылала от жара…

Всю ночь бредила и металась Марго в постели хозяйки усадьбы. На утро жар спал немного, и девочка открыла изумленные глаза.

— Где я? — прошептала она запекшимися губами и тотчас же заметалась в постели, словно собиралась немедленно уйти отсюда. — Мне надо ехать… в город… Меня там ждут… на место… Может быть, я уже опоздала и там уже взяли вместо меня другую компаньонку… — говорила она, волнуясь.

— Успокойся, моя крошка, тебе никуда не надо идти. Ты должна сначала хорошенько отлежаться и поправиться, а потом уже подумаешь о поступлении на работу, — гладя черные локоны Марго, уговаривала ее дама, хозяйка усадьбы.

— Мамочка, можно к ней? — послышались за дверью звонкие детские голоса.

И два черноволосых мальчугана и маленькая девочка просунули головки в щель двери.

— Нет, нет, детки, постойте! — с тревогой в голосе воскликнула дама.

— Я боюсь, чтобы у нашей неожиданной гостьи не оказалось какой-нибудь прилипчивой детской болезни; я уже послала в город за доктором и если…

— Мамулечка, да ведь это она! — раздался полный неожиданности громкий и веселый возглас одного из мальчиков.

— Кто она? — не поняла мать.

— Ну, да, она… она, мамочка, та самая девочка, которая ехала с нами вместе на пароходе и которую все считали утонувшей. Не правда ли, это она, Коля?

— Она… Я как вошел, так сразу и узнал! — подтвердил второй мальчуган.

— Тише! Вы ее взволнуете только. Вот несносные, право! — строго погрозила пальцем обоим братьям худенькая девочка.

Те сразу притихли и подошли к постели, на которой лежала едва очнувшаяся Марго.

Она в свою очередь узнала мальчиков и с улыбкой кивнула им головой.

— Лежите, лежите спокойно! Надо, чтобы вы поправились поскорее, — первый проговорил Коля. — Потому что мы Должны показать вам, как умеет служить Джек, — вставил Леня. — Джек, служи! — неожиданно приказал он великану-псу. — Сахару получишь!

Но тот только махнул хвостом и подошел к самой постели Марго, будто недоумевая, что тут делает эта чужая девочка.

— Ну, дети, и ты, Джек, — марш отсюда! Нашей гостье нужен покой, когда она поправится и встанет с постели, тогда милости просим к нам, — весело и бодро проговорила Лариса Павловна Баратова.

— Ой, нет! Долго ждать… — протянул Леня.

— Лучше поздно, чем никогда, — серьезно и наставительно проговорила восьмилетняя Нуся так, что братья, а за ними и Лариса Павловна, невольно рассмеялись ее тону.

— Ну, дети, ступайте отсюда, если хотите, чтобы ваша маленькая гостья скорее выздоровела, — уже строго проговорила госпожа Баратова. И когда детвора с Джеком вышла, наконец, из спальни, Лариса Павловна вернулась снова к постели больной и принялась ухаживать за Марго, словно за родной дочерью.

Вот уже две недели живет Марго в доме Ларисы Павловны. Первые дни своего пребывания тут она пролежала больной. Болезнь у нее была серьезная. Но добрая Лариса Павловна так умело ухаживала за Ларго, что та скоро начала выздоравливать. Теперь от болезни остаюсь лишь слабость и кашель. Но и это уже проходит.

Марго только ждет письма от отца Коли, Лени и Нуси. Он обещал ей узнать о ее будущей хозяйке и спросил, когда та ждет к себе в дом Ларго, приглашенную к детям маленькой гувернанткой.

Марго чувствует себя здесь прекрасно. Все так добры к ней. И сама Лариса Павловна, и Нуся, и мальчуганы. Даже гувернер, месье Мишель, и Фанни.

Но все же Марго не весело. Она не может забыть, что живет в чужом доме, где ничего не делает, а только ест, пьет и спит. Часто ей становилось даже очень грустно.

«Как только придет письмо с разрешением приехать, я сейчас же покину этих добрых людей и направлюсь к новой хозяйке», — думала она, сидя у окна и глядя на дорогу.

Раз к Марго, задумчивой и грустной, подскочил Леня.

— Что с вами? Почему вы такая печальная?

— Не грустите, Маргошечка, а то и мне будет грустно, — пристала к ней и Нуся.

— Мы к вам привыкли и относимся как к родной, а вы никогда и не пошутите и не посмеетесь с нами, — добавил Коля.

— Мадемуазель Марго, верно, думает о своем отъезде, — заметил старик Мишель, услышав разговор детей с девочкой.

— Как? Разве вы думаете от нас уехать? — сделавшись сразу серьезными, задали дети Марго вопрос.

Та не спешила с ответом, только смотрела на них грустнее, чем прежде.

Леня, постояв немного возле Марго и, не желая больше надоедать ей, повернулся и направился к двери.

— Мамочка, мамулечка, дай мне чаю! Поско-рее… — запел он, запрыгав из шалости на одной ноге.

Но шалунишка сразу умолк, столкнувшись в дверях с матерью. В руках Ларисы Павловны было видно только что полученное, еще не распечатанное письмо.

— Всегда ты наскочишь на кого-нибудь, — добродушно пожурила Лариса Павловна мальчика и, отстранив его рукой, вскрыла письмо и стала его читать.

• Предыдущая
• 6/17
• Следующая