Рунная магия - Харрис Джоанн - Страница 13

• Предыдущая
• 13/95
• Следующая

Мэдди глянула с холма на далекую фигурку Адама Скаттергуда, которая становилась все меньше и меньше по мере удаления. Время от времени Адам пронзительно вопил, давая выход ярости.

Девочку начало трясти.

— Я могла убить его!

— В другой раз, может быть.

— Ты не понял? Я могла его убить!

Одноглазому, похоже, было все равно.

— Что ж, разве не этого ты хотела?

— Нет!

Он улыбнулся, но промолчал.

— Я серьезно, Одноглазый. Просто так вышло.

Одноглазый пожал плечами и снова зажег трубку.

— Милая моя, такие вещи просто так не выходят.

— Не понимаю.

— О нет, понимаешь.

И Мэдди почувствовала, что действительно понимает, не зря она была дочкой кузнеца. Та штука, которую она кинула в Адама, — мысль-стрела — не с потолка взялась, она была выкована. Она была тяжелой, как стрела самострела, и Мэдди швырнула ее в Адама с силой и решимостью затаенной злости, копившейся годами.

И вновь ее уколол мгновенный страх при мысли о том, что могло бы случиться, если бы камень не принял удар на себя. Вместе со страхом явилось еще более ужасное озарение: она может (и будет) делать это опять.

Одноглазый, наверное, прочел ее мысли.

— Помнишь, чему я учил тебя? — ласково сказал он. — Огонь горит, такова его природа. Хочешь — пользуйся им, хочешь — нет, но помни: мысль-стрела — это тебе не мушкетон,[5] сама по себе не пальнет. — Он улыбнулся. — Что до мальчика — ничего страшного не случилось. Жаль, конечно, что он все слышал. Теперь у нас меньше времени. Но это ничего не меняет.

— Погоди минутку, — попросила Мэдди, заглядывая в открытый тоннель. — Ты что, хочешь лезть туда прямо сейчас? После того, что случилось?

— Разве у нас есть выбор после того, что случилось? — поинтересовался Одноглазый.

Мэдди поразмыслила над этими словами. Адам уже обо всем доложил (если, конечно, не задержался штаны переодеть), несомненно украсив рассказ таким количеством баек о демонах, какое только смогло изобрести его ограниченное воображение.

Джед Смит все узнает, и Мэтт Ло, и епископ, не забывайте также о Нате Парсоне, который ждал подобного кризиса со времени своего легендарного паломничества в Край Света и который с радостью возьмется за расследование столь серьезного нарушения. Что бы еще ни случилось, происшествие войдет в анналы истории Мэлбри наряду с самыми важными событиями, и Адама Скаттергуда будут помнить много лет после того, как его кости обратятся в прах.

Солнце поднялось высоко, долина была золотой и зеленой в его бледных лучах. Над крышами домов взвился дымок, и издалека до Мэдди донесся запах горящей стерни, наполнив ее глаза внезапными слезами. Она вспомнила о кузнице, о крохотном домике, примостившемся рядом, о запахе раскаленного металла и дыма, о полукруге бархатцев у передней двери.

Она думала о том, что это был ее мир. Теперь, покидая его, Мэдди поняла, как много он для нее значил. Если она исчезнет сейчас, то молчаливо признает свою вину, и ничто уже никогда не будет таким, как прежде.

— Оно того стоит, Одноглазый? — спросила девочка. — Это сокровище, Шепчущий, чем бы оно ни было?

Одноглазый кивнул.

— Оно того стоит, — подтвердил он.

— Больше, чем золото? — уточнила Мэдди.

— Намного больше, чем золото.

Мэдди снова бросила взгляд через долину. Конечно, она могла остаться и защищаться. По крайней мере, ее ждет справедливое разбирательство. В долине никого не вешали с тех пор, как десять лет назад Черная Нелл — свиноматка с рунной меткой на прогнутой спине — сожрала своих поросят. Но Одноглазый — чужак из племени разбойников и попрошаек, и наверняка его ждет скорый и несправедливый суд. У нее нет выбора. Кроме того, раз уж холм распахнут у ее ног и манит спрятанными сокровищами, как можно повернуть прочь?

Проход был узким, с неровными стенами, и вел вниз, внутрь холма. Мэдди шагнула вперед, чуть сутулясь, и осторожно пощупала земляной потолок. К ее облегчению, он оказался сухим и твердым. Из глубины тоннеля пахло погребом. Мэдди сделала еще шаг, но Одноглазый остался на месте, наблюдая за ней, и не спешил двигаться следом.

— Ну? — поторопила Мэдди. — Ты идешь или как?

Мгновение он молчал. Потом медленно покачал головой.

— Я не могу, Мэдди, — сказал Одноглазый. — Он узнает меня в тот же миг, как я ступлю в Подземный мир, и сразу же поймет, зачем я пришел.

— Кто — он? — не поняла Мэдди.

— Хотел бы я тебе рассказать, — продолжал Одноглазый. — Но времени мало, и нельзя тратить его на долгие разговоры. Сокровище, которое ты ищешь, — Шепчущий — не просто груда золота. Оно может быть замаскировано под осколок стекла, кусок железной руды, даже камень. Оно так и норовит спрятаться, но ты узнаешь его по цветам, которые оно замаскировать не может. Ищи его в ключе или в колодце. Оно может быть зарыто очень глубоко. Но если ты позовешь его — оно придет к тебе.

Мэдди снова заглянула в проход — внутри было темно, как в могиле. Она вспомнила, как Одноглазый говорил ей, что под холмом лежат дороги, ведущие к Смерти, Сну и тому, что за ними…

Девочка поежилась и снова повернулась к своему другу.

— А откуда мы знаем, что оно еще там? Что, если кто-то забрал его?

— Его не забрали, — ответили Одноглазый. — Я бы узнал.

— Но ты сказал, что есть и другие. А теперь…

— Правда в том, Мэдди, — перебил он, — что я вообще не уверен, там ли он, и не уверен, как он собирается действовать, если он там. Но если я пойду с тобой, а он окажется внизу… И никто не знает, какие чары он сумел сохранить…

— Кто — он? — снова спросила Мэдди.

Одноглазый криво усмехнулся.

— Ммм… друг. Старый. Стал предателем в Зимней войне. Я думал, он мертв, и, возможно, это так и есть, но у таких, как он, девять жизней, и он всегда был везунчиком.

Мэдди открыла рот, но Одноглазый ее перебил:

— Послушай, Мэдди. Он ждет меня. Тебя он подозревать не станет. Он может даже не заметить тебя. И ты сумеешь найти Шепчущего и принести его мне до того, как он сообразит, что происходит. Ты согласна?

И снова Мэдди заглянула в Око Лошади. Оно мрачно зияло перед ней, точно Лошадь просыпалась после долгих веков сна.

— А как же ты? — поинтересовалась девочка.

Одноглазый усмехнулся, и его единственный глаз вспыхнул огнем.

— Может, я и стар, Мэдди, но вполне еще справлюсь с толпой деревенщин.

Возможно, неверный свет обманул девочку, но ей показалось, что ее друг неведомо как подрос, стал казаться моложе, сильнее, цвета его вспыхнули ярче и мощнее, словно годы слетели с него — годы, а может, и не только они. Ведь Мэдди знала, что Зимняя война закончилась пятьсот лет назад; чудовищные волки проглотили солнце и луну, а Стронд разлился до подножия гор, сметая все на своем пути.

Нат Парсон называл это Бедствием и распинался о том, как Древнейший устал от творимого людьми зла и наслал лед и огонь, чтобы очистить мир.

Одноглазый называл это по-другому: Рагнарёк.

— Кто ты? — спросила Мэдди.

— Это важно? — ответил Одноглазый.

Должно быть, он увидел ответ на лице девочки, потому что кивнул и немного расслабился.

— Хорошо, — сказал он. — А теперь беги и найди Шепчущего — или пусть оно найдет тебя, если сможет. Прячься, держись настороже. Никому не доверяй, кем бы с виду он ни казался, и самое главное — ничего никому не говори обо мне.

— Погоди! — крикнула Мэдди, когда Одноглазый отвернулся.

— Я достаточно ждал, — отрезал чужак и без единого взгляда или прощального жеста начал спускаться с холма Красной Лошади.

• Предыдущая
• 13/95
• Следующая