Лекции профессора Чайникова - Успенский Эдуард Николаевич - Страница 8
- Предыдущая
- 8/16
- Следующая
Телезрители молчали, и чтобы как-то разрядить обстановку, Марина Рубинова ответила:
— Вы прыгаете на батуте.
— Вовсе ничего подобного. Я совершаю колебательный процесс. Видите — я подпрыгнул высоко. А теперь лечу вниз глубоко. Теперь снова подлетаю. И так далее… А вот сейчас я перестаю прыгать и постепенно останавливаюсь. Такие колебания называются затухающими.
Когда профессор окончательно затух, он попросил подозвать к нему Мишу Кувалдина:
— Где этот светоч разума, этот значительный маяк интеллигентности?
Значительный маяк интеллигентности немедленно предстал перед профессором. Он держал в руках два больших стеклянных шара. Между ними находилась большая катушка из стеклянной трубки. В одном из сосудов плескалась жидкость.
— Что это? — спросил профессор Чайников.
— Научный прибор сторожа моего папы для колебания жидкости. Он в сарае лежал.
— А… — неуверенно сказал профессор. — Это было на прошлом занятии…
Видно было, что он потерял интерес к колебательным процессам, связанным с жидкостью. Его научная мысль вела его дальше, к колебательным процессам на батуте.
— Вы видели, как я колебался на сетке? — спросил профессор у Миши.
— Видел.
— Как я колебался?
— Вверх, вниз. Вверх, вниз — ответил Миша.
— Могли бы вы зарисовать этот процесс? Сделать график?
— Нет, — испугался Миша. — Мы этого не проходили.
— А вы? — спросил знаменитый лектор Марину.
Марина не стала спорить. Она молча взяла мел и стала рисовать. Причем она сделала это так. Одной рукой приставила мел к доске, а другой включила большую красную кнопку на стене. Гибкая доска, как перила метрополитена, немедленно поехала направо, и мел сам стал рисовать ровную-преровную прямую линию.
— Это батут, — сказала Марина. Потом она нарисовала толстую точку на батуте. — А это вы.
После этого она начала приподнимать точку все выше и выше вверх.
— Это вы летите. Вот вы долетели почти до потолка. А теперь вы падаете вниз. Вот вы долетели до самого низа и снова полетели вверх. А потом снова вниз. И так далее.
— Вы можете показать на этом чертеже, где я был через две секунды после начала прыгательных колебаний?
— Вот здесь, — показала Марина точку на самом верху вертикальной прямой. — Вы как раз сюда долетели.
— А через три секунды?
— Вот здесь. Вы уже повернули вниз.
— А через десять секунд?
— Не знаю, — сказала Марина. — Я запуталась.
Профессор попросил:
— Сейчас я снова стану прыгать, а вы по моей команде «Давай» включите подвижную доску.
— Можно я? — попросил Миша Кувалдин. Ему тоже хотелось принять участие в учебном процессе.
— Пожалуйста.
Миша для пробы нажал кнопку, и доска поехала. Это была очень удобная, вделанная в стену доска. Ее можно было всю исписать, потом нажать на кнопочку, и она уезжала вбок. А с другой стороны выезжала вся уже чистая. Такая доска-лента.
Немного полюбовавшись на невиданную технику, Миша остановил доску.
— Отлично, — похвалил Мишу профессор. — Теперь перетащим сюда батут, поближе к доске.
После этого профессор Чайников начал прыгать на батуте около доски. При этом он вытянул руку с кусочком мела в сторону и все время чертил на доске такую же прямую то вверх, то вниз, какую Марина чертила перед этим.
— Теперь включайте. Теперь «Давай».
Миша нажал красную кнопку и доска поехала. Профессор летал вверх и вниз около доски, держа мел прижатым к ней. И пока она ехала мимо, на ней вычерчивалась такая линия:
— Теперь выключайте, — скомандовал профессор, когда он нарисовал уже целых три затухающие кривые.
Миша Кувалдин стал искать выключательную кнопку. Но она не находилась. Миша стал нервничать, и вдруг он увидел целый пульт кнопок на стене рядом. Он радостно нажал первую из них. Доска продолжала двигаться как ни в чем не бывало, а сверху спустилась длиннющая кулиса с веселой лесной занавеской из детской передачи про природу.
— Не то! — закричал Чайников, схватившись за занавеску. — Другую!
Миша нажал другую кнопку, и занавес вместе с Чайниковым уехал под потолок, метров на пять в высоту.
— Караул! — закричал профессор. — Опустите меня!
К пульту подбежала Марина Рубинова. Она нажала третью кнопку, и сразу заработал круг для перестановки декораций. Батут уехал и вместо него выехал стол с графином, приготовленный для передачи про космонавтов.
На помощь побежал механик-электрик студии. Но не успел добежать: Миша Кувалдин нажал еще одну кнопку, и механик уехал с невиданой скоростью вместе со столом и графином. Это была кнопка увеличения скорости. Более того, уехал сам Миша. Около кнопок не осталось никого.
— Главный рубильник! — закричал профессор сверху. — Отключите главный рубильник!
Главный рубильник отключили. Все остановилось, студия погрузилась во тьму. А профессор Чайников съехал со своим занавесом вниз. Прямо на Мишу Кувалдина.
Передача исчезла с экранов телевизоров. Телезрители стали звонить на телевидение. Что случилось?
И в студию прибежал взмыленный дежурный по эфиру.
— Я — дежурный по эфиру. Что в студии? Включите главный рубильник немедленно.
Главный рубильник включили. И все началось снова. Профессор поехал под потолок. Сцена закружилась уже вместе с дежурным по эфиру. Миша Кувалдин покачнулся и, чтобы не упасть, схватился за графин для космонавтов и упал вместе с графином.
Марина Рубинова в последнюю секунду ухватила профессора Чайникова за кед. Но профессор все-таки уехал, а профессорские брюки и один кед остались у Марины в руках.
— Дорогие телезрители, — кричал Чайников с потолка. — Вы видите, как крутится сцена. Это типичный случай вращательного движения. А мы с вами проходим колебания. Поэтому не обращайте на нее никакого внимания. Лучше следите за моей научной мыслью.
Но проследить за мыслью было трудно. Отвлекала лесная занавесочка. На ней была нарисована елка, и профессор Чайников, сидящий на ветвях в спортивных трусах, напоминал, пожалуй, не лектора, а новогоднюю белочку.
Слава богу, кто-то сумел нажать правильные кнопки и все успокоилось. Профессор съехал вниз и, шатаясь, подошел к столу с графином.
— Воды! — потребовал он.
Воды в графине не было. Помощник Миша Кувалдин нацедил ему воды из научного аппарата сторожа с дачи его ответственного папы.
Чайников выпил полстакана и спросил:
— Что это?
— Вода, — ответил Миша. — Научная.
— Да?! — удивился профессор. — Никогда не пил! — Он выпил еще глоток и зашатался.
Марина тоже попробовала научной воды и тоже зашаталась:
— Одеколон.
И все, кто пробовал научную воду, немедленно начинали шататься, а некоторые уходили в буфет покупать огурцы.
— Продолжаем занятие с телезрителями! — тем не менее твердо заявил профессор. — У нас на очереди электронная лампа.
По команде профессора Марина внесла в студию целую охапку электронных ламп всех размеров. От крошечной, с муравьиную головку, до огромной, размером с хорошего индюка.
— Электронная лампа состоит из двух стеклянных баллонов! — сказал профессор Чайников.
— Из одного, — поправила Марина.
Профессор удивился, посмотрел на лампу и на Марину:
— Очень может быть. А вы, две сотрудницы, меня не отвлекайте.
— Я одна, — поправила его Марина.
— Действительно, — согласился профессор. — Так почему же мне иногда кажется, что у нас в студии всего по двое. Это научная жидкость Миши Кувалдина так действует. Есть увеличительное стекло, а есть увеличительная жидкость.
- Предыдущая
- 8/16
- Следующая
