За языком до Киева - Успенский Лев Васильевич - Страница 29

• Предыдущая
• 29/56
• Следующая

Как видите, вопрос чрезвычайно запутывается. И вероятно, прав топонимист В. Никонов, который в своем «Кратком топонимическом словаре» с осторожностью пишет:

Может-то оно может, но все-таки напластование таких совпадений заставляет скорее искать в этом сходстве закономерность, а не случайность.

Я предоставляю вам право собирать «соляные» топонимы во всех языках мира и на всех его географических картах. Вот их-то не может там не быть именно потому, что уже несколько тысячелетий соль всюду является спутницей цивилизации.

Недаром в Древнем Риме одна из важнейших дорог, тянувшаяся от морского побережья до Вечного города, называлась ВИА-САЛАРИА (соляная дорога).

Недаром в Бессарабии от времен турецкого владычества осталось имя городка ТУЗЛЫ. «Туз» по-турецки — соль, а городок был в прошлом центром солеварения.

И если известный путешественник по Азии М. Грум-Гржимайло в книге «Путешествие в Западный Китай» описывает гору, именующуюся на одном из тамошних тюркских языков ТУЗ-ТАУ, то мы тотчас же натыкаемся и на сообщение:

Туз-Тау — соль-гора.

Я ни в малой мере не знаток чисто китайской топонимики, но, встретившись на карте Китая с названием ЯНЬ-СИН (город в бассейне Янцзы) и узнав, что город известен как место добычи каменной соли, я заглянул в русско-китайский словарь и с удовольствием извлек из него, что соль по-китайски «янь».

Впрочем, китайский язык известен сложными гроздьями своих омонимов. Я никак не хочу утверждать, что этимологизировал это название правильно. Кто может, пусть сам попробует проверить.

Мне казалось, — а я был не так уж плохо знаком с моей топонимической картотекой, — что мне не составит труда подобрать в ней достаточное количество примеров на названия, внутри которых заложены «темы» железа, серебра, свинца, золота, той же соли и других ископаемых сокровищ, без которых с весьма давних пор невозможна жизнь человека.

Я представлял себе, что число топонимов, распределенных по этим «темам», не может оказаться совершенно одинаковым. Было заранее ясно: одни металлы и минералы — медь, железо, соль — известны человеку очень давно и очень интимно. Другие — каменный уголь, нефть, какие-нибудь фосфаты, редкие металлы — вошли в круг его пристального внимания и живого хозяйственного интереса на протяжении одного-двух последних веков. Наконец, третьи стали предметом бурного и алчного ажиотажа только на глазах моего поколения. Когда я был мальчишкой, широкая публика ничего не слышала ни об уране, ни о молибдене, ни о селене, вольфраме или ванадии. Химики, разумеется, знали о них уже многое. Но в газетах названия эти почти не встречались, не было слышно ни о какой международной борьбе за залежи тория или бокситов… Ведь едва-едва осталось за плечами время, когда изделия из алюминия на рынке ценились чуть ли не дороже серебряных, да и казались предметами то ли роскоши, то ли чудачества…

Мне думалось: никак не может быть, чтобы топонимика хоть как-нибудь отразила в себе нашу современную химию и нынешнее горное дело. Вряд ли я найду где-либо названия УРАНОВКА, АЛЮМИНИЕВАЯ ГОРА или какой-либо ВОЛЬФРАМШТАДТ. Но вот чем древнее та или другая горнорудная отрасль промышленности, чем длиннее срок, в течение которого человечество знает металл, минерал, добываемое в земле нужное ему вещество, тем больше должно быть в мире названий, в которых эти знания и эта потребность отразились.

Первым существенным для людей ископаемым был, конечно, камень — кремень, нефрит, из которого древний человек изготовлял себе орудия. Но нет шансов обнаружить следы древнейшей индустриальной эпохи в географических именах: за десятки и сотни тысячелетий, прошедших с разных периодов каменного века, вряд ли что из таких имен (если бы они уже и тогда давались местам людьми) могло дожить до нашего времени.

Но вот на смену камню пришел металл. Медь (а рядом с нею и бронза — сплав меди с оловом), потом железо, золото и серебро. В разное время они уступали друг другу первое место в интересах человека, но, раз открыв для себя их полезность, люди уже никогда не упускали их из поля зрения и из рук.

Но ведь границами бронзового века археологи полагают третье — первое тысячелетия до нашей эры, от тех времен до нас уже многое дошло — и в Египте и в Китае. Железный век вообще едва ли не совпадает с началом нашего летосчисления. На протяжении всего этого времени люди искали металлы, добывали их, ценили их, торговали ими… Казалось совершенно несомненным, что напряженный интерес к земным недрам должен был запечатлеться в топонимике. И что чем важнее тот или другой металл для человечества, тем многочисленнее и бесспорнее должны оказаться его «отражения» на карте стран, материков, островов всего мира…

Я совершенно случайно начал с соли, имея в виду от нее перейти к другим сокровищам земли, в частности к «булату и злату», к золоту и железу, ибо изображенный Пушкиным спор их — «„Все мое!“ — сказало Злато. „Все мое!“ — сказал Булат…» — длится достаточно долго и столь памятен всему человечеству, что можно было не сомневаться: уж они-то врезаны в систему географических имен всего мира.

И вдруг я столкнулся с неожиданностью, полностью объяснить себе смысл и причины которой пока что еще не в состоянии. Попробуем поломать над ней головы вместе.

Вы уже видели, в какой мере пестрит карта «соляными» именами. Они разбросаны по всем странам, знакомы всем народам и всем языкам.

А вот, выбирая из достаточно обширной моей картотеки примеры к темам «золото» и «железо», я обнаружил, что их у меня очень мало.

Чтобы вовлечь вас в самую кухню моих разысканий, продемонстрирую вам, что же я нашел.

Вот «золото». Русское «золото». В моей коллекции топонимов, начинающихся на «золот-», — 6: ЗОЛОТАРНЫЕ ГОРЫ (под Томском), ЗОЛОТАЯ (гора в Забайкалье), ЗОЛОТАЯ ЛИПА (река на Украине), ЗОЛОТОЙ КАМЕНЬ (гора в Пермской области), ЗОЛОТОЙ РОГ (название нескольких морских бухт и заливов), ЗОЛОТОНОША (река и город на Украине). И все.

К ним прилагаются такие объяснения: Золотарные горы названы по кургану, в котором было найдено много изделий из золота. Не то, что мне нужно.

Золотая гора названа по необычно золотистому цвету добываемых в ней минералов. Опять не то.

Золотые роги в Стамбуле ли, во Владивостоке или в других местах явно обозначены этим словом как синонимом слов «великолепный», «прекрасный», «драгоценный». Металлом золотом они и «не пахнут».

Золотоноша остается под большим вопросом: мне неизвестны исследования, которые указывали бы на эту реку как на золотоносную, но, судя по тому, что топонимисты не ухватываются за такую гипотезу как самоочевидную, против нее, видимо, можно найти достаточные возражения.

То же самое можно сказать и про реку Золотая Липа. Почти рядом с ней течет другая река — ГНИЛАЯ ЛИПА. Парность, по-видимому, служит доказательством, что Золотая тут не значит «связанная с золотом». Остается только Золотой Камень. Справочники сообщают: «Вероятно, по золотым россыпям; с одной стороны горы стекают три речки ЗОЛОТИХИ». Но это микротопонимика, она у меня почти не представлена.

Приплюсовываю эти речки к своим основным карточкам и получаю четыре надежных «золотых» топонима на несколько десятков тысяч имен картотеки. Не густо.

По-старославянски золото — «злато». Топонимов с таким зачином у меня два: ЗЛАТОУСТ — город на Урале и ЗЛАТЫЙ БОР — гора в Югославии. Похоже, что последнее название скорее говорит о красивой внешности урочища (сравните Серебряный бор под Москвой), чем о его золотых россыпях. Город же Златоуст и вообще назван по соборному храму во имя Иоанна Златоуста, красноречивого византийского церковного деятеля.

• Предыдущая
• 29/56
• Следующая