Ужасы - Хёртер Дэвид - Страница 47

И под конец, когда я чувствую, что можно, я задаю вопрос: "У тебя/вас когда-нибудь возникало чувство, что твой/ваш ребенок видит сны?"

Некоторые смотрят на меня как на сумасшедшую. По другим заметно, что они впервые задались этим вопросом, но не собираются от него отмахиваться. А другие… мне достаточно заглянуть в их глаза, чтобы понять, что они чувствуют то же самое, что и я. Они точно знают, о чем я говорю. Каждая из этих женщин думает, что это произошло только с ней или что это плод ее воображения и что до сих пор никому такое не приходило в голову.

И потом мы рассказываем друг другу о том, что каждая из нас испытала, и, что гораздо реже, о тех впечатлениях, которые, по нашим ощущениям, мы делили с малышами. Тут есть некоторые вариации, чего я, собственно, ожидала. Но по сравнению с тем твоим сном, который я "перехватила", все их сны скорее похожи, чем не похожи друг на друга.

Боже мой, все вы, малюсенькие существа, вы там внутри, и вы растете в ужасе от того, что доносится до вас снаружи, правда?

— Значит, им было позволено уйти.

К такому умозаключению пришла одна из женщин сегодня вечером. Впервые кто-то при мне произнес это вслух, но, возможно, многие из нас интуитивно чувствовали, что это так. Потому что, несмотря на все тесты, на все теории, никто не смог объяснить происхождение этого бедствия, а тем более остановить его.

После этих слов все в группе, похоже, решили, что на сегодняшний вечер достаточно. Но я вот что хочу знать: правда ли, что ты получил разрешение от дюжин, от сотен эмбрионов, кто сказал тебе, как это сделать? Кто сказал тебе, что ты можешь? Кто тебе разрешил?

И меня мучит вопрос, что бы случилось, если бы я не проснулась той ночью, если бы я спала и ты бы тоже спал. Если я бы не убаюкала тебя, не успокоила, зная о том, что тебе там снится. Снится этот шум, это давление, которое вытесняет тебя раньше положенного срока… как мусор из грузовика. В таком темном месте, проходя через первый в твоей жизни сон, как ты мог определить, где реальность, а где нет?

А я, находясь здесь, снаружи, могла ли я оберегать тебя каждую секунду?

Сегодня нет занятий в школе. У меня нет занятий. Все остальные получают знания как обычно.

Я преодолела половину пути до школы. Шла пешком, размеренным шагом. Я всегда считала, что пешие прогулки полезны для нас… для меня и Головастика. Правда, после той девушки, прыгнувшей с колокольни, я внесла изменения в обычный маршрут. Ошибка с моей стороны. Если бы я не обходила церковь стороной, я бы имела возможность ежедневно противостоять тому, что тогда сделала бедная девушка у меня на глазах.

Квартал, по которому я шла, был заброшенным, но, с другой стороны, ближе к дому все кварталы такие, просто этот в своих лохмотьях смотрелся живописнее других. Здесь уже в четвертом поколении проживало семейство индусов, и пожилая женщина, достаточно старая, чтобы на своем веку успеть поменять пеленки как минимум трем поколениям своих земляков, держала цветочный магазин. Я еще не подошла к их дому, только переходила улицу, когда услышала чей-то крик. Мне было не понять, откуда он исходит, но он становился все громче и эхом отражался от кирпичных стен.

Еще до того, как я ее увидела, я поняла, кто она и почему кричит. В том месте уже собралась небольшая кучка зевак. Я шла в их сторону и думала: "С ней наверняка кто-то есть, кто-то должен о ней позаботиться…"

Но она была одна.

Она сидела, подогнув под себя ногу, на площадке возле лестницы, которая вела в комнаты на втором этаже. Над ней висел ряд почтовых ящиков, одной рукой она держалась за ручку двери. А второй…

Отчетливее всего я помню яркое красное пятно, расползающееся по желтой материи, намотанной вокруг ее бедер.

Кто-то показал на женщину пальцем и рассмеялся, это я тоже помню. И все, как только поняли, что происходит, пошли по своим делам. Возобновились прерванные на минуту разговоры, люди спешили уйти подальше от этой женщины. Я хотела ей помочь, правда хотела, и я помогла бы, если бы она хоть на минуту заткнулась. Но она все кричала, кричала и…

Я думаю, я не хотела выставлять тебя перед ней. Поэтому я развернулась на сто восемьдесят градусов и направилась домой. В конце квартала я один раз глянула через плечо и увидела, что рука той женщины все еще тянется за порог квартиры.

В общем, мне нечем гордиться.

Сейчас есть только ты и я. Возможно, так будет до конца недели. Может, меня не оставит это чувство до тех пор, пока ты не появишься на свет.

Что меня мучит, так это то, что, когда я вспоминаю, как в последний раз посмотрела на эту женщину на пороге квартиры, как увидела ее вытянутую руку, как бы я ни старалась, я не могу вспомнить точно — молила она о помощи или… указывала. На нас.

Возможно, все это не стоило и выеденного яйца, если бы не дурацкий вчерашний сон. В этом сне ты шептал что-то на ухо своему брату. Как раз перед тем, как… ну, ты знаешь.

Я глупая, да? Первая беременность, сдают нервы и все такое прочее?

Я хочу того же, чего хочет любая мать для своего ребенка, я цепляюсь за надежду, что ты сможешь стать тем, кем захочешь. Верю, что вместо того, чтобы подчиниться окружающему миру, ты подчинишь его себе. Что ты сможешь сеять свои идеи, как сеют семена, они пустят корни, они распространятся, как пожар. Я надеюсь, что ты найдешь свой путь и сделаешь мир лучше.

Только вот сейчас мне вдруг пришла в голову мысль: а вдруг ты уже начал это делать?

Ну давай же, Головастик… скажи, что у меня невроз. Потому что чем больше я думаю о том, что произошло сегодня утром, тем яснее мне становится, что та женщина в действительности указывала на нас. Она обвиняла. Я хочу сказать, что тогда я на секунду встретилась с ней глазами. Но почему она нас обвиняла? Что мы ей сделали?

Не молчи, Головастик. Скажи, что у меня просто стресс. Что ты не уговаривал своего брата уйти. Нет, не шепча ему что-то на ушко, а в вашем общем сне. Скажи, что если я обращусь к докторам и потребую от них правды, они не ответят мне, что твой брат был не просто одним из потерянных… он был первым. Они не смогут доказать, что это эхо твоего ужасного сна длится до сих пор.

Скажи мне, что все шло как надо. Я только хочу, чтобы ты родился нормальным.

Ладно, хватит, все это будет уничтожено черным маркером. Но мне так хорошо оттого, что я избавилась от этого груза.

Помнишь нашего Эйнштейна: "Жизнь можно прожить двумя способами: так, словно чудес не бывает, либо так, словно все есть чудо".

Для меня в этой жизни каждый день, который мы с тобой провели вместе, — чудо. Обещаю: когда ты родишься, я буду славить тебя, как чудо. И ничто на свете не сможет это изменить.

А до той поры я обещаю хранить твой покой, я буду рассказывать о том, как сильно я люблю тебя, о том, что все будет хорошо… по крайней мере, я буду стараться. В последнее время с музыкой происходит что-то непонятное. Или я разучилась играть, или что-то не так с моими инструментами. Никогда не думала, что они могут издавать такие ужасные звуки.

Но тебе, кажется, это даже нравится.

Эти звуки подстегивают тебя, и ты танцуешь до тех пор, пока меня не начинает тошнить.