Ужасы - Хёртер Дэвид - Страница 32

Маленькая девчушка? Та, что звала хряка Вилбур?

— А эта пара в подвале, — сказал второй коп и тряхнул головой. — Ну и дерьмо. Лежали там сколько? Лет семь-восемь? Топор так и торчит в черепе мужика, а голова женщины отрублена и заткнута между ног.

Пара? Какая пара?!

Ренни сидел, уткнувшись носом в залапанное стекло джипа.

— Какая пара?! — крикнул он, но полицейские его проигнорировали.

Через затуманенное собственным дыханием стекло Ренни видел, как Пинки вперевалку спустился с крыльца и направился обнюхивать лежащие на носилках укрытые простынями тела. Потом хряк потыкался мордой в шины одной из полицейских машин, словно он самая обыкновенная свинья. Свинья, которая не отличает чайную чашку от кормушки для кур, а джакузи от лужи воды.

— Какая пара?

Тела погрузили в "скорую". "Скорая" укатила по подъездной дорожке. Один из копов рывком открыл заднюю дверь джипа и сунул под нос Ренни чье-то обручальное кольцо.

— Видишь, что выгравировано внутри, ублюдок? — прорычал он. — Видишь? Это кольцо твоего папаши. Твой отец и твоя мать были в подвале. Ты зарубил их и закопал в земляной пол.

— Я — что? Нет! Они просто уехали и так и не вернулись.

— Дерьмо, никуда они не уезжали! — Коп зажал кольцо в кулаке и убрал кулак из-под носа Ренни. Потом он положил кольцо в пластиковый пакет и захлопнул дверь джипа.

— Это все Пинки! — Губы Ренни скользили по стеклу. — Пинки их всех убил. Ему не нравится, что я контролирую его жизнь. Ему не нравится жить здесь со мной. Он хочет, чтобы меня наказали!

Восемь лет назад Пинки еще не родился на сеет.

Ренни выпрямился и сдвинул брови.

Значит?..

Один из полицейских кивнул в сторону Пинки:

— Я слышал, эта тварь может выделывать разные штуки. Эй, хрюшка, хрюшка, можешь написать для нас свое имя на земле? Напиши свое имя, хрюшка.

Пинки вильнул задом и вывел копытом на земле четыре буквы "X", "Р", "Я", "К". Потом отошел к дому и улегся перед крыльцом.

— А что, я думаю, для хряка — хорошо, — сказал полицейский. — Нельзя ждать большего от такого тупого животного. Свиньи делают то, чему их учат, и больше ничего. Они более предсказуемы, чем люди. Не то что этот ублюдок в машине, скоро его поджарят, как бекон.

Товарищ копа усмехнулся, тряхнул головой и подошел к машине. Через минуту он уже выруливал джип по направлению к шоссе, Ренни на заднем сиденье уперся лбом в стекло и безумными глазами смотрел на проплывающие мимо деревья.

Они не разрешали мне быть с девочками. Они сказали — секс — гадость, заниматься этим неправильно. Они говорили, я не должен трогать себя или еще кого-то, они говорили, что все мне дали и больше мне ничего не нужно.

Они сказали, что сделали это со мной, чтобы я ни о чем таком не волновался.

Ренни почесал в паху, в том месте, где когда-то были его гениталии. Перед глазами поплыли розовые и оранжевые пятна. Во рту появился привкус крови.

Пинки, что ты со мной сделал?

Франклин Криск в целом терпимо относился к своей работе, да и к коллегам тоже. Конечно, и работа, и сотрудники его утомляли, но невыносимой атмосферу в офисе делали шум и жара. На перекрестке возле издательского дома "Маре" рабочие в спецодежде ремонтировали дорогу. Производимый ими шум скорее напоминал скрежет когтей по школьной доске, нежели треск отбойных молотков, который можно было бы ожидать в подобном случае. Лето было в разгаре, но служащие офиса, чтобы заглушить шум, вынуждены были закрыть все окна. Так как комфорт сотрудников мало волновал руководство компании, кондиционеры в издательстве отсутствовали и в переполненных помещениях температура была невыносимо высокой. Свежая рубашка Криска намокла от пота, в висках пульсировала боль.

Но Криск и не думал протестовать. Он поражался тому, что его все-таки приняли на работу в эту компанию, расположенную в четырехэтажном белостенном здании на площади Фиттон. Теперь-то Криск ясно понимал, что слишком долго пробыл за океаном. Двадцать лет, прожитых в Японии, в Киото, привели к тому, что найти работу на родине для него стало почти нереально. Криск (не особенно отдавая себе в этом отчет) до такой степени заразился японской манией соблюдения ритуалов и правил социального общения, что даже его речь стала соответствовать восточным образцам, и это отдаляло его от других сотрудников издательства.

Несмотря на то что Криск подавал несколько заявок на разные незначительные должности, которым, как он считал, более соответствовала его квалификация, работа в "Маре" стала единственной предложенной ему вакансией. В обязанности Криска входили ввод данных по отчислениям в компьютерную систему, распечатка результатов и последующая рассылка авторам. Иными словами — восьмичасовое сидение перед тусклым монитором. Компьютеры, которые компания выделила для выполнения подобных операций, давно устарели. У них не было дополнительной памяти, где можно было бы разместить какие-нибудь другие программы, которые позволили бы отвлечься от нудной работы. Не было и доступа в Интернет, даже электронной почты, чтобы связаться с внешним миром, и то не было!

И вот теперь еще этот шум и жара! Больше всего угнетало то, что дорожные рабочие были постоянно скрыты за возведенными ими же самими щитами и никто не мог разглядеть, что именно они там делают. Дорожное покрытие напоминало стеганое одеяло из серых лоскутов, яркость которых зависела от давности укладки.

Рабочих можно было увидеть только мельком, когда они выныривали из-за щитов и направлялись в свой грязно-зеленый фургон или выходили из него. Странно, но никто из них не был замечен с лопатой или киркой в руках. Несмотря на жару, неизменно экипированные в невообразимую черную робу, эти труженики ни у кого не вызывали желания подойти и прямо спросить, чем они, собственно, там занимаются. Они совсем не походили на шумных грубоватых работяг, наоборот, это были молчаливые, неулыбчивые типы с бледными физиономиями, со ртами как щели и с глазами как большие чернильные кляксы. Их ненормально длинные руки и ногти были черными от грязи, и один из сослуживцев Криска в шутку предположил, что они роют землю голыми руками. На борту фургона было написано "Глипотех Реконструкция". Кто-то из сотрудников "Маре" сказал, что, когда он набрал указанный на борту телефонный номер, на том конце ему никто не ответил. Как бы то ни было, через несколько дней щиты были убраны и наступила благословенная тишина. По странному стечению обстоятельств тогда же прогремела гроза и наконец-то спала невыносимая жара. Двойное облегчение — прекратился изматывающий нервы скрежет, пришла долгожданная прохлада.