Школа боя - Казанцев Кирилл - Страница 46

• Предыдущая
• 46/80
• Следующая

Многочисленные цыганские семьи, где "все друг другу сыновья или крестники", и просто так, с налету, в степени их родства между собой не разберешься... Азербайджанцы и армяне, осевшие в Красногорске примерно в начале девяностых годов. И те и другие – беженцы... Нагорный Карабах, Сумгаит, Баку... Слова, невольно вызывающие озноб... Конечно, у тех, кто помнит... Не сумев ужиться на родине, кавказцы прекрасно соседствовали на чужбине, помогая друг другу в борьбе за выживание... В последнее время появилось множество киргизов и таджиков, приехавших сюда торговать. Тоже обусловлено определенными причинами – жилье на окраине стоит намного дешевле, чем у рынков.

В Гошкином классе учились и шумливые цыганчата, и степенные армяне, и хитрозадые азербайджанцы... С трудом говорившие по-русски таджики и киргизы... И отличались они друг от друга только оттенком кожи да акцентом. А так... Дети есть дети, в любой стране и в любой нации. Они не хотят воевать. Они хотят играть, дружить, ходить в кино и в походы, есть мороженое и пить газировку... Так было и так будет всегда.

Так что Гошка оказался в клубе не потому, что питал какую-то ненависть к "инородцам", как говорил Командир. Он не видел врагов в степенных двойняшках-одноклассниках Ануш и Саркисе Мартиросянах... Не считал врагом и шумливого, не знающего ни слова на родном языке азербайджанца Эдика Гасанова... Наоборот – он дружил с ними... По крайней мере до того, как попал в клуб...

Просто здесь – окраина. И этим все сказано. Свои законы и обычаи, ничего общего не имеющие с теми, что были приняты Государственной думой при большом скоплении ликующего народа и под бурные аплодисменты. "Ликующий народ" – он ведь избегает заглядывать за пределы Садового кольца...

На окраине одиночка – никто. Его могут оскорбить, избить, унизить. За его счет будут самоутверждаться более отвязные и наглые сверстники, а то и ребятишки младше возрастом. Его жизнь превратится в настоящий ад...

А членов клуба здесь боялись. Об их подвигах ходили легенды, их погоняла произносились шепотом и с оглядкой... Не дай бог задеть кого-нибудь из этого братства словом или тем более делом! Никакие объяснения со стороны виновной приниматься не будут. А виновным всегда будет тот, кто слабее...

Так что когда сосед Гошки предложил дать ему рекомендацию, он особо не раздумывал. За то время, что он посещал клуб, Кравченко значительно прибавил силенок, немного поднакачал мускулы, овладел основами армейского рукопашного боя, обрел уверенность в себе, в собственных силах, а также стал склоняться к тому, что все сделанное им и его товарищами – дело благое и полезное для страны, в которой они родились и живут....

Все перевернула та ночь на еврейском кладбище... Сначала – подъем, воодушевление! Мы – вместе! Мы – сила! Мы – защитники Отечества! Бей! Круши! Ломай! Россия – для русских!..

А потом – седенький старик-сторож, на белизне волос которого особенно ярко смотрелась алая кровь... Медленно затухающий, немного удивленный взгляд... Этот худой жилистый мужик, проживший не самую простую жизнь, был так похож на родного Гошкиного деда... Того самого, у которого он сейчас и гостил. И на которого уже третий день не осмеливался поднять взгляд.

Но это не самое главное. Сторож был русским. И получалось так, что для того, чтобы освободить от иноземных угнетателей свою страну, надо было уничтожить какую-то часть ее граждан... На всякий случай, что ли?.. А если нет, то для чего?! Во имя чего?! И сколько?..

Гошка не мог отыскать ответы на вопросы, которые поставила перед ним жизнь... Не мог в полной мере осмыслить детским еще умишком все происходящее с ним и с его друзьями по клубу...

Но проведенное в подвале время прошло не зря. Мальчишка действительно становился воином, бойцом. И сейчас он твердо знал одно – пока он сам или с чьей-то помощью не найдет ответы на мучающие его по ночам вопросы, ноги его в клубе не будет...

Командир мог бы им гордиться – пацан научился принимать решения и следовать им до конца. Он превращался в мужчину, которого от мальчика отличает одно немаловажное качество – способность на осмысленный поступок...

– ...Ну, и что у нас новенького, Антон Дмитриевич?.. – лениво спросил Борис Максимович Лосев, развалившись на заднем сиденье своего "Мерседеса". – Порадуешь чем?.. Или, наоборот, огорчишь?..

В голосе авторитета не было слышно особого интереса. Этот вопрос стал уже привычным, рутинным... Даже своего рода ритуальным... С него начиналось каждое утро "видного предпринимателя". Так же, как с контрастного душа, кружки чаю и яичницы с беконом.

Дела в легальной фирме шли нормально, по давно накатанной колее. Лично вникать в какие-то мелкие, по его мнению, дрязги подчиненных Борис Максимович не собирался. Не для того он, в конце концов, платил деньги – и весьма приличные деньги – расставленным на ключевых позициях способным и деятельным менеджерам. А если и возникала какая-то проблема, так ее можно было решить и без личного участия генерального директора – достаточно просто упомянуть невзначай его имя. В Красногорске Борис Максимович был широко известен, и связываться с ним стал бы только не совсем нормальный тип.

Неплохо шли дела и в криминальной сфере. Подконтрольные территории приносили солидный и, что немаловажно, стабильный доход, проявлений неповиновения замечено не было. Желающих отобрать "сладкий кусок" на горизонте больше не наблюдалось. С новым городским "положением", Андреем Слонимским, Слоном, отношения были самые доброжелательные. Они давно знали друг друга. Как и сам Лосев, Слон был из числа "новой братвы", зону не "топтал", но тем не менее его акции достаточно высоко котировались на федеральном уровне. С ним считались даже "воры" из старых... А это многое значит...

Самохин тоже все это прекрасно знал и понимал – не дурак, слава богу... Да и по занимаемому им положению возле персоны Самого должен был до мельчайших подробностей вникать во все происходящее вокруг Лосева и его предприятий: как легальное, так и не совсем. Но в то же время его утренний доклад носил в большей степени общий, формальный характер. Зачем перегружать мозг занятого человека избыточной информацией?..

Ну, к примеру – зачем Борису Максимовичу знать, что прошедшей ночью двое охранников в офисе напились и были пойманы с поличным проверяющим?.. Правильно, незачем – начальник охраны прекрасно разберется сам. Уже разобрался – оба нерадивых служащих уволены по "двум горбатым", и выписка из приказа на увольнение в ближайшие часы будет доставлена в лицензионно-разрешительное подразделение для лишения лицензии на охранную деятельность.

Или еще кое-что... Зачем смущать видного предпринимателя сообщением о том, что его секретарша, носящая красивое и довольно редкое имя Влада, спит с каким-то проходимцем-нарколыгой?.. Незачем... Эта девочка, обладательница потрясающей фигуры, роскошных волос, кукольного личика и куриного мозга, взята начальником оперативного отдела службы безопасности под бдительный контроль. К ней был "подведен" надежный "человек", и если вдруг по наущению нового бойфренда ей стукнет в голову сделать какую-нибудь тайную гадость шефу, об этом сразу же станет известно... И тогда она сама и ее приятель просто исчезнут... Пропадут без вести, как сотни тысяч других людей по всей стране...

Все по тем же причинам Самохин не стал сообщать Самому о том, что обнаружил наблюдение за его персоной. Пусть будет спокоен... А разбираться с такого рода "непонятками" – это его работа. Ему за нее деньги платят. Немалые деньги... И он обязан их отрабатывать...

Сегодня Сам даже не дослушал доклад до конца. Отмахнулся небрежно, перебил:

– Вот что, Антон Дмитриевич... – на лице авторитета появилось выражение озабоченности. – У меня сегодня встреча важная... С очень серьезным человеком...

• Предыдущая
• 46/80
• Следующая