Радужные Мосты (СИ) - Субботин Максим Владимирович - Страница 8

Левая половина тела уже давно начала неметь. Рука и вовсе болталась неподвластной плетью. Как-то, перелезая через один из завалов, он почувствовал, что застрял. Попал в капкан. Точь-в-точь, как какое-нибудь глупое животное. Хлесткий удар невидимого хлыста тут же напомнил о приближающейся волне паники. Он яростно метался, оставляя на торчащих обломках сучьев ошметки кровоточащей плоти.

В памяти возникла картина, видимая, казалось, много веков назад — попавшая в капкан ласка перегрызает сдавленную жестоким металлом лапку. Капли алой крови на девственно чистом снегу.

Его вырвало слизью. Хлыст свистнул еще раз, и в невероятном усилии человек смог вырваться из западни. Бежать, снова бежать! Пока оставались силы, пока не потух безумный блеск в глазах.

Утро вновь выдалось туманным и прохладным. Оставшаяся после происшествия с соглядатаем ночь прошла совершенно спокойно. Ни дождя, ни каких других катаклизмов на головы спящих не обрушилось.

За завтраком, сидя у костра, Мили и Вивьен рассказали о случившемся. Алхимик предпочел не вдаваться в подробности насчет охватившего его холода. Тем более, что активнее и эмоциональнее, конечно же, говорила чародейка. Девушка сверкала глазами и в ярости сжимала кулаки. Но она злилась не на ночного гостя, а на собственное бессилие. Шутка ли? Опытный боевой маг, а свалился без чувств после элементарного заклинания шпионажа. Бред!

Бриг ел молча, и лишь внутренне посмеивался над всем этим спектаклем. У него не было сомнений по поводу ночного происшествия. Наверняка алхимик заснул и увидел плохой сон, а когда очнулся, то перепутал его с явью. Или просто испугался какого-нибудь зверя. Убийца никогда не понимал отшельников. Бежать в горы, леса, болота… а зачем? От кого? Может быть, не стоило его приглашать? Пусть бы сидел в своей норе, или в чем он там жил, и смешивал настойки. Случалось, что одиночество крайне неблаготворно сказывалось на разуме тех, кто отринул общество.

Внезапно Маркус напрягся.

— У нас гости, — сказал он, медленно вытаскивая из ножен меч. — Мили, щит еще в силе?

— Сожалею, — скривившись, отозвалась девушка. В голосе ее звучало нескрываемое недовольство. — Уже давно сняла — он же силы тянет.

— К оружию, — не обращая на тон чародейки внимания, скомандовал Маркус.

Путешественники уже стояли на ногах, всматриваясь в приближающегося человека. Сказать, что тот выглядел плачевно — значило, не сказать ничего.

— Его словно сквозь строй солдат протащили, — авторитетно сказал Берган и пригладил бороду. — Притом не раз.

Казалось, что на теле несчастного нет живого места. Сплошные синяки, ссадины, царапины. Лицо — один сплошной кровоподтек. Однако серьезных ранений, угрожающих жизни, видно не было. Его одежда превратилась в рваные грязные лохмотья, по которым невозможно было определить — что они представляли собой ранее. Человек даже не шел, он медленно ковылял, подволакивая левую ногу.

— Один из тех, кто вышел перед нами? — предположил Бриг.

— Сейчас спросим, — ответил Маркус и двинулся навстречу незнакомцу. Остальные последовали его примеру. Оружие наготове, но скорее для проформы. Вряд ли доходяга был способен причинить хоть какой-то вред.

— Приветствую, уважаемый, — сказал Маркус, когда до избитого мужчины оставалось всего несколько шагов.

Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — неведомому гостю нужна срочная помощь. Но уж очень подозрительным был взгляд мутноватых глаз. В них сжалось, приготовилось к стремительному прыжку безумство. С такими лучше ухо держать востро. Может так в руку вцепиться, что потом челюсти не разжать и клещами.

Незнакомец остановился. Взглянул на преградивших дорогу. Трудно было сказать — понимает ли он хоть что-нибудь из происходящего или живет в своем замкнутом мире.

— Слышишь меня? — повторил попытку установить контакт Маркус. — Понимаешь, что я говорю?

Мужчина открыл рот, попытался что-то сказать, однако вместо слов из его горла донеслось лишь неясное мычание. По подбородку побежали струйки крови.

— Немой, что ли? — сказал Берган и направился было к несчастному. Сначала помочь, перевязать, потом расспрашивать — так он считал.

Но Маркус не разделял столь благостных потуг бородача. Не нравился ему незнакомец. Было в нем что-то не от мира сего, что-то от одержимого бесами. Берган, который почувствовал руку Маркуса на своем плече, скрипнул зубами, но остановился. Приказ командира — закон и обсуждению не подлежит, даже среди давних соратников по оружию.

— Да он не в себе! — только и успела выкрикнуть Мили, когда незнакомец оскалился и, изготовившись к прыжку, сорвался с места. Недавно еле переставляющий ноги, в одно мгновение он обрел поистине нечеловеческую силу. Берган, не успев среагировать, со стоном согнулся пополам и рухнул к ногам напавшего безумца. Стремительный удар пришелся прямиком в солнечное сплетение.

Глупцы — они не могут себе даже представить того ужаса, что способна внушить дорога. А вот он испытал его на себе в полной мере. Страх стал сутью его существования, движущей силой и наказанием. Болью, которая затопила сознание и гнала вперед. Куда? Что ждало в конце пути? Он не знал, да и не стремился узнать. Не так важна цель, как процесс ее достижения. Жуткое искаженное подобие радости вспыхивало в обуглившейся душе каждый раз, когда удавалось пройти очередную милю тракта. Все скоро должно было кончиться — так или иначе. Невыносимо терзало даже малейшее промедление.

Почему они этого не понимают? Зачем преградили путь? Что-то спрашивают. Участие на лицах, сочувствие в словах. Все это ложь и грязь! Лишь способ задержать его, заставить мучиться. А ведь волна паники за спиной нарастает. Она копит силы, чтобы обрушиться, сломать, раздавить. Но не убить. Смерть — такая желанная, такая ласковая. Ходит стороной, дразнит.

Они же… они нарочно пытаются отнять у него тот сладостный миг, когда собственное ненавистное тело осядет на землю, и больше не надо будет переставлять ноги, дышать. Осознание этого обожгло не хуже горячего пламени. Нет! Он не может допустить подобного! Слишком хорошо знал, что последует за вынужденной остановкой. Пусть рвутся до предела напряженные мышцы, трещат суставы, кровь выступает через мельчайшие поры. Его ничто и никто не сможет остановить. Тем более эти напыщенные самоуверенные глупцы.

Короткий миг сосредоточения. Волна уже накрывает — это хорошо. Сейчас хорошо. Боль и страх уже почти привычны. Они разрывают тело и разум, но при этом дарят силу.

Да!

Губы сами собой раздвигаются в безумном оскале.

Вот она, неведомая ранее мощь. Она переполняет, требует выхода. Что ж, более ни к чему ждать…

— Проклятье! — выкрикнул Маркус и наотмашь левой рукой ударил незнакомца в челюсть. Послышался треск, брызнула кровь. Мужчина рухнул, как подкошенный, но тут же снова вскочил на ноги. Казалось, он не чувствует боли. Не чувствует вообще ничего, кроме неодолимой ненависти.

— Как бы не покусал, — презрительно сморщилась Мили, — а то еще заразит бешенством.

— Он не подойдет, малышка, — усмехнулся Бриг и точным выверенным движением послал в незнакомца один из своих ножей.

— Малышка? — вспыхнула Мили. Девушка, несмотря на оставшуюся с ночи усталость, готова была на месте покарать наглеца. Безумный гость отошел на второй план. Обращаться к ней — боевому магу, как к какой-нибудь портовой шлюхе? За это убийца рисковал остаться без самых важных частей тела. И, возможно, остался бы, если б не Маркус. Не теряя из поля зрения пошатывающуюся фигуру безумного гостя, воин встал между чародейкой и Бригом.

— Совсем мозги растеряли?! — прошипел он. — Еще не хватало, чтобы друг друга угробили. Мало нам этого урода. Так еще и вы собачитесь.

— А что он… — начала Мили.

— Молчать обоим! — Маркус еле сдерживался, чтобы не отвесить вздорной девчонке и лыбящемуся рядом Бригу по хорошей затрещине. «Что за утро такое? — думал он. — Если так пойдет и дальше, но неупокоенные не понадобятся — сами перегрыземся».