Сорос о Соросе. Опережая перемены - Сорос Джордж - Страница 10

• Предыдущая
• 10/77
• Следующая

БВ – Какого рода бизнес они хотели, чтобы вы принесли в фирму?

ДС – Любого клиента или сделки – что-то, что могло бы принести деньги. Я спросил директора, не станет ли он возражать, если я буду искать себе другую работу, и он ответил, что будет рад, если я займусь этим. После этой беседы я пошел обедать вместе с еще одним практикантом, который приехал из Нью-Йорка. Это был Роберт Майер. Его отец владел небольшой брокерской фирмой в Нью-Йорке. Он сказал мне, что его отец как раз искал себе работника в Нью-Йорке. Майер признался, что ему надо было сказать мне об этом раньше, но он считал, что, поскольку я был практикантом, было бы нечестно уводить меня из компании. Он спросил меня, как я смотрю на то, чтобы поехать в Нью-Йорк. Так я оказался на Уолл-стрит. Но это потребовало некоторого времени.

БВ – Когда вы приехали в Нью-Йорк?

ДС – В сентябре 1956 г. Это еще одна интересная история. Когда я обратился за визой, мне отказали. В 26 лет я был слишком молод, чтобы быть специалистом, услуги которого срочно требовались и которого не мог бы заменить местный работник с теми же навыками. Ф.М. Майер получил свидетельство у Франца Пика, автора Ежегодного обзора черного рынка, который подтвердил, что арбитражные торговцы должны быть молодыми, поскольку они и умирают молодыми. На этом основании я получил тогда визу. Ноя всегда помнил об этом свидетельстве и оставил арбитражную торговлю, как только смог это сделать. Приехав в Нью-Йорк, я начал вести торговлю в международном арбитраже – то есть, покупал ценные бумаги в одной стране и продавал их в другой.

БВ – С какого рода акциями вы вели тогда операции?

ДС – В то время это были по большей части нефтяные акции. Этот бизнес пошел на спад после окончания Суэцкого кризиса. Затем я разработал новую форму арбитража, которую назвал внутренним арбитражем. Вышло много новых выпусков ценных бумаг, «Редставляющих собой комбинации обыкновенных акций, вар-Рантов и облигаций, которые невозможно было отделить друг от Друга. Я разработал метод продажи их по отдельности – прежде чем они могли быть официально отделены друг от друга. Это стало приносить неплохой доход, и мы получили приличную прибыль в этой конкретной нише.

БВ – Итак, выходит, вы были в действительности международным инвестором практически все время, с самого начала вашей карьеры?

ДС – Я был биржевым торговцем, а это не совсем одно и то же. Я был кем угодно, только не инвестором. Я быстро совершал покупки и продажи, и мне не разрешалось приобретать долгосрочные акции, кроме как в очень ограниченных рамках. Затем наступил бум на европейские акции. Он начался с создания Объединения угля и стали, которое в итоге превратилось в Общий рынок. У американских банков и компаний-инвесторов существовал огромный интерес к европейским ценным бумагам, и они считали, что стоят на пороге Соединенных Штатов Европы.

Со мной связались из компании Wertheim & Co (Вертхейм и Ко.), и я присоединился к этой фирме в качестве специалиста по европейским ценным бумагам и торгового брокера. Позже я также продавал ценные бумаги компаниям-инвесторам. В то время информация о европейских компаниях была совершенно примитивной. Я часто составлял планы, которые сегодня вы сочли бы просто трогательными, поскольку они были столь любительскими.

БВ – Они были поверхностными?

ДС – Нет, они были не поверхностными, они были гипотетическими. Получить информацию было нелегко; поэтому ко многим выводам необходимо было приходить исходя из ограниченных данных. Я стал одним из лидеров европейского инвестиционного бума. Это сделало меня одноглазым королем среди слепых. Можно сказать, что я кормил с рук такие организации, как фонд Дрейфуса и фонд Дж. П. Моргана, поскольку они нуждались в информации. Они вкладывали значительные суммы; я был в самом центре этого. Это был первый большой прорыв в моей карьере.

БВ – В каком году это было?

ДС – Это происходило с конца 1959 по 1961 г. Я был первым, кто провел исследование немецких банков, показывающее, что портфели их акций стоили намного больше, чем общий объем привлеченного ими капитала. Затем мой интерес привлек Aliianz Insurance (Альянс Иншуренс). Затем я написал книгу о страховой индустрии в Германии. Я выделил группу страховых компаний, Aachner-Meunchnergroup (Аахнер-Мюнхнер групп), все компании в которой перекрестно владели активами друг друга. Я сложил все эти находящиеся в перекрестном владении активы и показал, что можно приобрести некоторые акции с огромной скидкой по сравнению с их действительной стоимостью, если учитывать все эти перекрестные активы.

БВ – И никто в США не занимался в то время такой работой?

ДС – Совершенно верно. Это была очень оригинальная работа. Как раз перед Рождеством я отправился в фонд Дж.П. Моргана, показал им схему этих 50 взаимосвязанных друг с другом компаний и сообщил им о своем заключении. Я сказал, что собираюсь написать обо всем этом в течение рождественских праздников. Они дали мне приказ начинать немедленно, прежде чем я закончу эту записку, поскольку они считали, что котировки акций могут удвоиться или утроиться на основе моих рекомендаций. Это был пик бума европейских акций, а также пик моей карьеры как аналитика по ценным бумагам. Вскоре после этого выл введен налог, уравнивающий процентные ставки. Президент Кеннеди ввел 15%-ный дополнительный сбор на иностранные инвестиции, чтобы защитить платежный баланс. Мой бизнес был разрушен за одну ночь. Я ушел из компании Wertheim.

БВ – Было ли это особенно трудным моментом для вас?

ДС – Многие подобные вещи весьма болезненны. Налог, уравнивающий процентные ставки, сильно затронул меня лично, поскольку До того, как он был введен, я вел много операций с акциями Токийской компании по морскому страхованию и страхованию от по-жаров, которая собиралась выпустить американские депозитные сертификаты (ADR). Я приобрел акции в Токио и продал депозитные сертификаты на условиях «если и когда они будут выпущены» некоторым инвестиционным организациям. Я должен был получить исключительно высокую прибыль от этой операции, поскольку она содержала элемент риска. Потенциальная опасность заключалась в том, что эти сертификаты могли быть не выпущены. Потенциальная опасность стала реальной после введения налога, уравнивающего процентные ставки. В течение нескольких дней судьба сделки с ценными бумагами Токийской компании по морскому страхованию и страхованию от пожаров висела на волоске. Эта сделка была одобрена одним из управляющих партнеров компании, но, когда другие партнеры спросили его об этом, он отрицал, что разрешил мне действовать. Вся ответственность легла на меня.

БВ – Эти цепные бумаги хранились на счету фирмы?

ДС – Мы продали сертификаты против них на условиях «если и когда они будут выпущены», но если бы они не были выпущены, компания осталась бы с обыкновенными акциями на счету, и нам пришлось бы вновь продавать их в Токио с большими потерями. Через несколько дней сертификаты ADR действительно были выпущены, и прибыль была получена. Я поговорил с остальными партнерами фирмы и объяснил им ситуацию, но я чувствовал, что атмосфера подозрений не могла быть полностью развеяна, потому что, если я говорил правду, это означало, что один из партнеров лгал. Это осталось бы на мне, пока я не уйду из фирмы. Поэтому я подождал некоторое время и стал искать другую работу Когда я уходил, один управляющий партнер сказал мне, что он никогда не будет говорить ничего плохого обо мне, если я не стану говорить этого о нем. Я перешел на работу в фирму Arnhold & S. Bleichroeder (Арнольд и С. Блейхродер).

БВ – Как вы там оказались?

ДС – Они сделали мне предложение. Я его принял. Они уже довольно давно искали человека. Когда я взялся за работу, мне было практически нечего делать, поскольку бизнес с европейскими ценными бумагами был практически разрушен налогом, уравнивающим процентные ставки. Однако оставались еще некоторые весьма прибыльные сделки, например продажа в Европе акций, от которых хотели избавиться американские компании. В связи с этим у нас произошел довольно забавный случай. Когда я впервые обнаружил Allianz и опубликовал труд о страховых компаниях, менеджер Allianz написал письмо в фонд Дрейфуса о том, что они совершают ошибку, приобретая эти акции. Aliianz заявил, что мои выводы были неверными, а цены акций – завышены. Фонд Дрейфуса не обратил внимания на письмо и продолжал покупки. Цена акций удвоилась или утроилась. После того как был введен налог, уравнивающий процентные ставки, они хотели избавиться от этих вложений, также как и фирма J.P. Morgan. Я обратился непосредственно в Allianz и предложил им эти акции. Тогда они написали другое письмо, объясняя фонду Дрейфуса, что те совершают ошибку, продавая акции, поскольку Allianz собирался получить высокие прибыли, увеличить размер дивидендов и предпринять множество иных позитивных шагов. Но цена была уже намного выше, чем в тот момент, когда они утверждали, что цены акций завышены. В итоге они разместили акции в контролирующем синдикате.

• Предыдущая
• 10/77
• Следующая