Гнев небес - Като Кен - Страница 8

• Предыдущая
• 8/88
• Следующая

Воздух был напоен пряными ароматами тропических деревьев. Взлетная полоса поблескивала на солнце, уже выглядывающем из-за туч. Невдалеке Эллис увидел большую желтую бабочку. Крылья ее намокли, и она никак не могла взлететь. Ему почему-то стало жаль бабочку. Он поднял ее и отнес на корабль. «Полежи здесь, обсохни, а потом мы выпустим тебя на волю, и ты полетишь домой», — сказал Эллис бабочке и вновь было направился к взлетной полосе, когда вдруг услышал с корабля крики:

— Капитан, капитан!

Подойдя ближе, Стрейкер увидел Моритона.

— В чем дело, лейтенант?

— Корабли, капитан! Корабли! Дюжинами спускаются в восьмидесяти милях отсюда!

— Сколько их? — насторожился Стрейкер.

— Не знаю, сэр. Было несколько дюжин.

«Черт, отсюда ничего не видно, — подумал Стрейкер. — Мальчишка мог и ошибиться — испугался, например, сполохов на экранах». Стрейкер встал на подъемник и нажал кнопку пуска. Лифт поднимался, но медленнее, чем обычно. «Плохая примета, — мелькнуло у него в голове. — Спокойно. Скорее всего, Моритон ошибся».

Подъемник дополз до середины галереи. Не дождавшись, пока лифт завершит подъем, Эллис в нетерпении выпрыгнул и побежал к наблюдательному пункту. От открывшегося зрелища у него пересохло в горле.

На переднем экране был прекрасно виден приземляющийся на большой скорости четырехдвигательный авианосец. За ним на расстоянии двух миль следовал второй, затем третий, четвертый… Стрейкер насчитал тринадцать больших кораблей.

Пока они находились слишком далеко, чтобы их можно было хорошо рассмотреть, но Эллис не сомневался: это Золотой флот, гвардия Ямато. «Надо же, как некстати, — подумал он. — Корабли совершенно не готовы, только-только начался ремонт. Японцы уничтожат нас в два счета».

Эллис ткнул кнопку боевой тревоги. Астронавты выбегали из кают заспанные, полуодетые.

— Инграм! Вайсер! Флеминг! Немедленно отправляйтесь на другие корабли и объявите о приближении флота Ямато! — приказал Стрейкер.

Завыли сирены, на капитанских мостиках послышались крики. Стрелки побежали к станции и зданию порта, чтобы усилить лазерную и гравитационную защиту. Хавкен отвел Эллиса в сторону и приказал отправиться на переговоры с адмиралом флота.

— Полетишь на корабле «Томас Джефферсон». Пошлешь сигнал «перемирие». Передай адмиралу, что линия обороны Садо находится под моим контролем. Прежде чем пустить его сюда, мы должны придти к соглашению. Думаю, ты сумеешь найти достаточно вежливые слова, чтобы высказать наши требования.

— Адмиралу это не понравится, — возразил Стрейкер.

— Ему еще больше не понравится, если мы продержим его флот в воздухе, а к соглашению так и не придем, — ответил Хавкен.

— А разве мы сможем договориться?

— С оружием твоего брата — вполне.

— Но если мы не пустим корабли адмирала Куриту в его собственный порт, им некуда будет лететь, — вновь возразил Стрейкер. — Они не могут долго кружить на орбите. Кроме того, Ниигата — единственная удобная база для таких кораблей. Эти неуклюжие чудовища разобьются при посадке — они не могут сесть на жесткий грунт.

— В таком случае Курита должен принять наши условия.

— Гордость самурая никогда…

— Гордость самурая никогда не допустит того, Эллис, — перебил его Хавкен, — чтобы рисковать грузом стоимостью в двести миллиардов. А теперь — в путь!

Эллис направился к кораблю. По дороге он пытался представить себе эти фантастические двести миллиардов…

Переговоры не заняли много времени, и через час Стрейкер вернулся. С ним прибыл посланец адмирала Куриты — самурай, одетый в голубую, отделанную золотом форму, с маленькой косичкой на бритой голове; из-за пояса торчали два меча. Держался он неестественно прямо, но по-английски говорил свободно.

— Я — вице-адмирал Кондо, уполномоченный адмирала Куриты и его превосходительства Нисимы Юна, являющегося даймё на планете Садо. Его превосходительство приветствует вас. Он интересуется, что привело вас сюда, и предлагает немедленно покинуть порт.

У Хавкена перехватило дыхание, когда он услышал слово «даймё». Если наместник здесь, значит, его корабли несут полное вооружение. Командор обратил внимание на то, сколь высокомерно держит себя Кондо, и подумал, что только колесо фортуны позволило торговому флоту избежать гибели и поставило японцев в трудное положение. Прилети американцы раньше, и флот был бы уничтожен, вероятно, еще на орбите Садо…

— Вы согласны на наши условия? — спросил Хавкен.

Кондо решительно шагнул вперед. Лицо его выражало презрение.

— Сожалею, командор, но все ваши требования отвергнуты. Вы должны покинуть порт в течение часа.

Хавкен отрицательно покачал головой.

— Сэр, я не могу этого сделать. Сообщите его превосходительству, что в данной ситуации приказывать могу только я. Вы должны выполнить наши условия.

Кондо мужественно снес оскорбление.

— Это ваше последнее слово, командор?

— Да.

— Я все в точности передам его превосходительству. — Кондо повернулся на пятках и вышел.

Эллис проводил его и заодно проверил защитные системы выхода. Высокомерие японца произвело на него сильное впечатление, и он разозлился на себя за это.

Уюку с ненавистью посмотрел вслед ушедшему вице-адмиралу, потом нагнулся к Хавкену и прошипел:

— Если мы хотим спастись, надо немедленно уничтожить эту свору жирных псов! Давайте захватим их, Джос, — лучшего случая не представится!

Хавкен впился взглядом в Уюку.

— Они возвратятся, и на этот раз на наших условиях.

Уюку вскипел:

— Вы позволите им сесть?! Да они шутя прорвутся сквозь нашу защиту!

— Если японцы в соответствии с нашими требованиями предоставят двенадцать самураев первого ранга в качестве заложников и согласятся, что порт будет находиться под нашим контролем, тогда, пожалуйста, я впущу их.

— Командор, вы не должны доверять им! Самураи — вероломные люди. Им плевать на человеческую жизнь. Вспороть кому-нибудь живот для них все равно, что в сортир сходить. У них даже слова такого нет — «заложник». Не доверяйте им, командор!

— Будем надеяться, что вы не правы, — ответил Хавкен.

В этот же день Эллис еще раз отправился за Кондо. Вместе с вице-адмиралом появился и ответ даймё. На этот раз в послании, подслащенном лестью, говорилось, что японцы согласны на все условия Хавкена. Прибыли двенадцать заложников, и в пятницу, с наступлением ночи в небе Садо появился идущий на посадку Золотой флот.

С мостика адмиральского корабля «Тиёда» Хосю-но Нисима Юн с удовлетворением наблюдал за подготовкой. Был он высокого роста и обладал мрачной привлекательностью. Седая с голубым отливом борода, пучок умащенных волос на выбритой макушке — знак принадлежности к самурайской касте. Нисима Юн носил синее кимоно, брюки хакама и жакет хаори, на рукавах и спине которого был вышит трилистник — символ его рода. Его Императорское Величество, Сын Небес, назначил Нисиму даймё на планете Садо. Это был первый визит наместника.

Планета Садо встретила своего нового даймё неприветливо. Поднялся сильный ветер, и небо, на котором всего лишь час назад не было ни облачка, потемнело.

Ветер в небе Лезвием меча режет Белых облаков одежды…

Наместник вспомнил это древнее хокку, потому что оно лучше всего подходило к настоящему моменту. Внизу, неподалеку от корабля, залезали в кабины аэромобилей последние пассажиры. Среди них были монахи-конфуцианцы, жрецы синто, секретари и весь штат новой администрации. Разумеется, были там и женщины.

Одетая в шелковое кимоно персикового цвета, завязанное вокруг пояса белой лентой оби, изящно поднималась в аэромобиль восхитительная Урава-но Хасэгава Мити — она прилетела вместе с женой наместника.

К очаровательной Мити была неравнодушна вся мужская половина экипажа. Даже много повидавшие на своем веку ветераны — сподвижники Куриты — бросали работу и во все глаза смотрели, пренебрегая незыблемой дисциплиной на флагмане, как прогуливается Мити. Сейчас она находилась вместе с другими дамами и штатскими, прибывшими на Садо в составе делегации Ямато.

• Предыдущая
• 8/88
• Следующая