Охота на медведя - Катериничев Петр Владимирович - Страница 55

• Предыдущая
• 55/89
• Следующая

— Тебя убьют. Мурдина уже убили. Марка — тоже.

— А когда убьют тебя, Медведь?

— Время не пришло. Да и... медвежья охота — штука опасная.

— Может, и мое пока не пришло?

— Может. — Олег вдруг почувствовал тяжкую усталость. Что он сейчас делает?

Пытается втолковать предавшей его пьяной тетке, для которой быть провокатором «просто работа», что за эту работу ее уберут, как ненужный, бросовый хлам? И что она должна спастись, пока живая? А ведь она живая... Он помнил ее теплые губы, ласковые слова...

— Марина, а той ночью, когда...

— Не было тогда никакой камеры, Гринев. Потому и была я сама собой.

— Беги, Марина. Ты поняла меня? Беги!

— Убегу. Я быстрая. А ты не боишься, Медведь?

— Чего?

— Нет, не смерти. Ты гордый, ты ее не то чтобы не боишься, ты ее просто не берешь в расчет, пока жив. А вдруг ты все-таки победишь, Медведь? Ведь ты одержим, почти безумен, а такие только и побеждают. Ты не боишься тогда сам сделаться чучелом? Памятником самому себе? Муляжом? Куклой?

— Нет. Этого я точно не боюсь.

— Значит, ты счастлив.

«Что для кого счастье, кто знает?» — вспомнил Олег.

Сказал:

— Кто знает?

Ему не ответили. Лишь размеренный голос повторял монотонно, что абонент уже находится вне зоны приема. Словно — по ту сторону добра и зла.

Некоторое время Олег сидел пустой, словно из него, как из пробитого шарика, разом вышел весь воздух и он обмяк линялой резиновой тряпкой. Но продолжалось это лишь мгновение. Рука сама набрала телефон Борзова.

— Никита Николаевич, Медведь.

— Да, Олег Федорович.

— У вас приличный технический отдел?

— Не жалуюсь. Если ты насчет прослушки, то можешь не опасаться. Мои люди проверяют ежеутренне и ежевечерне все помещения твоего офиса. И на всякий случай создают вокруг «белый шум». Прослушать тебя невозможно.

— Я не об этом. Мне нужно установить местонахождение абонента мобильного, с которым я только что говорил. Это сделать можно?

— Когда на кону такие деньги, тебе можно все. Если захочешь переболтать со статуей Свободы, мы тебе и это устроим. Ты это еще не уяснил, сынок?

— Не вполне.

— Перезвони моей секретарше. Она соединит тебя с техотделом. Начальника зовут Роберт.

— Время не терпит.

— Я ему сообщу суть твоей просьбы. Так что без предисловий.

Олег нажал отбой, снова набрал:

— Роберт?

— Слушаю, господин Гринев.

— Я хочу установить местонахождение абонента сотового телефона. — Олег назвал номер.

— Вы с ним еще на связи?

— Нет. Он отключился. Я — нет.

Прошло около трех минут, Роберт сообщил:

— К сожалению, сделать ничего нельзя. Если бы сразу отслеживали звонок, вы бы уже знали месторасположение объекта. А теперь...

— Тот мобильный отключен?

— Мы бы нашли его и сейчас при отключенном сотовом. Скорее всего, телефон разбит. Вдребезги.

— Вот, значит, как...

— Да. Мобильные устроены так, что мы можем определить местонахождение объекта при включенном сотовом. Можем и при выключенном — вы же понимаете, что ряд фирм, производящих аппараты, руководствуются пожеланиями соответствующих разведок, и в первую очередь такой тотальной, какой является Агентство по национальной безопасности США. Пожалуй, сейчас это самая мощная структура системного шпионажа в мире. Наша техника не позволяет блокировать ее мощности, но позволяет их использовать. — Роберт, извините. Мне сейчас не до теоретических экскурсов.

— Понимаю.

— Нужно разыскать человека.

— Попробуем.

— Марина Миронова. Возраст — двадцать восемь или двадцать девять.

— Это все?

— Я пошлю по «паутине» ее фото.

— Лучше, чем ничего. Марин Мироновых в Москве может быть не одна тысяча. И даже не две.

— Она не коренная москвичка.

— Бог с вами, Олег Федорович, в Москве по большому счету все приезжие.

Попробуем что-то сделать.

— И вот еще что, Роберт... У вас есть выходы на милицейскую оперативку?

— Да. Что вас интересует?

— Если что-то произойдет сегодня с женщиной, похожей на...

— ...Марину Миронову. Понял. Немедленно перешлю вам такую информацию.

— Вот только...

— Не беспокойтесь. И наша, и ваша электронная почта, как и переговоры, защищены надежным кодом.

— Его можно вскрыть?

— В принципе вскрыть можно любой код. Вопрос лишь в том, сколько на это потребуется времени.

— На какое время могу рассчитывать я?

— Лет пять. Быстрее подобрать ключи не удастся. Достаточно?

— Более чем.

— Еще какие-то поручения?

— Пока нет.

— Обращайтесь. Никита Николаевич присвоил вам категорию «ноль».

— Хорошо, что на него не помножил...

— Простите?

— Так. Шутка. Черный юмор.

— Запишите мой прямой номер. — Роберт продиктовал. — Звоните в любое время.

— Ага. — Олег кивнул, машинально начертал несколько цифр на листке бумаги.

Подписал: «Его звали Роберт», нарисовал какую-то рожицу, стрелочку вверх... Молнию Тора... И что все это значит?

Зазвонил телефон.

— Слушаю.

— Олег Федорович, ты не забыл, что через сорок семь минут у тебя тусовка на Кузнецком? — Это был Борзов.

— Я думаю.

— Над чем?

— А стоит ли ехать.

— Кажется, ты задурил. Это «головокружение от успехов». Ты заглядывал на биржу?

— Картинка у меня перед глазами.

— Красиво!

— Пока — да. — Медведь, ты стал пессимистом?

— Нет. Меня беспокоят некоторые обстоятельства... — Олег искоса посмотрел на фотографии. — Личного порядка.

— Что за обстоятельства?

— Вам это неинтересно.

— Ошибаешься, сынок. Я еще раз повторю очевидное: когда на кону миллиард долларов, все личные обстоятельства человека, что стоит у штурвала, становятся товаром. И каждое имеет свою цену. Не хочешь поделиться?

— Пока — нечем.

— Хорошо. Встретимся через сорок минут. У тебя под конторой много телекамер?

— Не выглядывал.

— Напрасно. Как мне доложили, все каналы представлены. И от того, какими будут вечерние новостные комментарии, зависит, в том числе, наш успех. Ты понял, что тебе нужно делать на презентации?

— О да. Излучать уверенность.

— Нет. Сиять!

Олег откинулся в кресле, закрыл глаза, помассировал веки. Телефон зазвонил снова.

— Олег Федорович?

— Аня? Почему по телефону?

— Я несколько раз пыталась вам дозвониться, но было занято.

— А интерком?

— Вы отключили.

— Это я машинально. У тебя что-то срочное?

— Уже нет. Чай остыл. Бутерброды засохли.

— Придется завтрак перенести на ужин. Аня, ты разбираешься в макияже?

— Естественно.

— Зайди через десять минут.

За десять минут Олег успел принять душ, побриться, нарядиться в костюм с белоснежной сорочкой.

— Я могу войти? — спросила Аня по интеркому.

— Да, пожалуйста.

Девушка остановилась напротив:

— Что нужно сделать?

— Придать мне преуспевающий вид.

Аня склонила голову набок, посмотрела внимательно:

— Ничего не нужно.

— А мешки под глазами? Может быть, какой-нибудь тональный крем?

— Нет. Видно, человек много работает. Это плюс. Вот только...

— Да?

— Глаза.

— Цвет мы поменять уже не сможем.

— Взгляд. Он у вас какой-то... грустный, что ли. — Аня подумала, добавила:

— Словно вы постоянно думаете о несовершенстве мира и тоскуете из-за этого несовершенства. Совсем несвойственное занятие для финансиста.

— А какой, по-твоему, должен быть взгляд?

— Как у Борзова. Холодный, уверенный, циничный. У него глаза никогда не улыбаются и никогда не грустят. И оттого он выглядит... Как бы это сказать... Очень крутым и очень опасным.

— Разве хорошо выглядеть опасным?

— Некоторым нравится. А в бизнесе... Не знаю. Так много людей рядятся в маски непробиваемой крутизны, и так мало на самом деле людей цельных.

• Предыдущая
• 55/89
• Следующая