Особая реальность - Кастанеда Карлос - Страница 6

• Предыдущая
• 6/49
• Следующая

Мы разговаривали об Оахаке. Я рассказал дону Хуану, как побывал там в базарный день. Индейцы из окрестных мест стекались в город торговать продуктами и безделушками. Больше других меня заинтересовал продавец целебных трав. У него был ящик с баночками, в которых лежали сухие и толченые травы. Одну баночку он держал в руке и распевал:

Я долго слушал его песенку. В ней перечислялись всевозможные недуги, для каждого из которых, если верить торговцу, у него имелись снадобья. Назвав подряд какие-нибудь три болезни, он делал паузу — это придавало его декламации ритмичность.

Дон Хуан сказал, что в молодости тоже торговал травами в Оахаке. Он даже вспомнил свою песенку и пропел ее. Сказал, что смеси он готовил вместе со своим другом Висенте.

— Отменные были снадобья. Висенте умел брать у травы все, что она способна дать.

— А ты знаешь, я к нему заезжал, — сказал я. Дон Хуан удивился и попросил рассказать. Случилось так, что, проезжая через Дуранго, я вспомнил: дон Хуан говорил мне как-то, что здесь живет его друг, с которым мне следовало бы повидаться. Я его разыскал, мы поговорили. Прощаясь, он вручил мне мешочек с какими-то растениями и подробно разъяснил, как их надо сажать.

Я остановил машину, не доезжая до городка Агуас Кальентес. Поблизости никого не было. Минут десять я разглядывал окрестности и не заметил ни жилья, ни скота у обочины. Машина стояла на вершине холма: отсюда дорога просматривалась далеко в обе стороны.

Я посидел немного, вспоминая указания дона Висенте, затем взял одно из растений и направился в кактусовые заросли, на восток от дороги. Там и посадил его, как он велел. Для поливки захватил с собой бутылку минеральной воды. Пробку открыл железкой, которой копал вместо лопаты, но неудачно: бутылка разбилась, от горлышка отлетел осколок и до крови порезал мне верхнюю губу.

Пришлось возвращаться к машине за другой бутылкой. Роясь в багажнике, я услышал скрип тормозов. Я поднял голову и увидел «фольксваген». Водитель спросил, не нужна ли мне помощь. Я ответил, что все в порядке, и он укатил. Я полил растение и пошел назад к машине. Метрах в тридцати от нее услышал чьи-то голоса. У машины стояли трое мексиканцев: женщина и двое мужчин. Один, лет под сорок, оперся о передний бампер. На нем были старые брюки и поношенная розовая рубашка. За спиной висел узел. Ботинки не зашнурованы и к тому же велики — видно было, что они расхлябаны и неудобны. Мужчина был весь в поту.

Другой мужчина стоял метрах в пяти от машины. Он был пониже ростом и помельче и тоже держал узел, но небольшой. Ему перевалило за сорок. В отличие от первого на лице его не было ни капельки пота. Выглядел он гораздо опрятней: синий пиджак, широкие голубые штаны, черные ботинки. Стоял он с каким-то безразличным, отсутствующим видом.

Женщина, толстая и очень смуглая, тоже выглядела старше сорока. На ней был белый свитер, черная юбка и черные остроносые туфли. Вместо узла она держала транзисторный приемник. Лицо ее блестело от пота, чувствовалось, что она очень устала.

Мужчина помоложе и женщина стали упрашивать меня подвезти их. Я объяснил, что в машине нет места, заднее сиденье забито доверху. Мне предложили ехать медленно: они могли бы примоститься на заднем бампере или лечь на капот. Идея была нелепой, но они уговаривали с такой настойчивостью, что мне стало неловко. Я протянул им деньги на автобус.

Мужчина помоложе с благодарностью взял бумажки; но другой отвернулся и сказал:

— Мне деньги ни к чему, мне ехать надо. Потом снова обратился ко мне:

— А воды или чего-нибудь пожевать у вас не найдется?

Как назло, у меня ничего не было. Мексиканцы немного постояли и двинулись прочь.

Я залез в машину и стал заводить мотор, но он не заводился, — в такую жару свечи нередко заливает бензином. Услышав завывание стартера, мексиканец помоложе вернулся, готовый, если понадобится, подтолкнуть. На меня вдруг накатил непонятный страх, я даже стал задыхаться. Наконец мотор завелся; я сразу же включил скорость и дал полный газ.

Выслушав меня, дон Хуан долго сидел в задумчивости.

— Почему ты не рассказал мне об этом раньше? — спросил он, глядя в сторону.

Я не знал, что сказать. Пожал плечами и ответил, что не думал, что это важно.

— Чертовски важно! — воскликнул дон Хуан. — Висенте — первоклассный колдун. У него были свои причины дать тебе растение, и если сразу после посадки перед тобой откуда ни возьмись возникли трое людей, тому тоже была причина. Только такой глупец, как ты, мог счесть это пустяком и забыть.

Дон Хуан потребовал, чтобы я подробнее рассказал о встрече с Висенте, и я стал рассказывать.

Я проезжал по городку мимо рынка; у меня возникла мысль отыскать дона Висенте. Я пошел на рынок, туда, где продавали целебные травы. За лотками стояли три толстые женщины. Я дошел до конца прохода и, повернув, обнаружил еще один лоток, за которым стоял худощавый седой старик. Он продавал какой-то женщине птичью клетку.

Подождав, пока он освободится, я спросил, не знает ли он дона Висенте Медрано.

— Зачем он вам? — спросил он, пристально посмотрев на меня.

Я сказал, что меня направил его приятель, и назвал дона Хуана. Старик снова глянул на меня и сказал, что он и есть Висенте Медрано. Потом предложил присесть. Он показался мне человеком спокойным и дружелюбным; я рассказал ему о своих приятельских отношениях с доном Хуаном и почувствовал, что мы сразу же понравились друг другу. Дона Хуана он знал с молодости и отзывался о нем с восхищением.

— Хуан — истинный человек знания, — заявил он под конец. — А я о силе растений знаю самую малость. Меня больше интересуют их лечебные свойства. Одно время я собирал книги по ботанике, но недавно распродал их.

Он помолчал, поскреб подбородок, будто подыскивал нужное слово.

— Можно сказать, что я — человек, знающий понаслышке. Где мне сравниться с моим индейским братом Хуаном!

Дон Висенте умолк, устремив взгляд куда-то в землю, потом повернулся ко мне и почти прошептал:

— О, как высоко парит мой брат!

На этом беседа наша закончилась.

Услышь я эти слова от кого-нибудь другого, я счел бы их пустой фразой. Но дон Висенте говорил так искренне, что буквально заворожил меня образом индейского брата, парящего высоко в небе. Я верил: он не лицемерит.

— Знающий понаслышке, как бы не так! — воскликнул дон Хуан. — Висенте — брухо. Зачем ты его искал?

Пришлось напомнить, что он сам когда-то посоветовал мне съездить к дону Висенте.

— Ты все напутал, — возмутился дон Хуан. — Я говорил: если ты научишься видеть, съезди в гости к моему другу Висенте. Вот мои слова. А ты, как всегда, самое главное пропустил мимо ушей.

Я возразил: встреча с доном Висенте мне не повредила, наоборот, он покорил меня своей обходительностью и добротой.

Дон Хуан покачал головой и сказал, что мне поразительно везет. С таким же успехом я мог, вооружившись прутиком, забраться в клетку со львом. Я видел, что дон Хуан разволновался, но не понимал почему. Дон Висенте — милый человек. Такой хрупкий... А глаза — как у святого. Неужели он опасен?

— До чего же ты глуп! — ответил дон Хуан. — Сам Висенте зла тебе не желает. Но знание — это сила. И если кто-то вступил на путь знания, неизвестно, чем может для другого кончиться встреча с ним. Прежде чем ехать к Висенте, надо научиться защищаться. Не от него, а от силы, которой он владеет. Эта сила — не его, она — ничья. Узнав, что ты — мой друг, Висенте решил, что ты умеешь защищаться, и сделал тебе подарок. Чем-то ты ему понравился. И подарок, конечно, не пустяковый, только ты все прошляпил... Да что теперь говорить!

• Предыдущая
• 6/49
• Следующая