Огонь изнутри - Кастанеда Карлос - Страница 3
- Предыдущая
- 3/64
- Следующая
– Что ты называешь «новым поколением видящих»?
– После того, как мир древних толтеков был разрушен, выжившие видяшие отступили и начали серьезное исследование своих приемов. Первое, что они сделали – это выделили искусство следопыта, сновидения и намерения в качестве ключевых процедур и умерили использование растений силы. Это, возможно, позволяет понять то, что случилось с ними в связи с растениями силы.
– Новый цикл только начал набирать силу, когда испанские конкистадоры заполонили страну. К счастью, к тому времени новые видящие уже тщательно подготовились к встрече с опасностью: они уже были экспертами в искусстве следопыта.
Дон Хуан сказал, что последующие столетия порабощения создали для этих новых видящих идеальные условия для совершенствования их мастерства.
Как это ни странно, но именно предельная суровость и принуждения того периода дали им толчок для совершенствования их новых принципов. И благодаря тому факту, что они никогда не популяризировали свою деятельность, они были оставлены в покое при картографировании своих находок.
– Было ли много новых видящих во времена конкисты? – спросил я.
– Вначале было много, но к концу только горстка. Остальные были истреблены.
– А что в наши дни, дон Хуан? – спросил я.
– Сейчас их немного, они повсюду рассеяны, понимаешь?
– Знаешь ли ты их? – спросил я.
– На такой вопрос труднее всего ответить, – сказал он. – есть некоторые, кого мы знаем очень хорошо, но они не совсем такие, как мы, поскольку сосредоточились на других специфических аспектах знания, таких как танец, лечение, заклинание, а не на том, что рекомендуют новые видящие – искусстве следопыта, сновидения и намерения.
Те же, кто подобны нам, не пересекаются с нами. Видящие, жившие в период конкисты, установили это правило для того, чтобы избежать истребления в столкновении с испанцами. Каждый из тех видящих основал свою линию, но не все из них имеют последователей, так что линий не много.
– Знаешь ли ты какую-либо, которая была бы точно как наша? – спросил я.
– Несколько, – ответил он лаконично.
Я попросил его тогда дать мне об этом всю информацию, какую он может, поскольку я жизненно заинтересован в этом вопросе: для меня чрезвычайно важно узнать имена и адреса с целью убеждения и подтверждения. Дон Хуан, очевидно, не хотел угодить мне.
– Новые видящие прошли через такое подтверждение, – сказал он. – половина из них оставила свои кости в камере подтверждения, так что теперь они вольные птицы. Оставим это. Все, о чем мы можем говорить, это наша линия: об этом и ты и я можем говорить сколько душе угодно.
Он объяснил, что линии видящих начались в одно время и одинаковым образом: примерно в конце XVI века каждый из нагвалей намеренно изолировал себя и свою группу видящих от каких-либо открытых контактов с другими видящими. Следствием этого жесткого разделения, как сказал он, было формирование индивидуальных линий. Наша линия, сказал он, состоит из 14 нагвалей и 126 видящих. Некоторые из этих 14 нагвалей имели с собой не более 7 видящих, другие-11, а некоторые до 15.
Он сказал мне, что его учителем, или «благодетелем», как он называл его, был нагваль Элиас. Я спросил его, знает ли он имена всех 14 нагвалей. Он назвал и пронумеровал их мне так, что я узнал кто они. Он сказал мне также, что лично знал 15 видящих, которые входили в партию его благодетеля, и знал учителя своего благодетеля нагваля Элиаса, а также 11 видящих из его партии.
Дон Хуан заверил меня, что наша линия совершенно исключительная, поскольку она подверглась в 1723 году принципиальному изменению в результате внешнего влияния, которое воздействовало на нее и неумолимо изменило путь.
Он не хотел в тот момент обсуждать само это событие, он сказал, что с тех пор отсчитывается новое начало, и 8 нагвалей, которые с тех пор продолжили эту линию, считаются внутренне отличными от тех шести, которые им предшествовали.
У дона Хуана на следующий день были, видимо свои дела, так что я не видел его до полудня. Тем временем в город пришли трое из его учеников: Паблито, Нестор и ла Горда. Они занимались покупкой инструментов и материалов для плотницкой деятельности Паблито. Я сопровождал их и помог завешить все поручения. Затем все мы возвратились в пансионат.
Мы все четверо сидели кружком, разговаривая, когда в комнату вошел дон Хуан.
Он объявил нам, что все мы отправимся после обеда, а пока мы собираемся поесть. У него есть кое-что, о чем ему надо поговорить со мной наедине. Он хотел, чтобы мы оба прогулялись вокруг главной площади, а затем все мы встретимся в ресторане.
Паблито и Нестор встали и сказали, что у них есть еще некоторые поручения, которые они должны выполнить до встречи с нами, а ла Горда казалась раздосадованной.
– О чем вы собираетесь говорить? – выпалила она, но быстро поняла свою ошибку и захихикала.
Дон Хуан взглянул на нее как-то странно, но не сказал ничего. Воодушевленная его молчанием, ла Горда предложила, чтобы мы взяли ее с собой. Она уверила, что нисколько нам не помешает.
– Я уверен, что ты не помешаешь нам, – сказал ей дон Хуан, – но я просто не хочу, чтобы ты слышала что-либо из того, что я должен сказать ему.
Гнев ла Горды был очевиден. Она покраснела, а когда мы выходили из комнаты, все ее лицо потемнело от тревоги и напряжения, мгновенно исказившись. Рот ее открылся, губы пересохли.
Настроение ла Горды меня очень встревожило: я чувствовал себя неудобно. Я не сказал ничего, но дон Хуан, очевидно, заметил мое состояние.
– Ты должен благодарить ла Горду день и ночь, – сказал он неожиданно. – она помогает тебе разрушить чувство собственной важности. В твоей жизни она является мелочным тираном, но ты до сих пор не понял этого.
Мы прогуливались вокруг площади пока не исчезла вся моя нервозность. Затем опять сели на его любимую скамейку.
Древние видящие были, в действительности, очень счастливыми, – начал дон Хуан, поскольку у них было достаточно времени для изучения замечательных вещей. Позволь мне сказать тебе: они знали чудеса, которых мы сейчас не можем даже вообразить.
– Кто научил их всему этому? – спросил я.
– Они всему научились сами по себе, через видение. Большинство вещей, которые мы имеем на своей линии, происходят от них. Новые видящие исправили ошибки древних, но основа того, что мы знаем и делаем, восходит ко временам толтеков.
– Древние видяшие выяснили, – продолжал он, – что лучшим способом обучения их знанию будет заставить своих учеников переместиться на левую сторону в состояние повышенного сознания. Реальное обучение происходит именно там.
– Древним видящим в качестве учеников давались очень юные дети, – продолжал дон Хуан, – так что они не знали никакой другой жизни. Эти дети, в свою очередь, когда вырастали, брали в ученики других детей. Вообрази себе все, что они могли открыть в своих смещениях налево и направо за века подобного сосредоточения.
Я отметил, насколько расстраивающими для меня являются эти смещения. Он сказал, что его опыт был подобен моему. Его благодетель нагваль Хулиан создал в нем глубокое расщепление, заставляя его переходить от одного сознания к другому. Он сказал, что ясность и свобода, которые он переживал в состоянии повышенного сознания, находились в полном контрасте с рациональностью, незащищенностью, гневом и страхом его нормального состояния.
Древние видящие обычно создавали эту полярность для достижения своих собственных целей: этим способом они заставляли своих учеников достичь того сосредоточения, которое необходимо для изучения техники колдовства.
Однако новые видящие, как он сказал, используют это, чтобы привести своих учеников к убеждению, что в человеке есть нереализованные возможности.
– Наибольшее достижение новых видящих, – сказал дон Хуан, – лежит в их объяснении тайны сознания. Они сконденсировали это в некоторые концепции и действия, которым обучаются ученики, когда находятся в состоянии повышенного сознания. Он сказал, что ценностью метода обучения новых видящих является то, что в нем используется одно преимущество: никто не может вспомнить ничего из того, что случилось с ним в состоянии повышенного сознания. Эта неспособность вспомнить создает почти непреодолимый барьер для воинов, которые должны вспомнить все это обучение, если они хотят продолжать этот путь. Только после многих лет борьбы и дисциплины воины могут вспомнить свое обучение. Благодаря этому усваиваются те понятия и процедуры, которым их обучали, и они приобретают ту силу, которую намеревались вложить в это новые видящие.
- Предыдущая
- 3/64
- Следующая
