Искусство Сновидения (перевод И. Старых и др.) - Кастанеда Карлос - Страница 15
- Предыдущая
- 15/65
- Следующая
— Ты религиозен до предела, — рассмеялся он.
— И в настояший момент почувствовал на своем затылке дыхание дьявола. А ты подумай об этом иначе. Мы верим, что может быть воспринято то-то и то-то. А сновидение — это восприятие того, что выходит за пределы возможного.
Во время бодрствования меня беспокоила возможность реального существования неорганических существ. Но когда я спал, мое сознательное беспокойство особой силы не имело. Приступы физического страха продолжались, но за ними неизменно приходило странное спокойствие. Оно овладевало мной и позволяло мне продолжать, словно и не было никакого страха.
Тогда мне казалось, что каждый прорыв в моем сновидении случался внезапно, без предупреждения. Появление в моих снах неорганических сушеств не явилось исключением. Это случилось, когда мне снился цирк из моего детства. Окружающая обстановка напоминала пейзаж маленького городка в горах Аризоны. Я принялся рассматривать людей, испытывая никогда не покидавшую меня смутную надежду снова увидеть тех людей, которых я видел, когда дон Хуан впервые заставил меня войти в сферу второго внимания.
Наблюдая за ними, я ощутил всплеск нервозности — толчок под ложечкой, похожий на удар в солнечное сплетение. Толчок несколько меня отвлек, и я потерял из виду людей, цирк и городок в горах Аризоны. Вместо всего этого передо мной стояли две фигуры совершенно жуткой наружности. Они были тощие — не шире фута в плечах — и длинные — футов около семи. Они угрожающе нависали надо мной, как два гигантских земляных червя. Я знал, что это сон, но я также знал и то, что я вижу. О видении мы с доном Хуаном беседовали, когда я был как в нормальном состоянии, так и в состоянии второго внимания. И, хотя я не мог тогда испытать это на собственном опыте, мне казалось, что понял идею непосредственного восприятия энергии. И в том сне, глядя на эти странные призраки, я понял, что вижу энергетическую сущность чего-то невероятного.
Я был очень спокоен. Я не двигался. Самым замечательным для меня было то, что они не рассеялись и не трансформировались во что-нибудь другое, оставаясь зримыми существами, по форме напоминавшими свечи. В них было нечто, заставлявшее меня удерживать восприятие их формы. Я знал это, поскольку что-то говорило мне, что, если я не буду двигаться, они тоже останутся на месте.
В определенный момент все закончилось. Я проснулся от испуга и немедленно попал в осаду множества страхов. Мною овладела глубокая обеспокоенность — нечто подобное физическому страданию, какая-то печаль, не имеющая под собой оснований.
С тех пор две странные фигуры являлись мне каждый раз, когда я практиковал сновидение. Со временем получилось так, словно вся моя сновидческая практика только затем и была нужна, чтобы я с ними встретился. Они никогда не пытались ни приблизиться ко мне, ни вступить в какое бы то ни было взаимодействие. Они просто недвижимо стояли передо мной все время, пока длился мой сон. Я не только ни разу не сделал усилия изменить свои сны, более того, — даже забыл, ради чего, собственно, практикую сновидение.
К тому времени, когда я, наконец, рассказал дону Хуану о том, что со мной происходит, я уже несколько месяцев созерцал только эти две фигуры.
— Ты застрял на очень опасном перекрестке, — сказал дон Хуан. — Будет неправильно, если ты их прогонишь. Однако позволить им остаться — тоже ошибка. В настоящее время их присутствие — помеха в твоей практике сновидения.
— Что же мне делать, дон Хуан?
— Встретиться с ними прямо сейчас, в нашем мире, и сказать им, чтобы они приходили позже, когда в твоем сновидении будет больше силы.
— Но как с ними встретиться?
— Это непросто, но возможно. Нужно только, чтобы кишка у тебя была не слишком тонка. Но она у тебя не тонка, будь спокоен.
И, не ожидая, пока я начну уверять его, что как раз кишка-то у меня и тонка, да к тому же весьма, он потащил меня куда-то в холмы. Жил он тогда на севере Мексики и предварительно позаботился о том, чтобы у меня сложилось впечатление о нем как об одиноком колдуне, всеми позабытом и выпавшем из потока человеческой жизни старце. Правда, меня слегка настораживала его внезапно проявляющаяся поистине безмерная интеллигентность. Поэтому я был склонен мириться с некоторыми его проявлениями, так как был наполовину уверен в том, что это просто его причуды.
Его любимым коньком была особая хитрость, которую маги отрабатывали на протяжении многих столетий. Он добивался того, чтобы в нормальном своем состоянии я понял все, что только был способен понять. В то же время, вводя меня в состояние второго внимания, он добивался того, что я либо понимал, либо по крайней мере увлеченно внимал всему, чему он меня учил. Таким образом он как бы разделял меня на две части. Пребывая в обычном состоянии, я не мог сообразить, почему или каким образом получается так, что я склонен принимать его эксцентричные выходки всерьез. Когда же я находился в состоянии второго внимания, все это имело для меня вполне определенный смысл.
Дон Хуан утверждал, что второе внимание в принципе доступно любому из нас, но, старательно цепляясь за спасительную соломинку своего рационализма, мы — одни более яростно, другие менее — отпихиваем от себя второе внимание, не подпуская его ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Идея дона Хуана состояла в том, что сновидение устраняет барьеры, которыми мы ограждаем себя от второго внимания, тем самым себя изолируя.
В тот день, когда он повел меня в холмы Соноранской пустыни на встречу с неорганическими существами, я находился в обычном состоянии осознания. Однако откуда-то мне все же было известно, что предстоит совершить нечто, и это нечто определенно окажется чем-то невероятным.
В пустыне прошел небольшой дождик. Рыжая почва еще не просохла и прилипала к резиновым подошвам моих ботинок. Чтобы избавиться от тяжелых комков, мне то и дело приходилось наступать на камни. Мы шли на восток, поднимаясь к холмам. Когда мы добрались до глубокой лощины между двумя холмами, дон Хуан остановился.
— Ну вот, это, пожалуй, идеальное место для того, чтобы вызвать твоих друзей, — сказал он.
— Моих друзей? Почему ты их так называешь?
— Они сами тебя выбрали. Когда они так поступают, это означает, что они ищут контакта. Я же говорил тебе, что между ними и магами образуются узы дружбы. Похоже, именно с такой ситуацией мы столкнулись в твоем случае. И от тебя даже не требуется функционировать в режиме запроса.
— А в чем, собственно, заключается такого рода дружба, дон Хуан?
— Во взаимном обмене энергией. Неорганические существа вкладывают в нее свой высокий уровень сознания, а маги — свое повышенное осознание и свою высокую энергию. Если результат оказывается положительным — происходит паритетный обмен. Но он может быть и отрицательным, тогда возникает взаимная зависимость.
Древние маги, как правило, любили своих союзников. Фактически, они любили своих союзников больше, чем своих ближних. И я усматриваю в этом огромную опасность.
— Ладно, что ты советуешь мне предпринять, дон Хуан?
— Вызывай их. Потом прикинешь их размеры и сам решишь, что делать дальше.
— Что делать, чтобы их вызвать?
— Воспроизведи в уме тот их облик, в котором они являлись тебе в сновидении, и зафиксируй его. Причина, по которой они старались, чтобы ты насытился их присутствием в сновидениях — в том, что они хотели оставить в твоем уме память об их формах. А сейчас пришло время этим воспользоваться.
Дон Хуан жестко приказал мне закрыть глаза и не открывать их. Затем подвел к каким-то камням и усадил на них. Они были твердыми, холодными и лежали под углом, так что трудно было удерживать равновесие.
— Сиди здесь и визуализируй их формы до тех пор, пока они не сделаются в точности такими, какими были во сне, — сказал дон Хуан мне на ухо. — Дашь мне знать, когда они будут в фокусе.
Очень быстро и почти без усилий мне удалось воспроизвести в уме образ их формы, такой же, как тот, что я видел во сне. То, что мне удалось это сделать, ничуть меня не удивило. Поразило меня совсем другое. Несмотря на то, что я отчаянно пытался подать дону Хуану знак, что уже представил их себе, мне не удавалось ни открыть глаза, ни выдавить из себя хотя бы слово. Я определенно не спал. И все слышал.
- Предыдущая
- 15/65
- Следующая
