Белый охотник - Амфитеатров Александр Валентинович - Страница 2
- Предыдущая
- 2/2
Едва я принял спокойную позу, как ощутил близость движения. Я вперил глаза в белую глубь тумана и скоро нашел сильно содрогающуюся точку: движение распространялось от нее, как лучи от круглой светильни, спектром и, чем ближе к окружности, тем слабее; весь спектр представлялся моему воображению аршина четыре в диаметре; он не перебегал с места на место, что случалось наблюдать мне раньше, а напротив, устойчиво держался первоначального центра. Сосредоточенное внимание к точке быстро привело меня ко сну — по крайней мере я не помню себя в течение довольно долгого времени до момента, когда голос, далекий, но резкий и ясный, назвал меня по имени. Я вскочил на ноги.
— Ау! Кто здесь жив человек? — закричал я.
Эхо прокатилось по просекам и смолкло. Пугач раздирающе ухнул и стих.
Ответа не было. Минута, другая, третья — наконец, с востока донесся до меня слабый раздельный оклик:
— Ни-ко-лай! Иди сюда, Ни-ко-лай!
Очевидно, меня хватились дома брат и дядя и надумались учредить за мной поиски. Я несказанно обрадовался, крикнул еще раз, что было мочи, и пошел в сторону голоса. Мне посчастливилось сразу попасть на тропинку — узенькую, глубокую и вязкую, вероятно, протоптанную к водопою кабанами: их много в нашем уезде; крупный зверь бросился с моего пути — белые полосы на спине обличили барсука. Я шагал неутомимо.
Голос по временам звал меня и все с одной и той же стороны. Я громко аукал, однако мне не отвечали — значит, меня не слышали. Сперва я удивился, затем заключил, что попал в акустический фокус, весьма обыкновенный в лесных дебрях, если они разбросаны на холмах: звук с полной ясностью долетает сверху вниз и весьма слабо распространяется снизу вверх; иногда бывает и наоборот.
Кабанья тропа кончилась. Почва стала крепче; мелкие голыши шуршали под ногой. Скоро я уперся в каменистую стезю, протоптанную кверху обрыва.
— Николай! — отчетливо раздалось надо мной. Я был у цели! В две минуты, не больше, я вскарабкался по предложенному пути. Неверху никого не было.
Значит, брат, не слыхав моих воплей, решился направить поиски в другую часть Яра. Как бы то ни было, он не мог уйти далеко. Я аукнул и свистнул особым манером, хорошо известным Жоржу. Тогда произошло нечто необычное.
Я стоял на границе тумана. За мной, в лощине, было целое море паров; предо мной поднимался косогором темный сухой лес с широкой прогалиной, залитой лунным блеском. Оттуда, словно из отдушины, тянуло мне в лицо предрассветным ветром. Когда я свистком разбудил эхо, из-за плеч моих вырвались, отделясь от тумана, два огромных белых клуба и полетели — как теперь я соображаю, против ветра — прямо в отверстие прогалины. В полете они словно таяли, уменьшались в объеме и все ниже, ниже приникали к земле…
— Николай! — дошло ко мне по ветру. Я поспешил на зов и там, где прогалина кончалась, упираясь в лиственную стену, издали зазрил высокого человека в белом кителе, с ружьем за плечами, и возле него сеттера, тоже белого.
— Это ты, Жорж? Я здесь! Долго вы меня искали? — заговорил я, но, приблизившись, убедился, что обращаю речь к молодой березке; оптический обман показал мне белого человека сажень на пятнадцать ближе, чем стоял он на самом деле, у поворота узкой тропинки, уходившей в глубь чащи. Я налег на ноги и настиг охотника настолько, что мог слышать фырканье его собаки. Еще шаг вперед, и светлый человек исчез в кустах, а когда опять появился на тропинке, то оказался еще на большем расстоянии от меня, чем раньше! Мысль о сверхъестественном явлении мелькнула в моем уме.
— Жорж! Довольно дурачиться! Остановись! — сказал я.
Ответа не было. Страх зашевелил мои волосы.
— Жорж! — повторил я, и голос мой дрожал и прерывался, — Жорж! скажи, что это ты… Я боюсь…
Ответа не было. Мы шли на полвыстрела друг от друга… Я на ходу вынул револьвер.
— Стой, Жорж! Умоляю тебя — не продолжай шутки… Я не могу больше терпеть: я выстрелю в тебя… я боюсь, боюсь… Отвечай!
Ответа не было. Тогда я навел револьвер в спину охотника. Он остановился, повернулся ко мне лицом и, как мне показалось, с упреком покачал головой. Револьвер дрогнул в моей руке…
Призрак (я более не сомневался, что вижу призрак) опять тронулся вперед; я, весь дрожа, все-таки старался не отставать от него. Я не мог разглядеть черты лица странного вожатого: укрываясь в тени дерев, он и его сеттер двумя чуть светящимися пятнами скользили на темном фоне леса.
Чаща редела: меньше попадалось под ноги бурелома, гниющих колод, ветви реже, чем прежде, хлестали в лицо.
И вот — светящиеся пятна вдруг потухли, исчезли. Вместе с тем последний строй векового леса остался за мной.
Я стоял на окопе — впереди расстилалась вниз по пригорку кудрявая кустарниковая опушка; при мерцании занимавшейся зорьки местность легко выяснилась: вдали чернели крыши моей усадьбы. Призрак не показывался более…
Красный шар солнца выкатился на горизонте, когда я был, наконец, дома.
Жорж спал в своей комнате, завалившись в постель с раннего вечера. Итак меня вывел из леса не он.
— Кто же? кто? — мучительно думал я и с этим вопросом уснул, поборенный усталостью и страхом. На утро, если бы не синяки от ушибов, не царапина на лице, не ломота в разбитых членах, меня никто не уверил бы в действительности ночного приключения. Жорж вошел ко мне, когда я еще не вставал.
— Где ты вчера пропал? — заговорил он. — Я о тебе беспокоился. Даже во сне тебя видел, — цени! — и как еще скверно видел: будто ты застрял в Синдеевской трясине, и мы с Милордкой тебя оттуда выручаем…
— Как?!. — Я поднялся с подушек.
— С Милордкой… Забыл разве покойника? Эх, славный сеттер был! Чутье неподражаемое… Да что с тобой?! — вскрикнул Жорж и бросился ко мне на помощь, — ты, кажется, собираешься падать в обморок? Эка! Побелел, как полотно…
Глаза мои подсказали Жоржу догадку. Он вздрогнул и побледнел вряд ли меньше меня…
- Предыдущая
- 2/2
