Выбери любимый жанр

Средиземноморский пират - Касслер Клайв - Страница 15

Изменить размер шрифта:
15

— Добрый вечер, — произнес старик подозрительным гортанным тоном. — Вы, как я полагаю, тот самый джентльмен, которого моя племянница пригласила на обед?

Питт поднялся, покосившись глазом на грозную собаку.

— Да, сэр. Майор Питт Дирк к вашим услугам.

Брови старика удивительно взлетели, собрав кожу лба в глубокие морщины:

— Моя племянница сумела убедить меня, что вы, возможно, лишь в звании сержанта, и что вашей обязанностью является уборка мусора с территории базы.

— Вы должны извинить меня за мой чисто американский юмор, — сказал Питт, наслаждаясь замешательством и произведенным впечатлением. — Я надеюсь, моя небольшая ложь не причинила вам никакого неудобства.

— Нет, что вы, небольшое огорчение, возможно, но никак не неудобство. — Старый немец протянул руку, внимательно изучая Питта. — Большая честь познакомиться с вами, майор. Я — Бруно фон Тилль.

Питт пожал протянутую в знак приветствия руку:

— Это для меня большая честь, сэр.

Фон Тилль поднял край гобелена, показывая дорогу:

— Пожалуйста, сюда, майор. Вы должны выпить со мной, пока мы будем дожидаться, когда Тери закончит одеваться.

Питт последовал за хозяином и его белой собакой по темному коридору, который привел их к просторному кабинету. Полукруглый потолок казался очень высоким, что-то около девяти метров, его поддерживало несколько ионических колонн. Мебель, классическая по своей простоте, была редко расставлена и создавала впечатление изысканного изящества и внушительности. Поднос был уже заставлен необычными греческими блюдами, а в одной из стенных ниш располагался полностью оборудованный бар. Единственным элементом украшения, который не вписывался в общий фон, как отметил про себя Питт, была модель немецкой подводной лодки, стоявшая на полке над баром.

Фон Тилль пригласил Питта сесть и предложил:

— Что вы предпочитаете, майор?

— Неплохо было бы начать с шотландского виски, — отозвался Питт, откинувшись на спинку кресла. — Ваша вилла производит удивительное впечатление. У нее должна быть необычайная история.

— Да, первоначально она была сооружена римлянами в 138 году до нашей эры как храм Минервы, их богини мудрости. Я приобрел оставшиеся руины вскоре после первой мировой войны и восстановил их в том виде, какой вы наблюдаете сегодня. — Он протянул стакан Питту. — Может, мы произнесем какой-нибудь тост?

— За кого или за что мы выпьем?

Фон Тилль улыбнулся.

— Я предоставляю эту честь вам, майор. Прекрасные женщины… богатство… долгая жизнь. Возможно, за президента вашей страны. Выбор ваш.

Питт глубоко вздохнул.

— В таком случае, я предлагаю тост за мужество и летное мастерство Курта Хейберта, Македонского Ястреба.

Лицо фон Тилля резко побледнело. Он медленно опустился в кресло и отпил глоток из своего стакана:

— Вы очень необычный человек, майор. Сначала вы отрекомендовались сборщиком мусора. Затем вы посещаете мою виллу и избиваете моего шофера, далее вы продолжаете шокировать меня еще больше, предложив тост за моего старого летного друга, Курта. Как бы там ни было, но и ваш искусно разыгранный спектакль, направленный на то, чтобы соблазнить мою племянницу этим утром на берегу моря, был придуман замечательно. Я благодарю вас за это мастерство и поздравляю. Сегодня, впервые за девять лет, я увидел, как Тери радостно пела и смеялась, счастье переполняло ее. Боюсь, что вы заставите меня смотреть сквозь пальцы на ваши распутные шалости…

Теперь пришла очередь удивляться Питту, но вместо этого он вдруг запрокинул голову и громко расхохотался.

— Мои извинения по каждому пункту ваших замечаний, за исключением того, что мне пришлось проучить вашего извращенца-шофера. Вилли заслужил это.

— Вам не следует обвинять бедного Вилли. Он всего лишь выполнял мой приказ следить за Тери и охранять ее. Она моя единственная родственница, и я хочу, чтобы никто не причинил ей вреда.

— Кто может причинить ей зло?

Фон Тилль поднялся и подошел к открытому окну на террасе. Пристально глядя на темное море, он произнес:

— Больше полувека я усердно работал и внес значительный вклад в создание одной организации. На этом пути я, естественно, приобрел и нескольких врагов. Я никогда не знаю точно, что каждый из них задумал сделать, чтобы отомстить мне.

Питт изучающе посмотрел на фон Тилля:

— Именно поэтому вы и носите маузер в кобуре под мышкой?

Фон Тилль обернулся и машинально потрогал белый праздничный пиджак под левой рукой, в том месте, где он немного топорщился:

— Любопытно, могу я узнать, как вы догадались, что это маузер?

— Всего лишь предположение, — сказал Питт. — Тип человека и ваши вкусы соответствуют больше маузеру.

Фон Тилль пожал плечами:

— Обычно я не ношу оружия, но по тому, как Тери описала вас, у меня возникли подозрения о сомнительной репутации на ваш счет.

— Я должен признаться, что совершил несколько греховных поступков в своей жизни, — ответил Питт с улыбкой, — но могу заверить, что убийство или вымогательство сюда не входят.

Лицо фон Тилля нахмурилось:

— Я не думаю, что вы были бы таким легкомысленным, если бы вы… как говорят американцы… побывали в моей шкуре.

— Ваша шкура начинает казаться очень загадочной, герр фон Тилль, — сказал Питт. — Так чем же вы занимаетесь?

Подозрительность мелькнула в глазах фон Тилля, хотя его губы скривились в фальшивой улыбке:

— Если я скажу, это может испортить вам аппетит. А это, мой дорогой майор, может сильно огорчить Тери. Ведь она полдня провела на кухне, занимаясь приготовлением сегодняшнего обеда. — Он передернул плечами типично европейским манером. — Когда-нибудь в другой раз, возможно, когда я получше узнаю вас.

Питт вертел в руках стакан с последним глотком виски и думал, куда же он попал. Фон Тилль, решил он, довольно крепкий орешек или очень проницательный тип.

— Могу я вам предложить еще выпить? — спросил фон Тилль.

— Не беспокойтесь, я сам справлюсь. — Питт допил виски, подошел к бару и налил себе еще немного. Он посмотрел на фон Тилля:

— Из того, что я прочитал об авиации в первой мировой войне, обстоятельства гибели Курта Хейберта остались невыясненными. Согласно официальным германским сводкам, он был подбит англичанином и разбился где-то в Эгейском море. Однако, в сводках не упоминается имя победившего его противника. Они также ни слова не говорят о том, было ли найдено тело.

Фон Тилль тихо гладил собаку. Казалось, что его глаза погрузились в воспоминания о прошлом на несколько мгновений. Наконец, он произнес:

— Курт вел свою собственную персональную войну против Англии в далеком 1918 году. Он редко дрался с ними хладнокровно и сдержанно. Он управлял машиной очень рискованно и атаковал их самолеты, словно человек, одержимый дьяволом. Когда он находился в воздухе, то ругался, неистовствовал и стучал по краю кабины кулаками, пока не разбивал их в кровь. При взлете он всегда увеличивал обороты двигателя до предела, так что его Альбатрос вспархивал с земли, как испуганная птица. И все же, когда он не бывал на дежурстве и мог на некоторое время забыть, что он на войне, он отличался он многих большим чувством юмора, что мало отвечает вашему американскому понятию о немецком солдате.

Пип медленно покачал головой и произнес с оттенком улыбки на губах:

— Вы должны простить меня, герр фон Тилль, но многим из моих товарищей по оружию приходилось встречаться с немецкими солдатами, большинство из которых были непревзойденными весельчаками.

Старый лысый немец не обратил никакого внимания на ремарку Питта. Ею лицо оставалось серьезным:

— Трагедия Курта произошла от коварного замысла англичан. Они тщательно изучали его тактику и вскоре заметили одну особенность: у него была слабость — атаковать и уничтожать привязанные аэростаты наблюдения. Старый аэростат был отремонтирован ими, корзина наблюдателя заполнена взрывчаткой, одетый в форму манекен был помещен туда же. Бикфордов шнур спускался на землю, и англичанам оставалось только сидеть и ждать появления Курта. — Фон Тилль присел на мягкую софу. Он смотрел в потолок, но ничего не видел. Его взор был далеко, в том небе 1918 года. — Им не пришлось долго ждать. На следующий день Курт, пролетая над линией фронта, увидел аэростат противника, медленно раскачивавшийся от прибрежного бриза. Его нисколько не удивило то, что с земли не открыли огонь по нему. И наблюдатель, облокотившийся на поручни корзины, как будто заснул, он даже не попытался выпрыгнуть с парашютом, чтобы спастись, прежде чем пулеметы Курта превратили наполненный водородом шар в облако огня.

15
Перейти на страницу:
Мир литературы
Наши партнеры