На грани потопа - Касслер Клайв - Страница 1

• 1/183
• Следующая

«Flood Tide» 1998, перевод А. Дубова

Автор выражает глубокую признательность всем сотрудникам Службы иммиграции и натурализации, любезно предоставившим необходимую информацию и статистические данные по нелегальной иммиграции в Соединенные Штаты.

Автор благодарит специалистов Инженерного корпуса армии США за помощь в описании непредсказуемого характера течения рек Миссисипи и Атчафалайа, а также многих других людей, чья доброжелательная фантазия способствовала изобретению массы почти непреодолимых препятствий на пути главных героев книги — Дирка Питта и Ала Джордино

10 декабря 1948 года. Неизвестные воды

Волнение усиливалось буквально с каждым новым порывом ветра. Прохладная и спокойная поутру, стихия совершенно распоясалась к вечеру, подобно необузданному мистеру Хайду, в которого превращался несчастный доктор Джекил. Белые барашки с гребней высоченных валов срывало штормом с такой силой, что они на глазах обращались в мельчайшую взвесь. Низко нависшие черные тучи сливались с разбушевавшимися водами, то и дело изрыгая слепящие снежные заряды. Пассажирский лайнер «Принцесса Ван Ду» продолжал мужественно противостоять волнам, ежесекундно обрушивающим на его борта и палубу тонны ледяной воды. Ни экипаж судна, ни пассажиры еще не догадывались, что от катастрофы их отделяют считанные минуты.

Положение усугублялось еще и тем, что ветер дул одновременно с северо-востока и северо-запада. Скрещиваясь в одной точке почти под прямым углом, воздушные потоки создавали такой немыслимый круговорот, что волны высотой с трехэтажный дом, словно в кулак, зажимали корпус злосчастного лайнера сразу со всех сторон. Скорость ветра вскоре достигла сотни миль в час. К сильнейшей бортовой качке добавилась килевая. «Принцесса» то глубоко зарывалась носом, и тогда обнажались бешено вращающиеся под кормой огромные лопасти винтов, то вставала на дыбы, как норовистая лошадь. Крен доходил до тридцати градусов; стальные леера постоянно захлестывало, и по прогулочной палубе прокатывались бурлящие водные потоки. Старый лайнер по-прежнему стойко сносил натиск стихии, но было заметно, что с каждым разом ему все тяжелее выправиться после очередной атаки самого мощного шторма, в который ему когда-либо доводилось попадать.

Второй помощник Пу Ли, на чью долю выпало нести вахту, мгновенно промерз до костей и нырнул обратно в помещение рулевой рубки, сопя и ругаясь сквозь зубы. Все равно в этой дьявольской круговерти даже в бинокль ничего не разглядишь. Всю свою жизнь он ходил в сравнительно теплых водах, омывающих юго-восточную оконечность Азии, поэтому снежная буря в сочетании с жестоким штормом оказалась для него в новинку. Дрожа от холода, Пу сетовал на судьбу и несправедливость богов, почему-то решивших излить свой гнев на «Принцессу», проделавшую путь длиной едва ли не в половину экватора, в тот самый момент, когда до порта назначения оставалось не более двухсот миль. За последние шестнадцать часов лайнер не смог преодолеть и четверти этого расстояния.

За исключением капитана Ли Ханта и старшего механика, вся команда «Принцессы» состояла из чистокровных китайцев. Хант был опытным моряком. Отслужив двенадцать лет в Королевском флоте, он ушел в отставку в чине лейтенанта и еще восемнадцать лет бороздил моря и океаны на судах различных пароходных компаний. Первые три года старпомом, а последние пятнадцать — полноправным капитаном. Мальчишкой он рыбачил с отцом на побережье Северного моря, а едва достигнув совершеннолетия, покинул родной городок Бридлингтон на востоке Великобритании и нанялся матросом на сухогруз, уходивший в Южную Африку. Тридцать лет в море развеяли юношеские иллюзии и превратили его в сухощавого и довольно желчного пожилого джентльмена с поредевшей седеющей шевелюрой и потускневшим взором. И без того склонный к пессимизму, Хант в настоящий момент питал серьезные сомнения по поводу того, удастся ли его судну вырваться из смертоносных объятий шторма.

На то имелись и другие причины. Двое суток назад один из матросов обратил его внимание на разошедшийся стык между двумя склепанными листами внешней обшивки корпуса. Дыра образовалась в кормовой части чуть выше ватерлинии. Тогда Хант не принял никаких мер, но сегодня без колебаний отдал бы месячное жалованье, лишь бы взглянуть на нее хоть одним глазом. К несчастью, любая попытка наружного осмотра в сложившихся условиях была равносильна самоубийству. Между тем, учитывая колоссальные перегрузки, которым подвергалось судно под неумолимым натиском ветра и волн, даже такая безобидная на первый взгляд протечка могла оказаться той самой соломинкой, что переломила хребет верблюду. Старый морской волк нутром чуял, что «Принцессе» угрожает смертельная опасность, но сделать ничего уже не мог и с присущим морякам фатализмом покорился судьбе.

Капитан недовольно покосился на залепившие стекла рубки и мешающие обзору ошметки мокрого снега и, не поворачиваясь, обратился к вахтенному офицеру:

— Мистер Пу, что у нас с обледенением?

— Плохо, сэр. Лед быстро нарастает.

— Как вы считаете, насколько велик риск перевернуться?

Помощник отрицательно покачал головой.

— Пока нам ничего подобного не грозит, но, если к утру погода не изменится, обледенение может достигнуть критической величины.

Хант на минуту задумался, потом коротко кивнул рулевому.

— Курс прежний, Цзюнь. Старайтесь удерживать судно носом к волне.

— Так точно, сэр, — откликнулся коренастый, широкоплечий китаец, крепко сжимающий заскорузлыми ладонями медные рукоятки штурвала.

Мысли капитана вновь обратились к злополучному стыку с внешней стороны корпуса. Он не мог припомнить ни одного случая, когда «Принцесса Ван Ду» по всем правилам проходила технический осмотр в сухом доке. Как ни странно, больше никто из членов команды не разделял его беспокойства за проржавевшие переборки и постоянные протечки в трюме, из-за которых судовые помпы не останавливались ни на минуту на протяжении всего рейса. Он один отчетливо понимал, что именно изношенный корпус является ахиллесовой пятой «Принцессы». Среднестатистическое океанское судно считается морально устаревшим и выработавшим ресурс по истечении двадцати лет с момента спуска на воду. Но то статистика. А эту источенную коррозией коробку нещадно эксплуатировали уже почти тридцать пять лет. Казалось чудом, что она вообще держится на поверхности воды.

Построенный в 1913 году для «Сингапурской тихоокеанской линии», гордый красавец-лайнер сошел со стапелей верфи Харленда и Вольфа под нежным названием «Ланаи»[1]. Его водоизмещение составляло около одиннадцати тысяч тонн, длина — от прямого форштевня до напоминающей очертаниями бутылку шампанского кормы — четыреста девяносто семь футов, а ширина в центре шкафута[2] — шестьдесят футов. Бронзовые лопасти двух винтов вращали паровые машины совокупной мощностью в пять тысяч лошадиных сил. В свои лучшие годы «Ланаи» без особых усилий развивал вполне достойную скорость в семнадцать узлов. Вплоть до 1931 года лайнер курсировал между Сингапуром и Гонолулу, выполняя регулярные пассажирские рейсы, после чего был продан компании «Кантонские линии» и переименован в «Принцессу Ван Ду». Переоборудованный в грузопассажирское судно, он продолжал перевозить людей и всякого рода товары, только теперь уже между многочисленными портами Юго-Восточной Азии.

Во время Второй мировой войны австралийское правительство реквизировало крупнотоннажное судно, превратив его в военный транспорт. По окончании военных действий сильно пострадавшую от бомбежек и обстрелов японской авиации «Принцессу» вернули прежним хозяевам. До весны 1948 года отремонтированное на скорую руку судно моталось между Гонконгом и Шанхаем, после чего было окончательно списано и продано в Сингапур на металлолом.

• 1/183
• Следующая