Пятеро ребят и одна собака - Реджани Рене - Страница 3
- Предыдущая
- 3/32
- Следующая
- Как не знать, - ответил, улыбаясь, горбун. - Вот я, например.
Антонио, захваченный врасплох, смутился и не знал что сказать.
- Вы? - переспросил он.
- Да, я.
- Тем лучше! - воскликнул Антонио.
Он взял с прилавка пёстро раскрашенную женскую фигурку. На спине у неё выделялся небольшой выступ; это была свистулька.
- Нравится? - спросил горбун.
- Хм, как сказать, - ответил Антонио, - я ведь уже большой и не играю в игрушки. А где вы живёте?
- Во Флоридии, - ответил горбун. - Вообще-то я пекарь, но понемножку вожусь и с глиной, делаю из неё кувшины.
- Мне хотелось бы посмотреть, как вы работаете,- произнёс Антонио, будто про себя.
- А ты приходи ко мне во Флоридию, - любезно предложил горбун, - спроси пекаря Ореста, меня все знают.
- Спасибо, - сказал мальчуган и побежал догонять мать.
С трудом удалось Антонио найти предлог, чтобы отправиться во Флоридию.
Отец мальчика, помимо того, что обрабатывал хозяйские виноградники, занимался рыбной ловлей. В течение нескольких лет семья отказывала себе в самом необходимом, пока, наконец, не собрали деньги на лодку. Когда улов бывал удачным, отец отправлялся в Сиракузы продавать рыбу, уложенную рядами в деревянные ящики.
Обычно он погружал ящики в тележку, запрягал в неё ослика и пускался в путь. Длинношёрстные сицилийские ослики, хоть и маленькие, но смелые и выносливые. Их запрягают в тележки, которые, правда, не всегда столь живописны, как на видовых открытках, зато очень удобны.
Тележка отца Антонио Мессины была довольно красивой, однако давно не мешало бы подновить краски, смытые дождём и морской водой, вечно просачивающейся из ящиков. Однажды, после удачной рыбной ловли, отец погрузил ящики с рыбой и собрался ехать на рынок в Сиракузы.
Антонио вскочил на тележку, взял вожжи в руки и воскликнул:
- Папа, можно я поеду в Сиракузы?
- Ты ведь не умеешь продавать рыбу.
- Нет, умею, - возразил Антонио.
- Нет, не умеешь, - настаивал на своём отец.
Спор разгорался всё сильнее и сильнее.
- Ладно, так и быть, поезжай, - согласился в конце концов отец.
Антонио только этого и ждал; он дёрнул вожжи, ударил со всего размаху хлыстом, и ослик с такой силой рванулся с места, что ящики затряслись, а несколько самых бойких кефалей чуть не выскочили наружу.
- Антонио, советую тебе! .. - закричал вдогонку отец, но мальчик ничего не слышал, - он был на седьмом небе от счастья.
- Ринальдо! - крикнул Антонио, размахивая кнутом. Ослик навострил мохнатые уши.
- Учти, сегодня мы направляемся во Флоридию.
Ослик бежал рысцой, преисполненный рвения.
- Ринальдо! ты слышишь? Сегодня мы едем к горбуну!
Ринальдо поднял одно ухо кверху, другое опустил книзу, как будто ему действительно была понятна важность предстоящей поездки.
- Осторожно, шлагбаум! - воскликнул мальчуган. Ринальдо благоразумно остановился у первого шлагбаума, перед самым въездом в Сиракузы.
Не доезжая моста, Антонио дёрнул вожжи и повернул налево. Он затормозил перед рестораном «Бандьера», и тотчас же в дверях появился его давнишний приятель Карло.
Вдруг, откуда ни возьмись, вокруг тележки и Ринальдо собралась целая толпа ребятишек от четырёх до восьми лет, завзятых попрошаек.
Случись что-нибудь неожиданное, хотя бы небольшой затор в уличном движении, ребятишки - тут как тут. Маленькие оборвыши моментально сбегаются к месту происшествия, размахивают кулаками, толкают друг друга и возбуждённо кричат.
- Купишь у меня рыбу? - спросил Антонио приятеля.
Карло кивнул головой, слегка прищурив свои чёрные, узкие, как у монгола, глаза.
- Сколько заплатишь?
- Не бойся, не обману, - ответил Карло.
- Тогда давай выгружать. Эй, вы, проваливайте отсюда! - прикрикнул на малышей Антонио.
Ребятишки орали во всё горло, прыгали вокруг тележки и не думали проваливать.
Карло и Антонио перетащили ящики в большую чистую кухню. В огромном котле кипела вода для спагетти, а на сковороде поджаривались помидоры, - лучшей приправы для спагетти не найдёшь.
Карло отсчитал деньги своему другу, и они расстались.
Однако вместо того, чтобы возвратиться в Мардзамеми, Антонио вдруг повернул направо и взял курс на Флоридию. Ринальдо разволновался: перемена маршрута не предвещала ему ничего доброго; кто знает, в котором часу они теперь попадут домой.
Во Флоридии Антонио сразу же показали пекарню горбуна. Голова Ореста едва виднелась из-за прилавка; он продавал хлеб, и пекарня до отказа была набита людьми. Как только горбун заметил Антонио, он моментально узнал мальчика и обрадовался.
На длинных деревянных столах стояли формы, в них поднималось пухлое белое тесто, а в глубине так и пыхтела жаром большая квадратная печь допотопной конструкции.
- Сегодня хлеб печём на всю неделю, - сказал Орест, подходя к Антонио после того, как отпустил всех покупателей. Вместо себя за прилавком пекарь оставил маленького оборвыша с голодными глазами, питавшегося, по-видимому, одним только хлебом, который давал ему Орест, и в случае большой удачи помидорами.
Горбун провёл Антонио в комнату, смежную с лавкой. Здесь тоже была печь, только значительно меньшего размера. В ней обжигались изделия из глины.
- Там пеку, здесь леплю, вот и зарабатываю себе на жизнь, - сказал не без гордости горбун.
Он очень любил своё дело и говорил о нём с таким воодушевлением, что совершенно преображался. Антонио слушал Ореста с восторгом и уже давно не замечал, что на спине у него горб.
Пекарь подошёл к деревянной скамейке, на которой лежало что-то огромное, шарообразное, покрытое сверху мокрой тряпкой.
- Это глина для посуды. Её надо всегда держать влажной. - Горбун отрезал кусок и принялся вертеть его в руках. Работа доставляла ему такое удовольствие, что на него приятно было смотреть и появлялось желание делать то же самое.
- А где я возьму глину? - спросил Антонио.
- Не беспокойся, я достану, - пообещал Орест.
«Одно дело сделано,- подумал Антонио,- но самое трудное ещё впереди».
Горбун продолжал мять глину. Постепенно начали вырисовываться контуры статуэтки античного воина в шлеме и со щитом.
- Это Орест, - объяснил горбун.
- Вы? - удивился Антонио.
- Нет, к сожалению, не я, - ответил горбун. – Этот Орест был красивым и сильным; правда, у него тоже был свой горб.
Антонио в недоумении посмотрел на пекаря: у воина на спине не было никакого горба.
- Когда Орест был совсем ещё маленьким, у него убили отца и его самого тоже хотели прикончить, только чудом ребёнка спасли и увезли далеко-далеко.
- А кто убил его отца? - спросил Антонио с нескрываемым интересом.
- Мать ребёнка Клитемнестра, - осуждающе произнёс горбун. - Она хотела выйти замуж за другого и сделать его царём.
- И она вышла за него замуж? - спросил Антонио.
- Да, но вернулся Орест и убил их обоих.
- Ах, вот как! - воскликнул мальчуган.
- Горб не всегда бывает снаружи, иногда он лежит на сердце, дорогой мой, - изрёк Орест-горбун, в последний раз проводя указательным пальцем по фигурке воина. - Вот и готово! Теперь нужно подсушить, а потом поставить в печь, как ставят хлеб. - Пекарь засмеялся. - Обожжённая глина цветом своим и вправду похожа на хлебную корку.
Антонио слушал очень внимательно.
- Но если захочешь раскрасить фигурку, тогда дело обстоит сложнее. Это я объясню тебе в следующий раз.
- А как делают тарелки и кувшины? - спросил Антонио.
Орест взял ещё кусок глины, помял его в руках, положил на гончарный круг, а сам уселся рядом на низенькой табуретке. Нажимая на педали, горбун привёл в движение колесо и, не переставая, выравнивал глину, которая словно чудом приобретала всё более чёткие формы.
- Какой вы молодец! - воскликнул восхищённый Антонио, когда тарелка была готова.
- Хочешь попробовать? - спросил Орест.
По-видимому, его горб был добрый, в отличие от мрачного и жестокого горба, который скрывался в душе того, античного Ореста.
- Предыдущая
- 3/32
- Следующая
