Падение Иерусалима - Картун Дерек - Страница 3
- Предыдущая
- 3/77
- Следующая
Текст послания был передан по телеграфу в десять пятнадцать, его сопровождал комментарий международного отдела агентства, в котором рассматривались угрозы террористов. Внимание редакторов привлекалось к тому, что группой, называющей себя «Шатила», в конце апреля был убит израильский посол в Бонне. Больше об этой группе никто ничего не знал.
Глава 2
Встреча явно не удалась. Отчасти предмет разговора очень уж был неподатлив, а отчасти и потому, что плохо сочетались характеры собеседников, — они расположились втроем вокруг низенького столика, на котором стояли бутылки с минеральной водой, тонкие хрустальные бокалы и полные окурков пепельницы. Тот, кому поручили организовать эту встречу, некий Вэллат — помощник президента республики — восседал в старинном, в стиле Людовика Пятнадцатого, кресле с видом сугубо официальным и не проявлял абсолютно никаких эмоций. В Елисейском дворце говорили, будто никто и никогда не видел на его лице улыбки. Только однажды, когда президента очень уж допекли бесконечные сетования британского премьер-министра и он заметил вслух, что в былые времена красный цвет на карте мира означал британские территории, а ныне знаменует нечто совсем иное и не мешало бы премьер-министру принять этот факт во внимание, Вэллат слегка улыбнулся. Однако с тех пор это не повторялось.
Преданность Вэллата интересам непосредственного начальника — президента — можно было сравнить разве что с его верностью самой могущественной и прекрасной любовнице — Франции. Всем остальным иметь дело с этим человеком удовольствия не доставляло.
Слева от Вэллата сидел руководитель антитеррористской группы при президенте полковник Дюпарк, человек на редкость суетный и в той же степени некомпетентный — в данную минуту он выдавал чистую дезинформацию.
Справа, с трудом уместив обстоятельный зад на стуле и уперев в воротник рубашки многочисленные подбородки, утирал пот с лица Жорж Вавр — начальник ДСТ. Вавр терпеть не мог подобных совещаний, они его раздражали и по сути своей, и по антуражу. Все тут не по нем: стулья какие-то субтильные, до пепельницы не дотянешься. Он загасил окурок, предварительно прикурив от него новую сигарету.
Обсуждалось происшествие на Северном шоссе — с тех пор прошло уже три дня, было произведено лишь первоначальное, сугубо формальное расследование, дальше дело явно зашло в тупик.
— Президент рассматривает данный случай как угрозу безопасности Франции, — заявил Вэллат. — И требует скорейшего принятия мер.
— Сколько себя помню, президенты всегда требуют именно этого, — проворчал Вавр сквозь сигаретный дым.
— Повторяю, господин Вавр, — скорейших мер.
— Тогда почему сюда не пригласили префекта полиции? Ему-то положено побольше нас знать обо всем.
— Мои люди, — сказал полковник Дюпарк, — уже приступили к расследованию вплотную.
— Президент сам распорядился относительно состава участников сегодняшнего совещания. Ваши люди, может, и заняты всецело расследованием, однако отчет о результатах президенту не представлен.
— Вы можете рассказать, что удалось выяснить? — спросил Вавр.
— Обнаружена явочная квартира на улице Муан. Полиция опросила соседей и составила перечень посетителей. Мы получили копию — вот, пожалуйста. — Дюпарк протянул Вавру два листа бумаги. Вавр пробежал глазами машинописный текст.
— Толку мало, — заметил он. — Никого по таким данным не найдешь. Живые свидетели нужны, а то описания очень уж неопределенны. «Установлено, что они ели сосиски, плов, халву, пили кока-колу», — прочитал он вслух. — Ну, с этим мы далеко не продвинемся. А как насчет отпечатков пальцев? — он взглянул на Вэллата и пробормотал едва слышно:
— Президент тоже полагает, будто не в интересах полиции ловить этих преступников?
Вэллат кивнул, сохраняя бесстрастную мину.
— …или даже… — Вавру не удалось закончить вопроса.
— Принимая во внимание, что могут быть предприняты и дальнейшие акции, угрожающие спокойствию страны, президент распорядился, чтобы расследованием занялась контрразведка.
— Следует ли нам заняться заодно и странным поведением полиции в ходе расследования?
— Не следует.
— Почему, к примеру, прекратили патрулирование — в это тоже не лезть?
Вэллат отрицательно покачал головой.
— Кто навел полицию на явку террористов?
— Там напротив живет их осведомитель. Ему показалось подозрительным, что без конца какие-то люди приходят и уходят. Он стукнул местному полицейскому, а тот доложил выше.
— Проверены детали, изложенные в письме, которое получено «Франс Пресс»?
— Да. В тот день с представителями завода Дассо встречалась делегация Ливии. Вероятно, от них и стали известны подробности.
— Пограничники сообщили что-нибудь?
— Ничего полезного. Мы проверяли и сами, напрямую.
— Вы должны понять, — с кислым видом сказал Вэллат, — что когда пресса пишет о негодовании, царящем в Израиле, то это просто выбрано самое мягкое слово. Ярость — вот точное определение. Премьер-министр этой страны в бешенстве. Под угрозой срыва очень важные контракты.
Наступила пауза.
— Мне бы не хотелось в этом участвовать — произнес Вавр. — Мы и так загружены выше головы. Вы же знаете, что, начиная с января, к нам сюда приехали сорок семь дипломатов из Восточной Европы. Мои люди этим заняты под завязку, сроки проверки и так истекают.
— Я уполномочен заявить вашему министру, что сроки в случае необходимости могут быть продлены. Хотите вы того или нет, но я получил ясные указания: нейтрализацией группы под названием «Шатила», кто бы там в ней ни состоял, должен заняться ваш департамент. Дюпарк приглашен сюда, чтобы предоставить свои резервы, если они понадобятся.
Вавр уставился на полковника с едва заметной насмешкой.
— Мне понадобится помощь, но не такая, как вы нам оказывали в деле с Бен Афри.
— Мне в этом деле не в чем себя упрекнуть.
Людей, подобных Дюпарку, заместитель Вавра Альфред Баум называл пустозвонами: «Он тебе чего только ни наговорит, — отзывался он о полковнике, — но до дела у него никогда не дойдет. Для таких слово и есть дело. К тому же он глуп как пробка. И завистлив. „Вот Баум пусть и сотрудничает с этим пустозвоном, — отметил про себя Вавр. — Проку от него даже Баум не добьется“.
Позже, воротясь в штаб-квартиру ДСТ на улице Соссэ, Вавр с мрачным видом уселся в своем неуютном, убого обставленном кабинете, а напротив за столом поместился Баум, и они вдвоем так и сяк прикидывали скудные сведения, полученные на совещании у Вэллата, обмениваясь нелестными замечаниями в адрес президента и его методов, которые он им столь высокомерно навязывает, и сетуя, что департаменту прямо-таки невозможно выполнять еще какую-то работу сверх и без того чрезмерной нагрузки.
— Придется тебе самому заняться, Альфред, — вздохнул Вавр. — Дело насквозь политическое. Ситуация безвыходная.
— Алламбо мог бы.
— Нет, сам займись.
— На мне же еще это восточногерманское дело…
— Восточная Германия меня в данный момент не интересует.
— Так я и знал…
— Передай ее Алламбо. Он язык знает. И всех подряд немцев ненавидит. Так что ему это дело подойдет.
Альфред Баум испустил тяжелый вздох — всей своей обширной грудью. Он, как и Вавр, был тяжеловес. В отделе говорили, что эта пара вдвоем потянет на весах столько, сколько добрая лошадь. Но в отличие от грубоватого и мрачного пессимиста Вавра, у Баума в глубоко сидящих, спрятанных за кустистыми бровями глазах таился неизбывный юмор. Тех, кто узнавал его поближе, нередко удивляло, как это рядом с такой явной склонностью к житейским радостям и настоящим галльским жизнелюбием уживается острый, проницательный ум и редкостное упорство, — подчиненные, которыми он правил весьма жестко, называли это его последнее качество одержимостью.
Помимо этого, Баум обожал кошек и считался знатоком кошачьих пород. «У хорошей кошки есть чему поучиться», — говаривал он, не уточняя, правда, чему именно следует учиться у кошки. Вероятно, терпению.
- Предыдущая
- 3/77
- Следующая
