Бич божий. Величие и трагедия Сталина. - Платонов Олег Анатольевич - Страница 6

• Предыдущая
• 6/85
• Следующая

Механизм ОСО был направлен на то, чтобы ликвидировать политических противников именно такими каналами или дворами. Убирая того или иного деятеля, мало было расстрелять его самого, следовало заставить замолчать весь его клан. Для этого не нужно было искать доказательств настоящей вины представителей этого клана, ибо вина их — в самой принадлежности к нему. Все многочисленные процессы над врагами Русского народа, происходившие под разными вывесками — «процесс левостороннего блока», «процесс правотроцкистского блока» и др., — не ставили целью справедливое судебное разбирательство, а являлись только поводом для уничтожения «пламенных революционеров ленинской гвардии». По этой логике 5 июля 1937 года Политбюро принимает решение: «Установить впредь порядок, по которому все жены изобличенных изменников Родины — правотроцкистских шпионов — подлежат заключению в лагеря не менее как на 5—8 лет». Репрессиям подвергались также и взрослые дети врагов Русского народа.

В борьбе с врагами Сталин не пощадил и целый клан старых большевиков Сванидзе — Аллилуевых, связанных с ним родственными отношениями.

Соратник и родственник Сталина, боевик М.А. Сванидзе в 30-е годы в качестве заместителя председателя Госбанка по иностранным операциям продолжал миссию масона Красина, участвовал в заседаниях мондиалистских структур в качестве представителя финансовой комиссии Лиги Наций. В 1937 году был арестован, а в 1941 казнен. В 1942 расстреляли его жену М.А. Сванидзе, сестру М. С. Сванидзе и отправили в ссылку сына И.А. Сванидзе. Репрессировано было и другое крыло этого антирусского клана — Аллилуевы. Расстрелян муж родной сестры жены Сталина Реденс, а сама Аллилуева-Реденс осуждена на 10 лет за шпионаж[16].

Уничтожение антирусских кланов ленинской гвардии в силу особой технологии НКВД, сажавшего и расстреливавшего человека не за вину, а за принадлежность к определенной этносоциальной группе, повело за собой репрессии не только по отношению к старым большевикам, но и к значительному числу невиновных, так или иначе контактировавших с этими еще недавно влиятельными людьми. Наряду с тысячами простых русских людей безо всякой вины арестовывалось также большое количество ученых и представителей технической интеллигенции и даже разработчиков военной техники, специалистов по двигателям, танкостроителей. В 1936— 1938 годах, в частности, были арестованы А. Н. Туполев, В. М. Мясищев, В. М. Петляков, С. П. Королев. Однако аресты русских людей в конце 30-х и позднее уже не носили антирусский характер, а подчинялись общей логике репрессивной машины НКВД.

Вот как была организована следственная работа НКВД в 30-х годах при Г. Ягоде и Н. Ежове, по показаниям одного из руководителей этого учреждения еврейского большевика М. П. Фриновского[17]. Следственный аппарат во всех отделах НКВД был разделен на «следователей-колольщиков», «колольщиков» и «рядовых». «Следователи-колольщики» подбирались в основном из скомпрометированных лиц. Они бесконтрольно применяли избиение арестованных, в кратчайший срок добивались «показаний» и умели грамотно, красочно составлять протоколы. Так как количество сознающихся арестованных изо дня в день возрастало и нужда в следователях, умеющих составлять протоколы, была большая, «следователи-колольщики» стали каждый при себе создавать группы просто «колольщиков». Люди эти посылались в Лефортово, вызывали арестованного и приступали к его избиению. Избиение продолжалось до момента, когда подследственный давал согласие на дачу показаний.

Дальнейший процесс заключался в следующем. Следователь вел допрос и вместо протокола составлял заметки. После нескольких таких допросов следователем составлялся черновик протокола, который шел на корректировку начальнику соответствующего отдела, а от него еще не подписанным — на просмотр к руководителю НКВД, в некоторых случаях к его заместителю. Они просматривали протокол, вносили нужные изменения, дополнения, вписывали новые фамилии. В большинстве случаев арестованные не соглашались с редакцией протокола, заявляли, что они на следствии этого не говорили, и отказывались от подписи. Тогда следователи напоминали арестованному о «колольщиках», и подследственный подписывал протокол.

Подобными же методами подготавливались очные ставки даже в присутствии членов правительства. Арестованных готовили специально: вначале следователь, после начальник отдела, а в случае присутствия членов правительства сам руководитель НКВД. Подготовка заключалась в зачитке показаний, которые давал арестованный на лицо, с которым предстояла ставка, объяснялось, как она будет производиться, какие неожиданные вопросы могут быть поставлены арестованному и как он должен отвечать. По существу, происходили сговор и репетиция предстоящей очной ставки.

Во время массовых операций по решению правительства имелись случаи, особенно на местах, убийств арестованных на допросах, и в последующем дела на них оформлялись через ОСО, как приговоренных к расстрелу, а для того, чтобы скрыть эти случаи, шли на прямые подлоги и фальсификацию.

Активные чистки шли в аппарате самого НКВД, ибо каждый клан старых большевиков неизбежно замыкался на этот террористический орган, имея там своих людей. «Я почистил 14 ООО чекистов, — впоследствии признавался на следствии Ежов, — но огромная моя вина заключается в том, что я мало их почистил... Я давал задание тому или иному начальнику отдела произвести допрос арестованного и в то же время сам думал: «Ты сегодня допрашиваешь его, а завтра я арестую тебя». Кругом меня были враги народа, мои враги. Везде я чистил чекистов. Не чистил их только лишь в Москве, Ленинграде и на Северном Кавказе. Я считал их честными, а на деле же получилось, что я под своим крылышком укрывал диверсантов, вредителей, шпионов и других мастей врагов народа»[18].

Однако и сам Ежов был тесно связан с кланами еврейских большевиков, проявляя по отношению к ним некоторую непоследовательность. В декабре 1938 года его освободили от обязанности наркома внутренних дел (и через год расстреляли), а его место занял Л. П. Берия, который первым делом ликвидировал остатки старых чекистских кадров, и прежде всего таких видных еврейских большевиков, как Фриновский, Заковский, Берман и др.

Вместо них Берия привел целую когорту преданных ему людей, отличавшихся не меньшей жестокостью и коварством, чем их предшественники (Меркулов, Кобулов, Гоглидзе, Цанава).

Еще со времен Троцкого огромное количество еврейских большевиков и их соратников сосредоточилось в армии, где они занимали многие ключевые позиции, поэтому и удар по армейским кадрам был особенно силен. В докладе на Военном Совете в ноябре 1938 года нарком обороны Ворошилов сообщил присутствующим, что в 1937—1938 годах из Красной Армии вычищено более 40 тыс. человек. Только в 1938 году выдвинуто и перемещено в должностях более 100 тыс. человек. В руководстве армией произошли огромные изменения: из членов Военного Совета при наркоме осталось только 10 человек прежнего состава. Хотя урон военным кадрам был нанесен сильный, армия избавилась от огромного количества потенциальных изменников и в плане управления войсками стала более монолитной.

В 1939 году Сталин усиливает процесс очищения от еврейских кадров дипломатической сферы. Вместо Литвинова наркомом иностранных дел назначается Молотов. Как рассказывает он сам, Сталин сказал ему: «Убери из наркомата евреев». Слава богу, что сказал! Дело в том, что евреи составляли там абсолютное большинство в руководстве и среди послов. Это, конечно, неправильно. Латыши и евреи... И каждый за собой целый хвост тащил. Причем свысока смотрели, когда я пришел, издевались над теми мерами, которые я начал проводить»[19].

«Хватит с нас литвиновского либеральничанья! — объявил сотрудникам Молотов. — Я вырву с корнем это жидовское осиное гнездо»[20]. После этой чистки внешняя политика СССР стала все больше ориентироваться на национальные интересы Российского государства.

• Предыдущая
• 6/85
• Следующая