Выбери любимый жанр

Земли Чингисхана - Пензев Константин Александрович - Страница 2


Изменить размер шрифта:

2

Разрешение на колонизацию Северной Маньчжурии китайцами было выдано, в частности, в связи со строительством КВЖД. Как писал полковник Болховитинов в своей записке «Китайская колонизация Северной Маньчжурии», составленной по заданию Комитета по заселению Дальнего Востока, «проведением КВЖД мы возродили Маньчжурию к новой жизни».[2] Из этого же источника следует, что цинскому правительству в конце XIX в. подавались десятки докладов китайских чиновников и военачальников «об агрессивных стремлениях России, об ее намерениях путем постепенного заселения не только своих границ, но и полосы отчуждения захватить оба берега Амура, Аргуни и Уссури, район КВЖД»,[3] и предлагались разные меры противодействия русской экспансии. Вот, например, цитата из доклада одного из руководящих чинов Мукденской провинции: «Русские особенно стремятся занять наши земли. Не будем говорить о прошлом, полном горечи и страданий, не будем тревожить незаживающие раны, посмотрим на теперешнее положение — русские офицеры всюду производят съемки, а русские подданные захватывают торговлю и богатства страны, поэтому мы должны приложить все усилия, чтобы не выдать нашу страну русским. Последние все равно, что заноза, проникнувшая в тело Китая, поэтому мы никогда не можем быть покойными, и, как ни больно будет, но нужно решиться выдавить эту занозу».[4]

Здесь крайне уместным было бы размышление о том, какое прошлое, «полное горечи и страданий», имели в виду китайские руководители, однако поговорим об этом позже.

К 1858 году, т. е. к моменту заключения Айгуньского договора, на левой стороне Амура проживало несколько тысяч маньчжур, которые отошли по данному договору к России, обязавшейся не притеснять их.

Следует определенно заявить, что уровень миграции китайских граждан на территорию России всегда зависел только от одного — от политики самой же России, а ее политика в отношении китайского присутствия, в общем и целом, была исключительно конъюнктурной и менялась от лояльной до нетерпимой в зависимости от заинтересованности в дешевой рабочей силе.

На начальном этапе освоения Дальнего Востока, а именно во второй половине XIX века, российские власти явным образом привлекали китайцев на здешние земли, вплоть до того, что тем разрешалось иметь землю во владении и они даже освобождались от налогов на 20 лет.

Таблица 1. Сведения о численности китайских подданных в Приамурском генерал-губернаторстве до 1900 г.[5]
ГодАмурская областьПриморская областьЗабайкальская областьИтого
188614 50013 000-27 500
189114 89118 01830033 209
189329 272827532128 868
190015 10636 00069551 801
Таблица 2. Сведения о количестве китайцев, проживавших в Приамурском генерал-губернаторстве в 1910–1914 гг.[6]
ГодАмурская областьПриморская областьКамчатская областьСахалинская областьИтого
191031 64860 58623457393 041
191118 54157 44720048576 673
191224 15653 69821052878 592
191329 81848 18113568878 882
191429 81838 77919147272 229

К 1910 году, в результате столыпинской политики переселения, численность русских на Дальнем Востоке стала преобладающей, а китайцы составили 10–12 % населения региона.

Основными причинами (с китайской стороны) иммиграции являлись следующие: во-первых, желание заработать, поскольку в России платили вполне приличные деньги, во всяком случае, намного больше, чем в Китае; во-вторых, часть китайцев привлекали возможности спекуляции, контрабанды и торговли; в третьих, некоторые китайцы занимались таежными промыслами (женьшень и пр.). Первоначально иммиграция шла из северокитайской провинции Шаньдун, отличавшейся уже тогда высокой плотностью населения, безработицей и низким уровнем жизни. Впоследствии в китайский рабочий поток включилась некоторая часть населения из Маньчжурии.

Иммиграция, в большинстве своем, носила сезонный характер. «Движение китайцев в русские пределы и обратно в Китай происходило ежегодно весной и осенью, напоминая приливы и отливы. Немногие китайцы оставались в крае надолго. Все они, какой бы деятельностью ни занимались, стремились, скопив от 200 до 300 рублей, возвратиться домой. Только очень небольшое их число, можно сказать единицы, оставалось навсегда в России, женившись на русских и приняв православие».[7]

Надо сказать, что китайцы практически не ассимилируются с местным населением при иммиграции и в любых странах пребывания стараются селиться вместе, составляя крепкие спаянные общины со своими внутренними порядками. Архиепископ Хабаровский и Приамурский Марк отмечал следующее:[8] «Особенно же важно то, что эмигранты-китайцы, в отличие от абсолютного большинства эмигрантов других национальностей, крайне редко порывают связи с родиной. Китайцы, живущие вне Китая, хуацяо, очень часто стремятся, достигнув определенного социального статуса и поправив свое благосостояние, вернуться на родную землю».

Необходимо признать, что китайцы внесли достаточно большой вклад в начальное освоение российского Дальнего Востока. На их долю пришлась самая тяжелая и неквалифицированная работа. На золотых приисках, в шахтах, в портах китайцы составляли 70–90 % рабочих. Достаточно много их трудилось в строительной сфере. Между тем наряду с рабочей силой на Дальний Восток двинулась и часть китайских торговцев и спекулянтов, коммерческие навыки которых позволили им на равных конкурировать с русскими предпринимателями. В 1910 г. в регионе работали 8,3 тыс. китайских и 12,3 тыс. русских предприятий.

Между тем наплыв дешевой китайской рабочей силы отпугивал русскую администрацию, и в начале XX века правительство стало ограничивать ее приток. Однако во время Первой мировой войны за счет завербованных китайцев пришлось восполнять недостаток рабочих рук по всей России. Подавляющее большинство этих китайцев остались в стране после Октябрьской революции, не имея средств выехать на родину. Переписью 1926 г. в России зарегистрировано 100 тыс. китайцев, из которых 70 тыс. проживали на Дальнем Востоке. В Москве в 1928 г. их насчитывалось 8 тыс.[9]

Поскольку китайские иммигранты после 1917 года оказались лишены каких-либо средств к существованию из-за развала российской промышленности, то они в огромном количестве вступали во времена гражданской войны в РККА. Так, М. А. Молодцыгин в статье «Социальный и национальный состав Красной Армии в годы гражданской войны» (http://www.malchish.org) сообщает: «Формирование воинских единиц из числа трудящихся-иностранцев осуществлялось путем добровольчества в течение всей гражданской войны… В апреле на Всероссийском съезде военнопленных была образована Центральная коллегия по формированию интернациональной революционной армии. Шел разбор поступавших заявлений, подбирались необходимые кадры. Так, 22 апреля уполномоченным по формированию революционных отрядов из китайцев, работавших на заводах и рудниках Донбасса, был назначен Шен-Чит-Хо…»

вернуться

2

РГИА. Ф. 394. Оп. 1. Д. 7. Л. 301

вернуться

3

РГИА. Ф. 394. Оп. 1. Д. 7. Л. 297

вернуться

4

Сорокина Т. Н. Китайская иммиграция на Дальний Восток России в конце XIX — начала XX вв.; http://www.hronos.km.ru

вернуться

5

Сорокина Т. Н. Китайская иммиграция на Дальний Восток России в конце XIX — начала XX вв.; http://www.hronos.km.ru

вернуться

6

Там же.

вернуться

7

Сорокина Т. Н. Китайская иммиграция на Дальний Восток России в конце XIX — начала XX вв.; http://www.hronos.km.ru

вернуться

8

Круглый стол по проблемам иммиграции в рамках XIV Международных Рождественских образовательных чтений. 2 февраля 2007 г.: http://pstgu.ru

вернуться

9

См.: Ларин А. Ретроспектива: китайцы в России // Миграция, № 1, 1997 г.

2
Перейти на страницу:
Мир литературы