Магия силы - Панина Наталья В. - Страница 1

Что-то не так, – теперь это предположение превратилось в уверенность, – то, что происходит, невозможно по определению. Великая битва не гражданская война, она не может растянуться на годы… Не может… Но ведь есть, а, значит, возможно. Реальность всегда возможна, на то она и реальность. Не зависимо от того, мы существуем в ней или она существует в нас. В моей реальности в Великой битве нет победителя. Это означает только одно: я произвел недопустимое действие и произошло смещение, ведущее к разлому и хаосу. Будто в Книгу Судеб вкралась опечатка, и все события, хоть и существуют объективно, пошли странным кружным путем, на ходу меняя законы и обычаи. Меня не покидает ощущение двойственности происходящего, словно сливаются в одно неделимое две противоположных реальности, взаимоисключающие друг друга. Как если б я шагнул в Зазеркалье, стал собственным отражением и отразился в кривом зеркале.

Но я не заступал черту дозволенного, все было по закону. Ошибка, если она и произошла, не моя, не я ее совершил и не сейчас. В этот раз все было правильно, насколько это возможно в той череде несуразностей, что представляет собой наша история… Было предсказание, был посланец Мерлина, был расклад и была Битва. Ни одно мое действие не может быть признано недопустимым. Если б виноват в происходящем был я, меня бы вышвырнуло за пределы материального, нельзя нарушить законы Тарры и удержаться в этом мире. Но я вполне жив, и мир вокруг меня не искривлен разломом реальности. Значит, не я причина того, что разорвалась временная спираль событий. Но ведь и Посланник жив, выходит, и он не погрешил против закона. Правда, он не хотел драться, но это, в конце концов, его право, ни в одной из семи книг не сказано, что тот, кого пошлет Мерлин, должен рваться в бой за справедливость.

Странно. Тот, что приходил до него, был совсем другим… А, может, просто я тогда был не таким, как стал сегодня? Не таким… Да нет, что могло измениться во мне, что изменилось? Когда?

Толку вопрошать небеса, когда я сам прекрасно знаю и то, что изменилось во мне, и то, что сломало череду времени. Родители не должны хоронить своих детей, это уродливый сбой естественной жизни, и он несет за собой целую череду несуразностей. Не свой бой я принял вчера в Альваре, это была битва моего сына, и не было победителя, потому что даже самому сильному не дано выиграть чужую битву. Ауст должен был сражаться за то, чтоб передать этот мир своим детям, моим внукам. Но из цепи вырвали звено, и цепь распалась, а миг битвы рассыпался во времени тысячей осколков, превратившись в вечность ожидания. И нет больше будущего, за которое можно отдать жизнь, есть только прошлое, не стоящее такой жертвы. Я не боюсь умирать; когда нечего терять в этом мире, не страшно потерять и сам мир. Мой мир рухнул, когда убили Ауста, моего единственного ребенка, других не дали небеса. Убили случайно, по ошибке. Даже извинились потом… Только нельзя извиниться перед судьбой, и теперь она раскинула свои карты против всех. Поэтому и нет сегодня того, кому боги присудили победу. Кто-то когда-то ошибся и расколол реальность. Мир замер в пыльных черепках прошлого. Невозможно победить в безвременьи на развалинах собственной жизни. Впрочем, проиграть в этом раскладе тоже не получится; нет ставки – нет проигрыша…

Кривое зеркало перекошенной реальности… То Посланник бегал от меня по Ваурии, теперь я от него – по Запределью. Не Битва, а Великий марафон друг от друга. Война отражений, чем быстрее мы бежим в разные стороны, тем больше вероятность столкнуться. Хватит. Пора возвращаться. Правда, кольца нет… но, будем надеяться, нет его и у Илая. Драка, так драка, я готов. В раскладе остался только один предмет. Он не спасет ни меня, ни посланца. Оно и к лучшему, будем биться по совести, без поддержки извне. Каждый за себя, и победит сильнейший, а не тот, кто угоден Тарре и Мерлину.

Я шагнул назад, но реальность Ваурии отвергла меня, без труда вышвырнув обратно в Бэсснию. Зазеркалье противилось моему возвращению. Это означает только то, что Запределье снова раскололось на две независимых державы, а, значит, посланца в Ваурии нет, а ненаглядный мой братец Сэтх имеет право принять участие в истории и вписать своей рукой пару строк в Книгу Судеб. Только сейчас, когда и я, и Золотой Илай вне Ваурии, Сэтх может сразиться за корону Запределья. Я знаю, мой брат всегда тайно мечтал об этом, но хватит ли у него смелости, и известно ли ему то, что его час пробил именно сегодня? И куда, черт побери, делся Инсилай, хотел бы я знать? Если б судьба засчитала ему победу, я не выжил бы и в царстве Сэтха. Если победа моя, почему я не могу отпраздновать ее в собственном доме? Если победителя нет вовсе, почему небеса не дают продолжить битву? Если, если, если… знать бы хоть что-то наверняка, с ума можно сойти в этом болоте условных предпосылок. Впрочем, кое-что известно. Раз я не могу вернуться в Ваурию, посланцу это тоже не по силам. На сей раз у нас равные условия. Мы оба не можем покинуть Запределье, пока один из нас не умрет в Битве. Я жив и своими глазами видел, что Илай не отправился в царство мертвых. Правда, его могли убить в мое отсутствие, но тогда я бы уже предстал перед Высшим судом и вовсю доказывал бы свою непричастность к его смерти и свое право на жизнь. Но я здесь, а Тарра не разрешает встречи… Равные условия… Или посланец ухитрился выскользнуть в Бэсснию вслед за мной, или… или только одно: он ушел за черту времени. Трудно, но возможно. Особенно, если судьба играет на его стороне. Илай – любимчик судьбы, никогда бы не подумал, а придется… Факт налицо: фокусы, которые он вытворяет, не по плечу простому Волшебнику. Либо он ловок и хитер, как дьявол, либо за ним тянется такой шлейф проклятий, что уравновесить его может только полоса глобального везения. Ведь наши шансы должны быть равными…

Факелы в подземелье чадили нещадно, их огонь, смешанный с копотью, был неверным и тусклым. Рассмотреть что-либо при этом освещении было практически невозможно. Варвара и Краш, откровенно растерявшись, нерешительно топтались на месте. Локи, не обращая никакого внимания на темноту, подхватив свою сумку, уверенно пошел вперед. «Он ухитряется что-то видеть, или владеет техникой радарного видения? – размышляла волшебница, осторожно продвигаясь следом. – Но это же прорва энергии! Он вообще-то думает отсюда выбираться? Судя по транжирству – нет. Сам же говорил, что Вау-рия практически безэнергетична, так какого дьявола он этой самой дефицитной энергией швыряется? Ладно, будем надеяться, он знает, что делает. Если Локи ошибется, в Запределье будет братская могила, но об этом лучше не думать, доверять, так до конца».

– Идите сюда, я, кажется, его нашел, – сказал Локи откуда-то из темноты подземелья.

У Варвары сердце оборвалось: Маг мог найти только Ронни, больше некого. «Элрой ясно сказал, – думала Волшебница, – Илая убили, не могут здесь держать мертвое тело. Хотя, почему не могут? Судя по тому, что тут творится, они здесь все могут. Гробы вон на цепях качаются, холодно, как в морге, может, это у них вроде склепа. Или не гробы? Черт их знает, но на гробы очень смахивает. Почему Локи молчит, и Ронни голоса не подает? Что с ним, или и его, как Инсилая?» Варвара медленно шла вперед на негнущихся ногах, от тишины звенело в ушах, впереди было чуть светлее, но с каждым шагом все безы-сходнее. Кое-как она разглядела Локи. Он стоял склонившись над каменным уступом. У волшебницы отлегло от сердца, человек, бессильно поникший на камне, был явно крупнее Ронни. «Господи, кого же он тогда нашел?» – она подошла поближе и увидела Инсилая.