Первая печать - Осояну Наталия - Страница 5

«Надеешься, что он расскажет о своих странствиях? Ох, зря…»

Теймар Парцелл с улыбкой заверил ее, что постарается, и, подобрав свой мешок, отправился наверх, в комнату. Ивер еле сдержала возглас удивления – с того места, где она стояла, было видно, что произошло на самом деле: стоило грешнику протянуть руку, как мешок приподнялся, придвинулся ближе к хозяину!

Когда гость скрылся из вида, Дженна сердито нахмурилась и спросила громким шепотом:

– Ты что тут делаешь, а?

– Дженна, ну что это такое… – заныла Ивер вместо ответа. – Ты сегодня целый день отовсюду меня гонишь! Там я мешаю, тут мешаю… И этому, с золотыми глазами, никто не сказал, что я первая его махолет увидела. Никому я не нужна, вот сбегу в Керлен, будете знать!

– Ивер… – Дженна тотчас же остыла, обняла младшую сестру и погладила по волосам. – Извини, я тебя обидела… не плачь, не надо…

Дженна была такая теплая, что Ивер вдруг почувствовала, как сильно замерзла, стоя у двери, – там, снаружи, бесновался буран, и холод пробирался сквозь невидимые щели. Невольно вспомнилась белая женщина из сна: она, несмотря на свою необыкновенную красоту, от которой просто дух захватывало, казалась воплощенной зимой – блистающей, всемогущей и беспощадной.

– Будь поосторожнее с этим Парцеллом, – Ивер шмыгнула носом. – Его дорожный мешок ведет себя совсем как живой.

– Как это? – от неожиданности Дженна растерялась. – Живой?!

– Еще у него есть ремень с узорами, – продолжала Ивер. – Вместо пряжки – змеиная голова с глазами и пастью… Интересно, кто мог сотворить такую вещь?

– Ох, Создатель, – пробормотала Дженна. – Ладно, давай-ка мы пойдем спать. О ремнях и мешках я подумаю завтра…

«…Иди ко мне, – сказала белая женщина. – Иди ко мне, в мою обитель! Там мы будем танцевать посреди заснеженных лугов, где растет ледяная трава! Я подарю тебе самое красивое платье на свете…»

Ивер шла через лес. Над ее головой ветер запутался в ветвях и теперь лишь беспомощно трепыхался, оглашая округу перезвоном стеклянной листвы. Когда какой-нибудь листок отрывался от ветки, он вовсе не парил легко и вольно, как бывало в настоящем лесу, а падал отвесно, кинжалом врезаясь в подмерзший снег у корней дерева.

Ивер шла туда, где ее давно ждали, только вот – кто?..

Если лекарь Симон, а вместе с ним кое-кто еще из постояльцев и надеялись, что наутро от Теймара Парцелла останутся лишь не особенно приятные воспоминания, то надеждам этим не суждено было сбыться по очень простой причине: с рассветом буря бушевала с прежней силой и успокаиваться не собиралась. Не понадобилось даже открывать дверь или окно, чтобы в этом убедиться, – за стенами «Горицвета» завывал на разные голоса ветер, а сквозь невидимые щели в досках за ночь пророс плющ-морозник, которого Ивер не видела вот уже года два, а то и больше. Надев перчатки, они с Дженной полчаса обрывали гибкие колючие стебли, больно жалящие пальцы даже сквозь толстую ткань. «Хорошо, что все еще спят, – пробормотала Дженна, разглядывая обнаруженный среди прозрачных листьев красноватый цветок. От тепла ее руки он быстро таял, но все-таки еще можно было полюбоваться филигранным узором на тонких лепестках. – Впрочем, сегодня они здесь не гости, а узники… как и мы с тобой, сестрица».

Первым в общий зал спустился мэтр Арно – и сразу все понял.

– Что ж, – философски сказал он, устраиваясь на прежнем месте у камина. – В моем возрасте уже бессмысленно куда-то торопиться, а отдыхать следует при первой же возможности. Будем считать, что нынешний день – та самая возможность, предоставленная самой судьбой… или Создателем, если пожелаете.

– Не думаю, что остальные будут того же мнения, – заметила Дженна. Она коснулась ключ-кольцом печати, вырезанной на столешнице, и стол, повинуясь приказу хозяйки, зашагал к камину, громко топая. – Вот увидите, сейчас начнут ругаться, как будто это я нарочно устроила так, что буря не улеглась. Что вам на завтрак приготовить, мэтр?

– М-м… кстати, а наш золотоглазый гость все еще здесь?

– Конечно, – ответила Дженна, краснея.

Ивер, наблюдавшая за этой сценой со стороны, презрительно фыркнула.

– Превосходно, – кивнул Арно. – Тогда, милая хозяюшка, приготовьте мне яичницу с ветчиной.

Один за другим постояльцы просыпались и спускались завтракать. Они вели себя именно так, как предсказала Дженна, и особенно лютовал Симон. «Вы это подстроили! – кричал он. – Вы с ними заодно!» «С кем?» – растерянно спросила Дженна, и лекарь, пробормотав что-то неразборчивое, умолк. Марк и его молчаливая спутница выглядели расстроенными и встревоженными, они явно куда-то опаздывали, и то же самое можно было сказать о Кареле, хоть по его жесткому лицу и сложно было прочитать чувства. А вот Грома, как и мэтра Арно, непредвиденная задержка вовсе не огорчила: он с аппетитом принялся поедать завтрак, которого хватило бы на четверых, а после, беззаботно насвистывая, подсел к мэтру Арно и достал из кармана трубку. Печатник на это лишь хмыкнул, и дальше они дымили вдвоем.

Сразиться с бурей отважились лишь двое из гостей «Горицвета» – торговцы, которых в Керлене ждал партнер. Рыжий, впрочем, готов был рискнуть деньгами с большей охотой, чем жизнью, но брат сумел его переубедить, хотя это и было непросто. Так или иначе, вскоре после завтрака торговцы собрали свои вещи, попрощались с Дженной и сгинули в белой мгле за дверью гостиницы.

– Нас осталось шестеро, – проговорил мэтр Арно, загадочно прищурив глаза. – Многоуважаемые, раз уж мы стали товарищами по несчастью… хотя правильнее сказать – по ненастью!.. так вот, не попытаться ли нам хоть самую малость развеселить друг друга какими-нибудь историями? Буря, судя по всему, затянется до завтрашнего утра, а больше нам заняться нечем. Смею напомнить, путешественники издревле славились умением рассказывать о том, чему оказались свидетелями в дальних странствиях…

– То есть травить байки? – уточнил Гром. – Это можно!

– Превосходно. Только история должна быть правдивой! Кто еще к нам присоединится? – и старик оглядел собравшихся, словно бросая каждому вызов.

– Попробую, – сказал Карел, пересаживаясь ближе к камину. – Но не уверен, что смогу удивить печатника.

– В мире каждый день появляются новые чудеса, – ответил маг с усмешкой. – Только самовлюбленный дурень мог бы считать, что видел их все. Марк, а вы что решили?

– Рискну, пожалуй… – произнес светловолосый юноша не очень уверенно.

– А мне рассказывать нечего! – заявил Симон, не дожидаясь, пока его спросят. – Моя жизнь скучна до безобразия. Но послушать ваши истории я не прочь, конечно же.

– И то хорошо, – податливо согласился мэтр Арно. – Итак, нас четверо?

– Быть может, пятеро? – раздалось сверху. – Если, конечно, никто не будет против.

Невольно все подняли головы: Теймар Парцелл медленно спускался по лестнице, не сводя золотых глаз с компании, собравшейся у камина. По сравнению с прошлым вечером грешник выглядел по-другому: сменил летную куртку на обычную, из темного сукна, и от этого его лицо казалось еще бледнее, чем было на самом деле. Волосы он зачесал назад, открыв высокий лоб, на котором теперь, при свете дня, была хорошо видна сеть тонких шрамов; шрамы покрывали и верхнюю часть его правой щеки. «У него в прошлом было столько боли…» – подумала Ивер, и внезапно странный холод охватил ее всю без остатка, проник до самого сердца, еще чуть-чуть – и оно должно было остановиться. Но в этот миг девочка вновь, как вчера, ощутила на себе взгляд золотых глаз – и холод исчез так же быстро и загадочно, как появился.

– Никто не против, – сказал Гром и посмотрел на Симона так выразительно, что лекарь, открывший было рот для очередного потока ругательств и оскорблений, изменился в лице и не издал ни звука.

Арно радушно взмахнул рукой, приглашая нового участника игры присесть, и тот опустился на свободное место рядом с Карелом – уселся, ровно держа спину, будто прилежный школяр. Его руки, вдруг заметила Ивер, по-прежнему были в перчатках, и теперь она начала догадываться, что могло стать тому причиной.