Море Имен - Онойко Ольга - Страница 22

Его самореализация, его счастье, его предназначение и высокая цель, пусть они потрясают величием на страницах учебников и исторических монографий – но не в этом мире!

Слишком туго придётся миру, у которого он потребует исполнения своей мечты.

«Что же делать, – мучительно размышлял Алей, – что же делать… Я же всё ему объяснил, чёрт меня подери, он всё знает про код и Пределы. Что, просто взять и отказаться? Это же Воронов. Он способен давить людей танками. Он из меня вытрясет всё, что ему надо. Я должен что-то сделать… как-то ухитриться сделать так, чтобы Предела он не достиг».

Как?

Придумать фальшивую кодовую цепочку? Прямо здесь, сейчас. Разве мало Алей видел цепочек? Даже если фантазия откажет, можно вспомнить чью-нибудь чужую.

«Но он же всё равно пойдёт к цели!» – в отчаянии подумал Алей. С помощью лайфхакера или без оной, Воронов не остановится и не сдастся. Пусть дойти у него один шанс из миллиона – даже свалившись на полпути, он успеет сотворить много зла.

Есть ещё один выход.

Пределов два.

Второй, нижний – это дно неудачи, ниже которого не может упасть человек. За ним лежит область смерти. Можно показать Воронову путь ко второму Пределу – и уберечь от него мир.

Но Поляна…

Для неё это означает страшное горе и жизнь, полную страдания, потому что никогда, на вершине власти или в грязи ничтожества, – она его не предаст.

«Нет, – решил Алей. – Я не имею права этого делать. Значит, нужна фальшивая цепочка».

Потом ему пришла мысль получше.

– Летен Истин, – медленно проговорил он, допив воду из чашки, – прошу прощения за беспокойство. Я увидел ваш Предел. Это нечто весьма впечатляющее. Думаю, вы и сами это предчувствуете.

Глаза Поляны возбуждённо загорелись. Воронов усмехнулся.

– Вы неординарный человек, – на всякий случай Алей польстил вождю ещё раз. – Эту задачу у меня не получится решить в один приём. Она мне… очень интересна. Дайте мне неделю. Через неделю я опишу вам все фрагменты кода, которые сумею найти.

Воронов подумал.

– У меня много дел, – сказал он. – Позвоните мне в четверг, – и положил на стол визитку. – Я вас приглашу к себе. Полагаю, ваше рабочее время нужно оплатить.

– Н-не стоит, – испуганно промямлил Алей.

– Не волнуйтесь, – сказал Воронов так спокойно, что Алей мгновенно смирился.

Поляна наморщила лоб.

– Надо бы стол выдвинуть, – сказала она.

– З-зачем? – ошалело спросил Алей, подумав, что он так и заикой станет.

– Курочку кушать! – строго сказала Поляна. – На кухне сесть негде.

– А… да…

Воронов посмотрел на часы.

– Время есть, – весело сказал он, – оценим Полянину стряпню, Алей Веселин?

– Да… к-конечно.

– Командуйте, – добродушно продолжал Воронов, – куда стол ставить.

– А тут… на середину комнаты вот.

Воронов переставил стол легко, как бумажный, принёс из угла табурет. Поляна улыбнулась и ушла на кухню, оттуда донеслось постукивание крышек, позвякивание приборов, потёк аппетитный аромат… «Господи, – думал Алей, – меня же трясёт. За одним столом с ним сидеть. Я свихнусь. Нет, погоди, он ещё никто, то есть он ещё не тот Воронов, он просто человек…»

Летен негромко засмеялся.

– Знаете, – сказал он, – чем дольше я на вас смотрю, Алей Веселин, тем больше я в вас верю.

Проводив их, Алей лёг на тахту навзничь и закрыл глаза.

Он не смог оценить поляниного мастерства – жевал её кулинарный шедевр как бумагу. Все его мысли занимал Воронов. Летен сидел напротив, неторопливо, со вкусом ел, улыбался щебечущей Поляне, – а Алей видел его изваяния на площадях и его портреты на небоскрёбах.

То, чего не должно случиться.

Теперь он вспоминал первый за сегодня поиск, который стартовал с Летена, ещё почти ничего о нём не зная. «Неправда», – пришёл тогда ответ. «Всё ясно, – зло думал Алей. – С поиском будущего всегда так: ответ чёткий, но понять его можно только тогда, когда будущее уже настало. Я искал причину дурного предчувствия, она была в будущем, я фактически пытался строить из себя предсказателя… Нострадамус несчастный. Предчувствие было – у меня, и врать придётся – мне. И не врать, а обманывать. Причём с самыми подлыми целями… Я должен отобрать у человека мечту. А как иначе?.. Господи, как мерзко-то».

Он перевернулся на бок и подложил руку под голову. В форточку дуло, ноги мёрзли. Алей заполз под плед и сжался в комок, обняв колени.

Тошно было, хоть кричи.

«Хорошо, что я неделю себе выгадал, – угрюмо заключил он. – Со страху сейчас такого бы наплёл!.. Воронов… он хуже, чем умный – у него чутьё. Он мне поверил не тогда, когда я ему про красноярские его подвиги рассказывал, а тогда, когда я увидел его Предел и задёргался… А ведь он сказал, что идёт в политику. Господи, да он уже сейчас знает, зачем идёт!» Снова и снова в памяти прокручивались реплики Воронова; неприятно томило под ложечкой. «Сначала он сказал, что с благодарностью примет подарок, – вспоминал Алей, – а потом вдруг решил мне заплатить. Это не из-за того, что я заговорил о сложности задачи. Воронов решил, что я ему нужен. Как ищейка. Поляна, дурочка! Во что ты меня впутала?! Господи, за что мне это… Нет, я должен. Должен справиться. Я уже знаю, что делать. У меня есть неделя».

На этом мысли кончились. От усталости клонило в сон, но нервы ещё звенели от напряжения, и заснуть не удавалось; Алей лежал в полудрёме, полуоцепенении. Слух обострился, звуки с улицы и из соседних квартир казались оглушительно громкими и отдавались эхом в пухнущей голове.

Кто-то шёл к подъезду от гаражей.

Больше под окнами никого не было, ни детей, ни бабушек. Одинокий путник не торопился – наверно, никуда не спешил. Вот прохрустел под его каблуками гравий, вот они застукали по асфальту… Что-то в звуке шагов казалось знакомым, словно Алей уже прислушивался к нему тысячу раз – так, что запомнил походку. Он напрягся, пытаясь различить, что же в его памяти так живо откликается этим шагам.

Путник остановился совсем рядом.

Не стукнула дверь, не скрипнула рассохшаяся скамейка у подъезда, не зафырчал мотор машины. Человек просто стоял под окнами.

А потом хлынул внезапный, радостный летний дождь.

Он забарабанил по козырьку окна, по густой листве; в форточку полетела мелкая морось, стукнула в стекло ветка. Разом стало намного холоднее, но Алей, наоборот, перестал мёрзнуть. Тяжёлое оцепенение отпустило его, проснулось любопытство, и он подошёл к окну посмотреть, кто там внизу.

Но двор был уже пуст.

На воскресенье Алей постановил отложить все мрачные мысли и мировые проблемы. Близилась сессия, надо было писать курсовую. К тому же сложные расчёты и структурирование больших массивов информации как ничто другое успокаивали нервы и способствовали ясности сознания.

В субботу вечером он зашёл на лайфхакерский форум и оставил в закрытом разделе вопрос: что думают собратья о случаях, когда человек опасен, а после взлома обещает стать ещё опаснее? Как должен поступить истинный лайфхакер, столкнувшись с таким клиентом?

Он уже дал себе ответ на этот вопрос и не собирался менять мнение. Ему просто очень хотелось поддержки от своих. Алей никогда не видел этих людей – ни Джейка Семнадцатого, ни Минамото Дейрдре, ни Сержанта, – даже не знал, как они выглядят и как их на самом деле зовут, но они были ему дороги. Так дороги хорошие книги, которые можно закрыть и никогда не открывать больше, – они всё равно навсегда сделались частью твоей жизни.

Привычки собратьев Алей давно изучил. В закрытом разделе не приветствовались короткие реплики, под болтовню отвели другие места; в воскресенье завсегдатаи форума будут размышлять, а в понедельник мало-помалу начнут появляться ответы.

В понедельник Алей собирался прогулять консультацию и поговорить с мамой об Инее.

Разговор предстоял тяжёлый, и вдвойне тяжёлый из-за того, что у самого Алея ситуация переменилась. До явления Воронова он всерьёз думал забрать братишку к себе. Не разводиться же, в самом деле, матери с отчимом, их браку всего полгода, им ещё предстоит притереться друг к другу. Шишов не умел обращаться с детьми, тем более – с непростыми, замкнутыми мальчиками на пороге взросления. Опасно было оставлять Инея с ним, у парня могли возникнуть серьёзные психологические проблемы. Пусть о привольной жизни Алею придётся забыть, пусть нельзя будет оставить девушку на ночь, зато Инька сможет дышать свободно.