Аферы века - Николаев Ростислав Всеволодович - Страница 12

• Предыдущая
• 12/70
• Следующая

Сообщение одесских газет об аресте князя Туманова — Церетели оказалось для горожан подобным взрыву бомбы. Утренние газеты моментально раскупались. Это событие оттеснило для одесситов на задний план все, что происходило в мире, даже информацию с фронта. Горожане интересовались только личностью афериста: как он жил, каким был в быту, как относился к женщинам и, наконец, как грабил.

Словом, одесская публика хотела знать все о знаменитом аферисте.

Особенный ажиотаж вызвал арест у представительниц прекрасного пола. Замужние женщины, грустно вздыхая, повторяли, с презрением глядя на мужей: «Вот это был настоящий мужчина — интересный, смелый и властный». Романтичные барышни были огорчены тем, что не сумели в свое время познакомиться с этим таинственным князем Тумановым — Церетели. Проще говоря, и без того большая популярность князя в Одессе после его ареста возросла в десятки раз.

Событиям, связанным с арестом Церетели и его прошлым, посвятили большие статьи столичные газеты — аферист особенно много навредил коммерческим банкам Петрограда. Не отставали в этом плане киевские издания и газеты других российских городов. Читая материалы, невольно задаешься вопросом: как могли журналисты уже в день ареста поместить подробные сведения не только об аферах Церетели в дни, предшествовавшие его разоблачению, но и о его делах более раннего периода? Ответ, очевидно, один: Церетели в начале 1915 года в своих авантюристических операциях в Петрограде зарвался, потерял чувство меры и был под колпаком петроградской сыскной полиции.

Он не учел, что его розыском занимался сам начальник столичного сыскного отделения В. Г. Филиппов, пользовавшийся мировой известностью и даже получивший за свою блестящую работу по борьбе с преступностью французский орден Почетного легиона. Несмотря на малочисленность сотрудников, видимо, из-за недостатка финансирования (в Петрограде их было 75 человек, тогда как в Париже сыск состоял из 1200 агентов), Филиппов добился почти полной раскрываемости совершаемых преступлений.

Так получилось, что безусловно весьма талантливый аферист М. В. Церетели был разоблачен не менее талантливым профессионалом В. Г. Филипповым.

В 1910 году правительство России, стремясь исключить из денежного оборота страны появившиеся в большом количестве фальшивые купюры кредитных билетов сторублевого достоинства, произвело выпуск кредиток нового образца такого же достоинства. Хотя первый выпуск сторублевок нового образца составлял всего 20 тысяч экземпляров, вскоре Министерство финансов, к своему огромному удивлению, обнаружило в кассах Госбанка и его филиалах необычно большое количество таких купюр, при внимательном рассмотрении оказавшихся хорошо изготовленными фальшивками. Такое положение могло нанести сильный удар по денежному обращению России, поэтому вся российская полиция была поставлена на ноги.

Высокое качество фальшивых кредиток сразу же натолкнуло власти на мысль об их иностранном происхождении. Наиболее вероятным местом их изготовления была признана Англия, полиграфическая промышленность которой часто выполняла заказы многих стран по изготовлению ценных бумаг, в том числе и бумажных денег. В связи с этим в этой стране действовали снисходительные карательные законы к подделывателям иностранной валюты. Поэтому на туманный Альбион был послан один из опытнейших российских агентов по борьбе с фальшивыми кредитками. Он провел крупномасштабную проверку «почерка» многих английских граверов, но выполненные ими пробы рисунков денежных знаков ничего общего не имели с обнаруженными фальшивыми сторублевками в России.

Государственный кредитный билет достоинством 100 рублей образца 1910 года (лицевая и оборотная стороны).

Поиском места изготовления фальшивок занялись, правда с совершенно иной целью, и российские жулики всех рангов. По своим международным каналам связи они узнали, что фальшивки, скорее всего, поступают из Франции, в которой, по сравнению с другими странами, было обнаружено полицией наибольшее количество таких экземпляров. Они, не теряя времени, поехали во Францию, где рассчитывали по дешевке закупить фальшивки, с тем чтобы в России реализовать их в качестве настоящих кредитных билетов. Незнание французского языка да и их своеобразная внешность не внушали к ним доверия у сбытчиков фальшивок, и они, израсходовав только напрасно деньги, вернулись в Россию без «товара». И все же жулики не теряли духа, и их изворотливый ум придумал новую аферу — они пустили слух, что во Франции полно фальшивок и у них полно этого «товара». Сами же стали успешно продавать за большую цену жадным до наживы петербуржцам вместо пачек фальшивых денег так называемые «пушки» — пачки хорошо подрезанных и упакованных бумажных листов, накрытых сверху неподдельными кредитными билетами.

В то же время произошел курьезный случай с двумя петербургскими жуликами, которые все же сумели найти сбытчика фальшивых кредиток. Подделки он продавал по очень высокой цене — по 60 рублей за сторублевку, да еще ставил условия сбыта их где угодно, только не во Франции. Потому жулики купили всего несколько купюр. Однако желание быстрого заработка привело их в Ниццу, где они остановились на два дня в шикарном отеле для поиска жертвы. Во время картежной игры они, как говорится, «спустили» благополучно две фальшивые сторублевки действительному статскому советнику Никонову, который проходил лечение на курорте. На следующий день этот больной господин отправился для размена одной бумажки в «Лионский кредит» — один из коммерческих банков во Франции. Как нарочно, в том банке, как в никаком другом, зная о появлении фальшивых сторублевок, очень внимательно относились к приему таких купюр. Российские сторублевки не только просматривались на свет, но даже чуть ли не обнюхивались и облизывались. Кроме того, здесь всегда записывали данные посетителей, чем ставили в неловкое положение туристов. После задержания и снятия показания важного господина отпустили, а полиция по полученным приметам бросилась искать петербургских жуликов, и вскоре они были арестованы и признались в содеянном. Так появился, хотя и не очень ясный, след ко фальшивомонетчикам.

В 2 часа ночи 28 августа 1910 года на пограничную станцию Александрово прибыл поезд. Пассажиры вынесли свои вещи для осмотра на платформу. Когда очередь дошла до респектабельного господина Дунаевского, то внимание таможенника привлекло в его сундуке не наличие каких-то запретных вещей, а большое количество предметов дамского туалета. На естественный вопрос, чьи это вещи, господин ответил, что они принадлежат даме, которая путешествует с ним, но в его загранпаспорт не вписана и едет в другом вагоне. Опытному таможеннику все это показалось странным и подозрительным. Об этом он доложил своему начальству, а сам стал повторно проводить особо тщательный досмотр. Когда он добрался до дна сундука, то ему показалось, что под ним имеется второе дно. И это подтвердилось.

Верхнее дно было сорвано, и из тайника были вынуты пачки сторублевых кредитных билетов. Дунаевский не растерялся и заявил, что боялся перевести большую сумму денег через банк, а так как за ним следили какие-то злоумышленники, то он вынужден был применить такой метод хранения денег. Когда же при внимательном исследовании деньги были признаны фальшивыми, он, опять не растерявшись, заявил, что кредитки перевозил по просьбе знакомых. Ему, конечно, не поверили.

В сундуке оказалось 14 пачек, в каждой из которых по 100 штук фальшивых сторублевок. Кроме того, при обыске у него в чулке была найдена еще одна пачка в 99 штук — видно, одну фальшивку Дунаевский сумел кому-то сплавить. Таким образом, были обнаружены фальшивые кредитные билеты на огромную сумму в 150 тысяч рублей.

Как впоследствии выяснилось, в том же поезде ехало еще несколько человек с фальшивыми кредитными билетами. Один из них, некто Рохлин, который вез на такую же сумму фальшивок, прошел благополучно таможенный досмотр. Однако когда узнал о задержании Дунаевского, то так испугался, что решил от всего «товара» избавиться. Причем он не мог придумать ничего лучшего, как выбросить все привезенные с опасностью и трудом пачки сторублевок в пристанционный туалет. Как всегда обычно и бывает, через день этот туалет начали чистить, а нечистоты отвезли на свалку — любимое место игр александровских мальчишек. Можно себе представить радость детей и их родителей, получивших ни с того ни с сего, как с неба, огромное количество денег (они считали их настоящими). Когда на место происшествия прибыли жандармы, то в их руки попало всего 559 бумажек. Остальные около 1000 бумажек так или иначе попали в денежный оборот. Сам Рохлин, пожив некоторое время у родителей в Гомеле, боясь заслуженной кары, с большими предосторожностями бежал в Америку и скрылся среди нью-йоркской массы разноликих эмигрантов. Это событие явилось началом разгрома шайки фальшивомонетчиков.

• Предыдущая
• 12/70
• Следующая