Пятёрка с хвостиком - Нестайко Всеволод Зиновьевич - Страница 2
- Предыдущая
- 2/23
- Следующая
А во втором звене, как назло, в тот день были "перебои с кадрами". Приближалось Первое мая, и у всех энергичных и авторитетных из второго звена хлопот было выше головы и стенгазета, и самодеятельность, и приглашение ветеранов, и всякое другое.
Одним словом, получилось так, что все разбежались, и на дежурство вышли только Антоша Дудкин и Тая Таранюк, высокая, худая, с длинной тонкой шейкой и в больших, будто с другого лица, очках. Тая была такая же тихая, как и Дудкин. И к тому же ещё страшно стеснительная. Каждые пять минут по какой-нибудь причине она краснела, да так, что у неё аж слезы выступали на глазах.
Когда они вдвоём вышли на первой перемене с красными повязками в коридор, Гришка Гонобобель так и покатился от хохота:
— Ой, держите меня! Ой, не могу! Ну и дежурные! Парочка — Мартын и Одарочка! Ой! Сейчас упаду!
Тая вспыхнула как маков цвет.
А Антоша так нахмурил брови, что они сошлись на переносице в одну линию.
Тем временем Гришка Гонобобель уже орал на весь коридор:
— Все сюда! Все сюда! Сейчас будет комедия! Ха-ха-ха! Только один день! Дежурят Антоша Дудкин и Таисия Таранюк! Все сюда! Ха-ха-ха!
К воплям крикливого Гонобобеля все уже привыкли, и никто особенного внимания на него не обращал. Хотя небольшая группка из нескольких учеников всё же образовалась. Это были хлопцы из параллельного четвёртого «Б» класса Игорь Дмитруха, Валера Галушкинский, Лесик Спасокукоцкий, Стасик Кукуевицкий и Лёня Монькин. Оно и понятно: «бешники» всегда готовы посмеяться над всегдашними своими конкурентами — «ашниками».
И вот эта группка во главе с отчаянным Гришкой Гонобобелем, хихикая, потянулась за дежурными, которые сперва медленно, а потом всё быстрее и быстрее, словно удирая, шли по коридору.
— Ой! Это же надо… Ну! Ой! — растерянно шептала на ходу Тая.
Антоша шёл молча. Только губы кусал. И вот в эту минуту из седьмого класса вышел им навстречу Вася Лоб.
В руках он держал пирожок. Укусил, скривился и швырнул надкусанный пирожок на пол под батарею.
Тая и Антоша остановились.
Тая охнула, закрыла рукой рот и поспешно отвернулась.
Антоша тоже охнул и замер. Только что красный как помидор, он вдруг стал белым как сметана. И от этого повязка на его рукаве показалась ещё краснее.
Как-то случайно он скосил на неё глаза…
В первое мгновение никто даже не понял, что произошло.
Антоша так быстро наклонился и поднял пирожок, что не все это и заметили. Все увидели только, как он тычет надкусанный пирожок прямо Васе в лицо и говорит:
— А ну, доешь!
Это была потрясающая картина: маленький, щуплый Антоша тыкал здоровенному, вдвое большему, чем он, Васе надкусанный пирожок прямо в нос и говорил: "Доешь!"
Это был просто кадр из мультфильма — заяц и медведь.
Вася так растерялся, что, вместо того чтобы сразу «врезать», обалдело спросил:
— Что-о? С пола?
— А зачем бросал?
Только тут Вася наконец опомнился, молча коротким движением ударил Антошу по руке, и пирожок полетел назад под батарею.
Антоша тоже ничего не сказал, повернулся, неторопливо пошёл к батарее, поднял пирожок, подул на него и снова протянул Васе:
— Нет! Доешь!
Кто-то хихикнул (то ли Спасокукоцкий, то ли Кукуевицкий).
Вася Лоб нахмурился:
— Ты что, амёба, не понимаешь? Ты же всю жизнь лечиться будешь!
Пирожок дрожал в Антошиной руке, но Антоша упрямо протягивал его Васе. И тут Гришка Гонобобель не выдержал:
— Да он шутит, Василий Васильевич! Он шутит. Он у нас комик, юморист! Гонобобель подскочил к Антоше: — А ну, дай сюда! — и хотел выхватить пирожок.
Но Антоша не дал, ловко вывернулся, да ещё пребольно ткнул Гонобобеля локтем в бок.
— Ой! — вскрикнул Гришка. — Я же хотел тебя… Ну и пропадай! Дуремар!
В это время Вася опять ударил Антошу по руке, и снова пирожок полетел на пол. И когда Антоша наклонился над ним, Вася поднял ногу и здоровенным своим башмаком припечатал Антошу сзади по штанам.
Антоша распластался на полу, как щенок на льду, и проехал несколько метров аж к батарее.
Теперь уже весело захихикали и Спасокукоцкий, и Кукуевицкий, и Галушкинский, и Монькин, и Дмитруха.
А Вася Лоб сплюнул сквозь зубы и, болтая длинными руками, пошёл себе по коридору.
В это время прозвенел звонок, и все бросились по классам.
Тая помогла Антоше подняться, поспешно приговаривая:
— Вот видишь! Зачем ты с ним связывался? Оно тебе надо?.. Ну, побежали! Быстрее! Уж Глафира Павловна идёт… Антоша хмурил брови и сопел:
— Ну, беги!.. Я сам… Беги!
Тая была примерной ученицей, никогда в жизни не опаздывала на уроки и, наконец, не выдержала — бросила Антошу и побежала в класс.
Коридор вмиг опустел, двери классов закрылись.
Антоша минуту постоял, потом вздохнул и пошёл к дверям. Только не своего, четвёртого «А», а седьмого «Б».
Постучал, приоткрыл дверь, пролепетал: «Извините» — и зашёл.
И учитель, и семиклассники — все разом удивлённо уставились на него.
Антоша поискал глазами, нашёл на задней парте Васю и решительно направился туда.
В глазах у Васи мелькнул испуг.
Антоша подошёл, молча положил на парту перед Васей надкусанный пирожок и так же молча пошёл назад.
У дверей снова пролепетал: «Извините» и вышел…
На перемене об этом знал уже весь второй этаж.
— Ой, что теперь будет?
— Ой-ё-ёй!
— Вася Лоб — это же…
— Ужас!
— Вот так, при всём честном народе, за надкусанный пирожок!..
— И кто бы подумал! Такой тихоня! Вот тебе и Дудкин!
— А что — молодец! Если все начнут швырять пирожки на пол, сколько тех пирожков понадобится.
— В Африке дети голодают, а тут некоторые пирожками разбрасываются.
— И вообще хлеб нельзя бросать на землю, за это раньше…
— Всё равно Лоб ему не простит.
— Не простит.
— Что теперь бу-уде-ет!.. Четвёртый «А» гудел как улей.
Особенно кипятился, кричал и размахивал руками Гришка Гонобобель:
— Ну, Дуремар! Вот Дуремар! Ну-у, я ему не завидую! Раз Лоб сказал, что всю жизнь Дудкин теперь лечиться будет, значит, будет. Лоб — это такой кадр… будь здоров! Ну, Дудкин! И я же его спасал, я же спасал! А он меня — локтем! Дуремар!
Антоша сидел, втянув голову в плечи, и молчал. Он снова был тихий и незаметный, как всегда. И даже не верилось, что это о нём говорят, что это он — герой приключения с надкусанным пирожком.
А после пятого урока, когда прозвенел звонок, и Глафира Павловна взяла журнал и вышла из класса, и класс весело забазарил, собираясь домой, в дверях появился вдруг Вася Лоб.
Все дружно ахнули и замерли.
Сразу стало слышно, как жужжит, бьётся об стекло муха — такая наступила тишина.
Лоб молча вертел головой, обводя тяжёлым взглядом класс. Брови его были нахмурены.
Гришка Гонобобель стоял в проходе между партами как раз перед Антошей, закрывая его собой. Поэтому Вася Антошу не увидел. И продолжал молча мрачно осматривать класс.
Нервы у Гонобобеля не выдержали.
— Вот он, Василий Васильевич! — воскликнул Гришка, оборачиваясь и выталкивая Антошу вперёд. — Чего за меня прячешься? Ишь!
Лоб, шаркая ногами, направился к Антоше.
Четвёртый «А» затаил дыхание.
Вася протиснулся в проход между партами вплотную к Антоше. Занёс правую руку назад, словно замахиваясь.
Антоша съёжился.
И вдруг Лоб резко выдернул из-за спины левую руку и широко улыбнулся.
В руке была… конфета.
— Награждаю тебя «Тузиком»! За геройство. — Потом он обернулся к Гонобобелю: — А ты… — и влепил ему звонкий щелчок. Класс разом вздохнул и дружно засмеялся.
- Предыдущая
- 2/23
- Следующая
