Пеперль - дочь Жозефины - Мутценбахер Жозефина - Страница 34

В кабинете нет ничего, кроме громадного, обтянутого красной камчатой тканью дивана да ещё биде. Это биде производит исключительно сильное впечатление на Мали, которая принимает его за особенно изысканный комнатный унитаз. Сейчас она внимательно смотрит на своего спутника, и то, что она читает в его глазах, воспринимается ею с удовлетворением. Она точно знает, что этот красивый молодой человек будет её ебать. При мысли об этом её пиздёнка тотчас же начинает зудеть и чесаться. Мали без околичностей бросается навзничь на диван и приглашающим жестом раздвигает стройные детские ляжки.

– Что это значит, – спрашивает молодой человек, – ты чего так незатейливо разлеглась на диване?

– Потому что вдруг вы захотите меня ебать!

– Гм-м, ебать, но пока что...

– Вы, вероятно, хотите сначала меня полизать? – с услужливой предупредительностью интересуется девочка.

– Нет... нет...

Мали в замешательстве. Для чего же он тогда притащил её сюда, раз не хочет ни обычной ебли, ни ланета. Тут ей в голову внезапно приходит весьма малоприятная мысль.

– Может быть, вам хочется меня побить?

– Нет... нет...

– Тогда что?

Столь загадочные, по мнению Мали, взгляды её возбуждают, она почти бессознательно начинает нежно потирать обнажённый секель. Лицо мужчины заливается краской, он подходит ближе и усаживается подле Мали.

– Вот это правильно, поиграй пиздёнкой, – говорит он. – Ты должна щекотать себя, пока на тебя не накатит. Но одно я тебе скажу, спускать ты не должна ни в коем случае, пообещай мне.

– Это почему же я не должна спускать? – с недоумением спрашивает Мали и для успокоения глубоко запускает себе в дырочку средний палец. – Почему ж мне не спустить, когда я с таким удовольствием это делаю.

– Нет, дитя моё, спускать ты не должна, ты кончишь только тогда, когда в тебе будет мой хуй.

– Стало быть, вы всё же намерены меня выебать. – От его слов лицо Мали мгновенно веселеет и проясняется. – Но почему вы не делаете этого сразу, разве у меня не красивая, безволосая детская пиздёнка?

– Твоя детская пиздёнка меня не интересует, тем более, ты сама занимаешься онанизмом. – Его голос звучит очень странно, и Мали снова охватывает страх. – Ебать я тебя, разумеется, буду, однако совершенно в другую дыру, ха... ха... Я воткну тебе своё копьё в жопу и поимею тебя именно так, поняла?

– В жопу? – Мали садится, сводит ноги и собирается соскочить с дивана. – Нет, нет, я не хочу, чтобы меня ебли в жопу, потому что от этого больно. – И она поднимается на ноги.

– Да скажи мне, ты, глупая, хоть когда-нибудь пробовала?

Специалист по ебле малолеток разочарован.

– Нет, – признаётся Мали, – я это, конечно, ещё не пробовала, но я боюсь, что мне от этого будет больно.

– Значит, говоришь, больно будет, – с удовольствием повторяет за ней мужчина, – да, будет больно! Тебе и должно быть больно, я потому это и делаю, а ещё лучше, если такая девочка, как ты, оказывается в жопе девственницей. Ибо тебе следует иметь в виду, что в первый раз это намного больнее, это своего рода акт дефлорации, сраку сперва надо растянуть, а когда она больше не поддаётся, прорвать её. А для меня это равнозначно разрыву девственной плевы.

Мужчина всё сильнее возбуждается от собственных разговоров и, стращая стоящую перед ним девочку, ещё более жестокими и пугающими словами живописует то, что её ждёт впереди. Мали охватывает панический страх, ей хочется удрать отсюда, у неё напрочь пропала всякая охота ебаться. Она боязливо смотрит теперь в его возбуждённое страстью лицо, в его лихорадочно горящие глаза, она безумно напугана тем, что он намерен с ней делать, и хочет закричать. Но он, похоже, ожидал подобного разворота событий, потому что моментально хватает её одной рукой, а другой зажимает ей рот так крепко, что подавляет любой звук. От страха Мали теряет способность двигаться и говорить, он швыряет её на диван, и она остаётся лежать там, не шевелясь и не издавая ни звука.

– Если ты только крикнешь, я запорю тебя до смерти, – говорит он прямо ей в ухо, и она не решается теперь даже пикнуть. – Заодно хочу сказать тебе, что если ты издашь хоть один звук во время того, что сейчас произойдёт, с тобой случится то же самое, что и с твоими предшественницами, которые позволили себе кричать. Два-три удара, и их как не бывало, и ни одна душа о них не вспомнила и не побеспокоилась, их нашли уже трупами. И ещё одно я тебе скажу, если ты надеешься, что сможешь разыгрывать передо мной обморок, то я в таком случае возьму тебя за шкирку и вышвырну в прихожую к слугам, а их там двадцать четыре молодца. Девчонки, которые хотели воспользоваться этим трюком и за это вылетели потом в прихожую, после обработки хуями всех слуг этого ресторана, все до единой оказались в гробу.

Мали лежит на спине, её оцепеневшее лицо обращено к мужчине, который как хищный зверь нависает над ней. Он одной рукой приподнимает её и бросает лицом на диван. Её белая попка начинает было дрожать от страха, как вдруг девочка ощущает нежные поглаживания его ладони, скользящей по её ягодицам. «Это для него лишь отвлекающий манёвр», – думает Мали и ожидает, что он в любой момент примется крепко хлестать её, если не случится чего похуже. Однако ничего не случается, он только ласкает её округлые ягодицы и увлажнённым указательным пальцем очень нежно проводит по трепещущей задней дырочке.

– Такую симпатичную, маленькую жопку нужно прежде хорошо обласкать, чтобы она стала совершенно доверчивой, – говорит он, и Мали действительно исподволь освобождается от сковавшего её страха и буквально тянется теперь округлыми ягодицами навстречу его поглаживающей руке.

– Приподними-ка немножко жопочку, вот так, а теперь обопрись на колени и выдвини свой сладкий, золотой задик вверх. Я хочу полизать тебе дырочку, я вставлю язык в твою чудесную сраку, и ты просто затрясёшься от удовольствия. Но только не спускай, этого тебе делать нельзя.

Мали привстаёт на коленки, как ей было велено, и вскоре чувствует, как его язык, лаская, проходится по её сраке. Он приятно возбуждает её, но поскольку помощи она получить не может, то быстро пускает в ход свой палец на секеле. Ей несказанно хорошо, она блаженно постанывает. Горячий язык нежно входит в её заднюю дырочку, распространяя вокруг тёплые волны, которые доходят до самой пиздёнки. Мали круговыми движениями старательно давит и мнёт пизду, но тут чувствует прикосновение к сраке чего-то холодного и вздрагивает. В этот момент на неё обрушивается первый удар, оставляющий на полужопиях красный след, и раздосадованный голос приказывает:

– Если ты ещё хоть раз вздрогнешь, я раздеру тебе жопу в клочья!

Мали тотчас же замирает. Теперь игра возобновляется снова. Благодаря медленному ласковому поглаживанию жопа её опять становится доверчивой, опять даёт знать о себе жжение секеля, и Мали приходится опять успокаивать его пальцем. Она почти позабыла о грозящей ей судьбе, когда вдруг чувствует, как что-то стучит ей в сраку, и, даже не имея возможности увидеть это, она сразу же догадывается, что это ствол. В последнем пароксизме страха она ещё раз хочет уклониться, но руки мужчины железной хваткой сжимаются у неё на животе, он приставляет сзади стержень в самый центр и искусным, но сильным толчком проникает в дыру. Мали взвывает от боли, ей кажется, что терзаемое тело её пронзил раскалённый шкворень и сейчас разорвёт её пополам. Она заходится в визге как впервые побитая молодая собака, она извивается и хочет выскользнуть, а когда замечает, что попытки её оказываются безрезультатными, она, обливаясь горькими слезами, начинает точно малое дитя в отчаянии взывать к маме. Зато ёбарь-жопник возбуждён до крайности. Он немилосердно ебёт малышку в судорожно сжавшуюся жопу, и от истошных криков подвергаемого пытке ребёнка только ещё больше входит в раж.

– Плачь, моя девочка, плачь и кричи себе на здоровье сколько душе угодно, этого в любом случае никто не услышит. Тебе, моя бедная, моя милая, больно?

С этими словами он опять проводит стремительную атаку и до предела вгоняет свой стержень в детскую жопку. Мали ревмя ревёт, скулит и воет, и не сразу замечает, что для вытья и рёва у неё давно уже нет оснований, потому что происходящее с ней больше не доставляет ей боли. Ещё немножко потягивает, однако уверенно и беспрепятственно двигающийся хуй приятно массирует с обратной стороны её пиздёнку. Мали всё ещё продолжает кричать, потому что так замечательно вошла в роль, но о боли больше и речи быть не может. И пальцы Мали снова отыскивают секель, и, когда она его касается, тело её сотрясает такой вихрь наслаждения, какого она никогда ещё не испытывала. Крики мало-помалу переходят в глубокие вздохи, и её задница начинает бессознательно отвечать на удары и даже подаваться навстречу ебущему стержню. От восхищения Мали закрывает глаза. Вот сейчас... сейчас... у неё намокнет. Ещё несколько толчков... только один ещё... и ещё один... ах... и сейчас...