Мальчишки из Икалто - Мрелашвили Ладо (Владимир Леванович) - Страница 32
- Предыдущая
- 32/38
- Следующая
Сандро встревоженно огляделся.
Большинство друзей избегали его взгляда.
— Гоги! — шепнул Сандро. — Ты должен выступить, Гоги!
— Я не смогу, — шёпотом отозвался тот.
— Иди, не бойся!
— Я не боюсь, я просто не смогу…
— Кто ещё хочет сказать что-нибудь? — во второй раз спросил председатель совета отряда.
— Иди, иди!
Гоги неохотно поднялся и вышел к столу.
— Нико всё наврал! Мы никаких яблок не крали и в сарае не прятали. Наверное, это он сам нарвал их и принёс туда, чтобы свалить на нас, — негромко, но внятно проговорил он.
Это неожиданное заявление взволновало весь отряд.
Те, кто понаивнее, поверили:
— Молодец Ефремыч!
— Вот это выдал!
— Так его!.. — послышалось со всех сторон.
Поддержка друзей раззадорила Гоги.
— Он с самого начала привязался ко мне и Сандро: без конца подзатыльники, ни в «лахти», ни в мяч нельзя было поиграть. Теперь он не может ничего с нами сделать, потому как не вожатый он больше, вот и пришил нам новое дело.
Шум в классе усилился.
— Бердзенишвили, ты что там мельтешишься? Никак покоя не найдёшь! Выйди скажи, в чём дело?
— А дело, по-моему, в шляпе.
— Ты всё-таки выйди сюда, вместо того чтобы сколачивать кружок…
Вано, зло косясь на Нико, вышел к столу и поглядел на классного руководителя.
— Ну говори…
Вано молчал.
— Ты что, язык проглотил? — крикнул Нико. — Там он у тебя до полу свисал! Говори!
Вано с презрением оглянулся на Нико, но смолчал.
— Что ты хотел нам сказать? Говори, не стесняйся, — вмешался старший пионервожатый. — Ты признаёшь вину?
— Какую вину? — удивился Вано. — Пусть вину признаёт тот, кто провинился. А я только хотел сказать, что на прошлой неделе в колхозе пропал комбайн, и как бы теперь и это на нас не свалили.
В ответ на его слова класс грохнул, да так весело, что даже старший вожатый и учитель арифметики рассмеялись.
Бахсолиани не хотел обижать приятеля, но и он не удержался от улыбки.
— Ступай на место, Вано, — сказал Гиви, — и будь паинькой, если не хочешь смотреть на наше собрание через окно. Комбайн никуда не пропадал, его просто отвели в МТС…
— Погоди, Гиви! — вскочил Нико. — Ты даёшь слово тем, кто молчит о его проступках. Ну-ка, пусть Залико Лачашвили выступит!..
— Не могут же все говорить одновременно! — обиделся Гиви. — Залико, у тебя есть что сказать?
— Я с места…
Звено Бучукуртели насторожилось.
У Сандро пропала последняя надежда. Теперь Залико «заведётся» и выложит всё. Жаль, нет Снайпера — этот чёрт придумал бы что-нибудь. Надо же — накануне собрания приволок в класс петуха! А позавчера разбил окно в клубе и ругал завклубом за то, что его в кино не пустили. День без кино у Снайпера — траурный день… И такой парнишка шатается где-то как неприкаянный, а Залико тут разглагольствует. Но погоди, что это он говорит?..
— Сначала мы были в плохих отношениях, — говорил Лачашвили, — во всём соперничали друг с другом…
— То же мне Кучук-Караман!
Сандро коленкой толкнул друга.
— Помолчи, Гоги, пусть говорит.
— Ну, он взял и исключил меня из звена.
Нико улыбнулся и кивнул на Залико с видом фокусника, которому удался фокус.
— Говори, Залико! И никого не бойся.
— А за что он меня исключил? За то, что я наябедничал на Вахтанга Мрелашвили, когда тот докторову курицу камнем пристукнул.
У Нико от удивления отвисла нижняя челюсть.
Залико умолк и стал пальцем что-то чертить на столе, но, видно, чертёж не получился, он поднял голову и продолжал:
— Конечно, Сандро не имел права исключать меня, но сейчас я понимаю, что он поступил правильно. Вот… Последнее время Сандро хорошо относится ко мне. Мы вместе работали на уборке кукурузы. Он позвал меня на сбор звена, и теперь мы с ним товарищи.
— Ну, эту песенку мы слышали!
— Мы совсем помирились. С тех пор я не ябедничал ни на кого и не буду ябедничать… Клянусь, не буду!
Залико так расчувствовался, что чуть не заплакал, но пересилил себя и сел, закрыв лицо руками.
Девочки с сочувствием смотрели на его кучерявую голову, лежащую на парте.
Нико был вне себя.
Что за муха укусила этого Лачашвили?
Кто-то ещё в задних рядах поднял руку. Ему дали слово.
Это был Како Шашвиашвили. Он вышел к столу и застрочил, как из пулемёта.
— Виновных нужно строго наказать! Что мы тут цацкаемся? Украл Сандро чужие яблоки? Значит, отстранить его от звена. А Лачашвили тоже не святой. Его и вовсе надо исключить из школы. Сначала они были дружки, потом рассорились, а теперь, по всему видать, опять снюхались. Если спросить меня, то не только Сандро — всё звено нужно исключить из школы. Намедни они чуть на кол меня не посадили. Хорошо, что не дотянулись. А всему Снайпер заводила, в стороне стоял и ржал.
— Да мы хотели просто попугать тебя! Эх ты, трусишка!
— Ты это потому, что мы в звено тебя не приняли!..
— А почему вы не приняли его в своё звено? — спросил классный руководитель.
— Потому, что он трус! — крикнул Ладо Харатишвили.
— Хорошо, Ладо, сядь! — Учитель обернулся к старшему вожатому. — А самому Сандро вы не дадите слова?
— Конечно, дадим… Мы слушаем тебя, Сандро, говори.
Сандро вышел к столу, красный как помидор.
Некоторое время он стоял, низко опустив голову, потом заговорил глухо, не поднимая головы. Но постепенно он овладел собой, и отряд услышал его прежний твёрдый и звонкий голос.
— Да, это мы обобрали яблоню деда Димитрия. Но в ту ночь в саду у Грозного нас было только двое: я и Гоги Торадзе.
— А когда вы все вместе лазили к Грозному? — спросил старший вожатый.
— Только один раз. И то не за яблоками.
— Что же вы там делали, в таком случае?
— Лучше всех об этом знает Нико…
Бывший вожатый готов был сквозь землю провалиться.
— Чья-то корова забралась в сад, и они гнали её оттуда, — соврал он.
— Верно! — засмеялся Гоги. — Мы её поймали и привязали к дереву, чтобы она не попортила весь сад.
Нико позеленел от злости.
— Да, но зачем за одной коровой гонялось целое звено?
— Такая уж эта корова! Поодиночке она всех нас вздела бы на рога.
— Она лягаться большой мастер!
— Нашли время говорить о корове! — заметил учитель. — Продолжай, Сандро. Значит, яблоки украли только ты и Гоги.
— Мы собрали эти яблоки, но мы их не крали, — сказал Сандро.
— Как тебя понимать?
— Мы собрали эти яблоки не для того, чтобы, как говорил Нико, съесть их зимой…
— Может, ты скажешь, что хотел школьную ёлку ими украсить? — вскочил Нико.
— Нет. У нас была своя цель: дед Димитрий не пускал нас в подземный ход, где мы обнаружили воду… Вот мы и решили собрать урожай его «турашаули», припрятать, а потом сказать, что мы вернём все яблоки до единого, если старик даст нам ключ от туннеля… Потом мы долго не собирались в сарае и слишком поздно узнали о пропаже яблок, и не смогли их вернуть хозяину. В этом вся наша вина! За это мы попросим прощения у деда Димитрия…
Гиви радостно заулыбался и закивал Сандро.
— Есть у кого-нибудь вопросы? — спросил он.
— Какие могут быть вопросы? Всё и так ясно! — бросил Нико.
— Ладно. Ты сядь, Сандро. Пусть Лена скажет, что она думает обо всём этом.
Лена вышла к доске.
— Сандро говорит, что ты знала об их намерении вернуть яблоки. Это правда? — спросил Сандро Куршиташвили.
— Правда, — сказала Лена.
— Но почему ты не пришла к нам и не сказала обо всём.
— Это ещё зачем? — Лена косо глянула на председателя. — Я знала, что наши яблоки в надёжных руках. К тому же дедушка решил подарить их третьему звену.
— Неправда! — вскинулся Нико. — Это неправда! Она боится, что Сандро прибьёт её, и врёт, чтобы спасти шкуру.
— Не Лена, а ты врёшь! — не удержался Бучукуртели. — Когда это было, чтобы я девчонок трогал?
— Я не боюсь ни Сандро, ни вас, Нико! — рассердилась Лена. — Я говорю правду: дедушка подарил эти яблоки всему звену за то, что они выстроили нам курятник. И Нико не имел никакого права брать из сарая чужие фрукты. Значит, он их украл. А если такой взрослый мальчик крадёт чужие фрукты, чего же он удивляется, что наши мальчишки лазают по садам?
- Предыдущая
- 32/38
- Следующая
