Колечко с бирюзой - Мельникова Ирина Александровна - Страница 49
- Предыдущая
- 49/88
- Следующая
– К вашему сведению, – кажется, она добилась пусть небольшой, но победы: голос ее оппонента подрагивал от едва сдерживаемой даже не злости, а ярости – это было заметно по желвакам, вспухшим на скулах, – в Тихореченске есть только одна женщина, которую я, и то условно, могу назвать своей любимой. Вернее, своей бывшей любимой женщиной, – почему-то он решил исправиться. – И это очень несчастная женщина. Мы расстались с ней двенадцать лет назад. Теперь она замужем за местным криминальным авторитетом, с которым у меня с детства перпендикулярные интересы.
– Зачем вы это мне рассказываете? – холодно поинтересовалась Наташа, изо всех сил стараясь скрыть потрясение. Выходит, где-то рядом живет женщина, которую когда-то любил Игорь. И, вполне возможно, любит до сих пор, а она-то размечталась!.. Дура набитая, вздумала его проучить! Наташа судорожно сглотнула застрявший в горле комок. – Меня совершенно не интересуют ни ваши прошлые, ни ваши нынешние симпатии.
Но Игорь (или Егор) отмахнулся от нее, как от назойливой мухи:
– Моя бывшая благоверная пьет как сапожник. Но стоит ей узнать, что я здесь, сразу же нарисуется, и придется изрядно постараться, чтобы выпроводить ее отсюда. Поэтому настоятельно вас прошу: если на горизонте покажется упитанная дама с бюстом раза в два больше вашего, сообщите ей, что на данный момент я спешно отбыл в неизвестном направлении и на долгий срок...
Егор бросил на нее взгляд исподлобья и вышел из кухни. За порогом остановился и буркнул через плечо:
– На завтрак я люблю яичницу с ветчиной или на крайний случай омлет.
– Есть, товарищ... – усмехнулась Наташа, поднесла руку к виску и спохватилась: – Эй, как вас там, кто вы по званию, если не секрет?
– Капитан первого ранга, – глухо донеслось из-за двери.
– Есть, товарищ каперанг! – повторила Наташа. Бывший ее любимый старший лейтенант достаточно высоко вскарабкался по служебной лестнице. Еще лет этак пять – и точно в адмиралы выбьется...
Отделенные тонкой дощатой перегородкой, мужчина и женщина долго не спали, прислушивались к скрипу пружин и к достаточно хорошо различимым вздохам.
Наташа слышала, как Егор несколько раз вставал с кровати, подходил к окну. Глухо стучала оконная рама: он то открывал окно, то закрывал его... И она сделала вывод, что курит он недопустимо много. Наконец не выдержала и тоже открыла свое окно, в которое тут же потянуло сигаретным дымком.
Внешне он почти совсем не изменился, думала Наташа о своем бывшем возлюбленном, только немного крупнее стал, массивнее. На лице появились жесткие складки, и глаза не улыбаются по поводу и без повода, больше в них льда и, кажется, недоверия. И этот презрительный прищур, словно он давно знает о тебе нечто глубоко ему противное, а для нее – крайне постыдное, тоже ей незнаком и неприятен. Наташа вспомнила, с какой легкостью он подхватил ее с земли и отнес в дом. А вдруг он сейчас возникнет на пороге, позовет ее в свою постель, сможет ли она отказать ему или опять, как пятнадцать лет назад, доверится ему без страха и сомнения? Наташа прислушалась к тихим шагам за стеной. Похоже, его тоже взволновал сегодняшний вечер, или она ошибается и его голова занята в основном предстоящими хлопотами? Ведь даже мать почти ничего не знает о собственном сыне, а ей тем более этого не узнать!
Но Наташа не ошиблась! Егор думал именно о ней. Мать, замотанная подготовкой к скорому возвращению из роддома Танюшки и его очередной племянницы, подробностями ни себя, ни его не затруднила:
– На месте разберешься. Гостья моя – женщина видная, интеллигентная, незамужняя, к нашей жизни непривычная. Но твоя тетка звонила, сказала, что в доме все в порядке, только жиличка, кажется, вся вконец умоталась! Так что поезжай, займись хозяйством, тебе в охотку, а она пускай отдохнет...
По дороге домой Егор гадал, какая встреча ему предстоит, хотя не сомневался, что в Тихореченске ждет его старая дева лет этак пятидесяти, с плоским задом, с едва заметным намеком на бюст, занудливая, но трудолюбивая до безобразия...
К удивлению Егора, родной дом встретил его распахнутыми настежь дверями, мычащей у ворот коровой и полным отсутствием матушкиной гостьи как таковой...
Последующие события, хотя он не хотел себе в этом признаваться, произвели на него неизгладимое впечатление.
Он слишком поздно понял, что недооценил свою мать. Скажи она, что рядом с ним почти месяц будет проживать столь очаровательная женщина, он бы еще подумал, нужно ли менять свой, хотя и относительный, покой на риск сосуществования с интеллигентной и весьма соблазнительной дамочкой.
Оставшись один на один с сигаретой, Егор вернулся мыслями к ужину, перебрал в памяти весь разговор и с досадой признался сам себе, что не всегда оказывался на высоте положения, а порой даже уступал своей языкастой собеседнице.
Егор вздохнул и закурил новую сигарету. Чем-то неуловимо знакомым повеяло на него сегодня за столом. Целую вечность назад он так же весело пикировался с худенькой и ершистой своей сиделкой. Она сердито хмурила брови, а глаза, такие же синие и яркие, неистово вспыхивали огоньками, если он был слишком назойлив или досаждал ей своими шутками... Кроме глаз и забавной манеры в момент расстройства чувств закусывать нижнюю губу, эта женщина ничем не напоминала его давнюю горькую любовь, так нелепо и непонятно оборвавшуюся. Правда, имя у них одно и то же. Но его Наташка – светленькая, розовощекая, с тяжелой косой, вся будто устремленная ввысь, к облакам, к солнцу, а эта – весьма уверенная в себе особа, загорелая до цыганской смуглоты, со стрижкой, пожалуй, короче его собственной, но тело у нее!..
Егор почувствовал напряжение в чреслах и рассердился на себя: надо же, до какой степени расслабился! Первая встречная красивая женщина, а он реагирует на нее, как щенок на фонарный столб! Да, тело у нее отменное! То немногое, что ему удалось рассмотреть – обнаженные шея, плечи, руки – было вылеплено природой старательно и со вкусом. Ноги, хотя и грязные до умопомрачения, произвели впечатление не только на него. Батюшку лукавый, бесспорно, крепко поддел под ребро. Егор улыбнулся, вспомнив взгляд соседа на возлежавшую на диване женщину. Несомненно, отцу Антонию придется молиться перед сном не только за здоровье брата, но и просить смиренно об избавлении от искушения и мирских соблазнов.
Егор прислушался: вроде она тоже не спит? Конечно, он обидел ее своими дурацкими предостережениями. Но, с другой стороны, его совсем не прельщал скоротечный роман. Умные и красивые женщины легко не забываются. А повторения давней истории, из-за которой чуть не полетела не то что карьера, а вся его жизнь, ему совсем не хотелось.
Отправив щелчком окурок за окно, Егор вернулся в постель и услышал, как в соседней комнате глухо стукнула оконная рама. Он представил себе, что совсем близко от него облокотилась о подоконник молодая красивая женщина в короткой ночной рубашке, босоногая, с обнаженной грудью, и застонал сквозь зубы от неожиданно нахлынувшего желания. Окажись она сейчас рядом, теплая, податливая, и плюнул бы он на все условности и те глупости, что сам недавно болтал за столом, и любил бы ее, забыв про все, что скопилось в его душе за прошедшие отчаянно тяжелые для него годы.
- Предыдущая
- 49/88
- Следующая
