Александра - наказание Господне - Мельникова Ирина Александровна - Страница 7
- Предыдущая
- 7/74
- Следующая
Агафья, захватив по давней своей привычке вязание, села в кресло у камина, и вскоре Кирилл услышал, как старушка засвистела потихоньку носом. Под этот свист и еле слышное бормотание старой няньки он опять разложил на столе бумаги и принялся сосредоточенно вчитываться в них.
4
Миновал второй месяц пребывания Саши Волоцкой в Петербурге. Поддавшись на уговоры Елизаветы Михайловны, она решила остаться еще на пару недель. В середине марта ожидался самый грандиозный бал сезона, который давала княгиня Дуванова, слывшая в свете большой выдумщицей и оригиналкой. Вот и на этот раз всем дамам заранее предложили нарядиться в восточные тюрбаны, а на плечи накинуть яркие персидские платки или шали. Мужчин тоже попросили опоясаться пестрыми шелковыми шарфами.
Александра задумчиво перебирала пальцами веер, очередной подарок тетушки. Та приглядела его у своей портнихи, мадам Шардоне, и незамедлительно купила модную, красивую вещицу для племянницы. Веер был составлен из белых страусовых перьев и как нельзя кстати подходил к новому бальному платью девушки – произведению мадам Шардоне и ее мастериц, сотворивших белоснежное чудо из шелка и тюля всего за три дня и две ночи.
Впервые в жизни Саша с большим нетерпением считала дни до бала. По слухам, князь Адашев тоже получил приглашение от княгини Дувановой, но ответ с изъявлением благодарности отнюдь не обещал его присутствия.
Очевидное небрежение князя светской жизнью с еще большей силой всколыхнуло живейший к нему интерес. Накануне бала у многих дам и барышень разного возраста, происхождения и состояния тревожно забились сердца, а наряды и драгоценности подбирались на этот раз с особым тщанием. Красавец князь оставался по-прежнему недосягаем для женских чар, как и год назад, когда, поправившись после тяжелого ранения, он вновь появился на столичном небосклоне. Разволновались и некоторые достопочтенные мамаши из знаменитых петербургских семейств. Говорили, что князь надумал жениться, что вызывало некоторое сомнение, ибо он не походил на человека, решившего покончить с жизнью вдовца: от приглашений в дома вероятных невест отказывался, балы игнорировал. Сообщение о якобы ожидаемом приезде Кирилла Адашева на бал княгини Дувановой вызвало ажиотаж и в кругу прехорошеньких вдовушек, тайно мечтавших о подобном подарке судьбы. Некоторые наиболее предприимчивые молодые люди, перенявшие английскую моду заключать пари по поводу и без повода, склонялись к мысли, что наиболее вероятной претенденткой на благосклонность князя может оказаться вдова барона Дизендорфа – двадцатипятилетняя красавица Полина.
Саша к подобным разговорам не прислушивалась, ибо частенько сама становилась героиней досужих домыслов. Однако уловить шепоток за своей спиной на сей раз ей все-таки следовало, чтобы понять – она не единственная, кто украдкой поглядывает на входную дверь и ждет появления высокого, слегка прихрамывающего мужчины с чеканным профилем. Даже под угрозой лютой смерти девушка вряд ли призналась бы, с каким нетерпением, переходящим в легкую панику, всматривается она в ярко разодетых гостей, появляющихся на пороге бальной залы, и в каком неистовом темпе устремляется по жилам кровь, стоит ей заметить мужчину, похожего на Кирилла Адашева.
Тетка тем не менее отметила не свойственную племяннице задумчивость и выражение покорности, с которыми та принимала знаки внимания от молодых светских балбесов и кавалеров посолиднее. Пару раз графине удалось поймать ее быстрый взгляд в направлении дверей. Похоже, Саша кого-то ждала. Елизавета Михайловна терялась в догадках, но спросить об этом девушку напрямик не решалась. Слава богу, что племянница немного образумилась и не отказывает желающим потанцевать с нею.
Саша не подозревала, что за мысли бродят в хорошенькой головке графини Буйновской. А вот в ее собственной голове все до единой посвящались князю Адашеву. Девушка представляла, как он появится на пороге бальной залы, пройдет к ручке княгини Дувановой и тут уж заметит ее, просто не сможет не заметить! «Кто эта очаровательная девушка?» – тихо спросит он у княгини, и та ответит: «Ах, это Сашенька Волоцкая, племянница моей близкой подруги Елизаветы Буйновской. Позвольте вас представить, князь!» Он тихо коснется ее руки губами, потом поднимет глаза... О том, что произойдет дальше, Александра боялась думать. Только от видения, как он целует ей руку, сердце почти выскакивало из груди, а щеки охватывало таким жарким румянцем, что приходилось прятаться за новым веером, а когда и это не помогало, Саша принималась яростно им обмахиваться.
Только что главный церемониймейстер бала Луконин объявил небольшой перерыв в танцах, и основная масса приглашенных устремилась в соседний зал к столам, уставленным фруктовой водой и восточными сластями. Александра, оставшись в бальной зале, слегка прислонилась к пальме, росшей в высокой деревянной кадке.
Собрать так много пальм и украсить ими зал было прихотью княгини, и хотя он приобрел экзотический вид, но князю Дуванову стоил недешево. Престарелый хозяин бала, всячески потакавший прихотям молодой жены, не поскупился на расходы и уже по своей инициативе закупил диковинных тропических птиц. И теперь они в развешанных под пальмами клетках веселили взоры гостей, но отнюдь не слух: вопреки обещаниям торговца заморской живностью петь они напрочь отказывались и лишь щелкали клювами, верещали, кричали во все горло хриплыми, словно простуженными, голосами.
Одна из птиц, самая крупная и красивая, по счастью, еще до бала вдруг принялась что-то выкрикивать по-английски; прислушавшись, старый морской волк адмирал Дуванов разобрал набор крепких матросских ругательств, которыми пернатое отродье исправно сотрясало воздух. Хулиганистого иностранца отправили на вечное поселение в зимний сад, а оставшиеся чужеземцы были самолично проверены князем, и только после этого им позволили упражняться в перекличке и тщетных попытках переорать оркестр.
Девушка незаметно для тетки вздохнула. Бал вот-вот минует свою середину, а князь, видно, так и не приедет. Саша с досадой закусила нижнюю губу. Ну и черт с ним! Не сошелся на этом неуловимом гордеце свет клином! Сегодня ее последний бал, и ничего страшного не случится, если они не познакомятся, а дома и следа не останется от ее пустых мечтаний.
Александра медленно обвела взглядом постепенно заполняющийся зал. Что ни говори, а фантазия у Дувановой действительно богатая! Экраны, украсившие стены длинной залы, изображали сцены из китайской и индийской жизни. Огнедышащие, с кровожадно распахнутыми пастями драконы стремительно пролетали над причудливыми храмами и дворцами. Восточные красавицы с бесподобно раскосыми глазами держали в изящных ручках нежно-розовые лотосы. А их возлюбленные со свирепыми физиономиями азиатских тигров, с тугими черными косичками на затылке сжимали в руках широкие короткие мечи, готовые отразить любое нападение.
Напротив Саши возвышался самый большой и яркий экран, расписанный рукой несомненно талантливого мастера. На нем преобладали сказочной красоты растения, в зарослях которых томные, волоокие чаровницы в сари млели в объятиях пылких юных индусов со смуглыми мускулистыми торсами. Художник искусно и с большим знанием дела изобразил полупрозрачные одежды, жемчужные ожерелья и золотые браслеты, оттеняющие смуглую кожу влюбленных.
Бамбуковые кресла, стоявшие вдоль стен, тоже влетели князю Дуванову в копеечку, а кроме того еще и драпировки на стенах, широкие полосы ткани, натянутые по диагоналям оштукатуренного потолка, – все из прекрасного, почти невесомого китайского шелка. Эффект превысил самые смелые ожидания, получился поистине фантастический фейерверк красок – ярких, сочных, будоражащих воображение и чувства!
Итак, зрелище было восхитительным! Бал – великолепным! Даже ярые завистники княгини вынуждены были признать, что ничего подобного в своей жизни не видели.
Сашу незаметно захватило и очаровало веселье, царившее вокруг. В свете пяти люстр и множества бра, под звуки изящного вальса кружились пары, и вскоре желтые, синие, розовые и зеленые костюмы слились в ее глазах в ослепительную и радостную радугу восточного праздника.
- Предыдущая
- 7/74
- Следующая
