Между «А» и «Б» - Машков Владимир Георгиевич - Страница 9

• Предыдущая
• 9/26
• Следующая

Что ни говорите, что вы мне ни доказывайте, а самое интересное в школе — это каникулы. С каким нетерпением ждешь воскресенья, а ведь каникулы — это двенадцать воскресений сразу и подряд.

Сперва, конечно, в каникулы надо выспаться. Дрыхни себе хоть до десяти часов, никто тебя не растолкает с воплем: "Опять, бездельник, опоздал в школу!"

Потом в каникулы можно вволю покататься на лыжах и коньках.

А потом заняться и серьезными делами.

Я еще вам не рассказывал, что у меня с Семкой была страсть — марки. Одно время мы чуть не помешались, говорили только о Конго, о Мадагаскаре, о Береге Слоновой Кости. За что попало мы выменивали марки. Сперва каждый собирал свой альбом, и у нас попадались одни и те же марки. Но вскоре мы объединились, а одинаковые марки решили повыгоднее обменять.

Я уже охладел к коллекции, а Семка все еще вздрагивал, когда видел новую марку, и спрашивал у хозяина драгоценности: "Что ты хочешь взамен?" Я не сомневаюсь, что попроси тот у Семки новую рубашку, которую ему вчера купила мама, он отдал бы не задумываясь.

Наши альбомы хранились дома у Семки, и мой друг часто бегал в центр города, где был большой книжный магазин. В том магазине постоянно собиралась толкучка, там обменивались марками.

Однажды Семка прибежал ко мне очень расстроенный:

— У меня какие-то гады отобрали альбом, а там Конго, Монако… Я гнался за ними, они перемахнули через забор и удрали…

А произошло вот что. Как всегда, Семка толкался в толпе мальчишек, разглядывая чужие альбомы и по называл свой.

К нему подошел длинный бледный парень и вежливо улыбнулся:

— Мне очень нравятся твои марки, мальчик. Пойдем ко мне домой. Я покажу тебе свои, у меня неплохая коллекция. Я живу рядом, во дворе.

Простодушный Семка поплелся за парнем. А кто бы не пошел? Собственно, чего бояться?

Когда они миновали ворота, какие-то мальчишки дали Семке подножку, он растянулся, а альбом упал в снег. Похитители схватили альбом и помчались к забору. Бледный парень удирал вместе с ними.

Пока Семка вскочил, пока перелез через забор, похитителей и след простыл.

— И это в самом центре города! — восклицал я, расхаживая по комнате. — Среди бела дня! Куда только смотрят дружинники!

Семка сидел в моем кресле-кровати подавленный. Я понял, что мои слова отлетают от него, как мяч от стены.

Тогда я сказал:

— Надо действовать.

И мы ежедневно стали появляться в книжном магазине. Для отвода глаз мы брали альбом с самыми обыкновенными марками — их можно купить в любом киоске.

К нам подходили, внимательно рассматривали альбом, махали руками: "А, ерунда", — и отходили. Нам это было на руку. Не привлекая внимания, мы в четыре глаза (два моих и два Семкиных) наблюдали за всеми, кто входил в обе двери магазина.

Три дня не принесли нам успеха. Надо было менять тактику.

— Вот что, — сказал я Семке, когда мы собрались в четвертый раз на "охоту". — Тебе придется изменить внешность.

Семка вздрогнул, когда я схватил его за нос.

— Вообще неплохо бы укоротить нос, но это нереально, — подумал я вслух и отпустил Семкин нос.

Семка облегченно вздохнул и ласково погладил нос.

Я еще раз оглядел Семку. Мой друг, не мигая, смотрел на меня: что еще я предложу ему укоротить?

— Придется отказаться от кудрей, — грустно сказал я.

Кудри были гордостью Семки. Еще летом, когда он узнал, что в 6-м классе можно будет щеголять в прическах, Семка стал любовно отращивать свои волосы. Когда он появился 1 сентября, все ахнули, особенно девчонки. Шевелюра преобразила Семку. Теперь он был похож на всех великих музыкантов прошлого сразу.

И вот я смотрю Семке в печальные глаза и говорю:

— Надо, Сема, понимаешь?

Семка шмыгает носом.

— Иначе мы не добудем марки, — настаиваю я.

Семка решительно встает.

— Идем в парикмахерскую.

— Сема, позволь мне пожать твою мужественную руку, — растроганно говорю я.

Из парикмахерской Семка вышел пошатываясь и облизывая губы. Я ждал его на улице.

Семка нахлобучил на уши шапку и виновато улыбнулся:

— Холодно без них.

Семка без кудрей был неузнаваем. То есть я его узнал, потому что это был Семка-пятиклассник.

— Это даже полезно, — сказал я. — Стрижка укрепляет корневую систему.

— Конечно, — бодрился Семка. — Они после этого еще лучше будут.

— В сто раз лучше, — горячо поддакнул я.

И вот мы снова в магазине. Семка снимает шапку и, остриженный наголо, с альбомом в руках, ожидает похитителей. Я, спрятав в воротник пальто лицо, притаился в углу напротив. Семка должен мне мигнуть, и тогда я нападу на похитителей марок.

— А если их будет трое? — растягивает слова Семка.

— Справимся, — говорю я. Как? Я и сам не знаю. Но главное — быть уверенным.

И снова день впустую. Похититель наших марок не появлялся.

— Зря я волосы остриг, — канючит Семка, когда мы вечером идем домой. Фонари в снежных шапках печально стоят вдоль улицы.

— И вообще — каникулы пройдут, а мы ни разу на лыжах не покатаемся, — с тоской говорит Семка.

— Завтра делаем выходной, — я громко хлопаю перчаткой о перчатку. — Поедем в парк, на горку. А потом продолжим поиски.

В парке было столько народу, и все на лыжах, что казалось, снег будет раздавлен, втоптан в землю… Но ничего подобного не случилось. Потому что снега было слишком много. Никогда еще в нашем городе не было столько снега. Мороз подрисовал каждому лыжнику по румяному яблочку на щеку. И само солнце было похоже на сочную, крепкую антоновку.

Мы с Семкой, конечно, махнули на горку.

— Догоняй! — крикнул я Семке и оттолкнулся палками. Потом сунул их под мышки, чуть-чуть присел и понесся на всех парусах. Ветер пел в моих ушах.

Внизу я развернулся и замер. Следом за мной скатился Семка. Из-под его лыж вырвался целый снежный фонтан.

— У-у-х! — сказал я.

— А-а-х! — подхватил Семка.

— О-о-х! — не сдавался я.

— Ы-ы-х! — показал все зубы Семка.

— Пойдем на склон, — предложил я, когда мы нафыркались всласть.

Мы снова взобрались на горку, и первой, кого я увидел, была улыбающаяся Ира. И другие девчонки из нашего класса. Вы не забыли еще мою соседку по парте? Вокруг нее, как всегда, вились мальчишки.

— Валерка, — зашипел за моей спиной Семка, — вот он. В желтом свитере.

Девчонки болтали с мальчишками и заливались от хохота. Ближе всех к Ире стоял, опершись на палку, похититель марок.

— Точно он? — переспросил я.

— Точно! — закричал Семка и рванулся вперед. — Сейчас я ему дам.

— Спокойно. — Я остановил Семку. Несколько минут я обдумывал ситуацию. Рядом с похитителем были его друзья — здоровые ребята, явно из восьмого класса. Надо было их разъединить. С троими нам не справиться.

— Жди меня у леска, там, где склон кончается. — Я обернулся к Семке. — И без меня ничего не предпринимай.

Я знал, что по крутому склону многие боятся съезжать, даже отличные лыжники. И я решил попробовать вот что.

Я взобрался на горку, и тут меня узнали Ира и другие девчонки.

— Валерий! — обрадовалась Ира. — Где ты пропадал?

— Мы с Семкой повторяем пройденное, — сказал я, приглядываясь к похитителю. Тот презрительно улыбнулся:

— Зубрилы несчастные.

Я еле удержался, чтобы не смазать его по довольной физиономии.

— Между прочим, — я ослепительно улыбнулся, — очень легко узнать настоящего зубрилу — есть простой способ.

— Какой? — спросила Ира.

— А вот видите склон? — Я помахал палкой. — Кто по нему съедет, тот и не зубрила. — Я снова очаровательно улыбался.

Друзья похитителя побледнели. И он сам, кажется, немного струсил.

— Ну, так кто первый? — спросил я.

Девчонки перестали хихикать и начали шушукаться.

— А это не опасно? — забеспокоилась Ира.

• Предыдущая
• 9/26
• Следующая