Мятежники Акорны - Маккефри Энн - Страница 20

— О, у нас имеются и травы, и овощи, — заверил ее кузен Надари. — Этот сезон выдался не слишком урожайным, но в Храме мы обеспечим вас пищей самого высокого качества.

Кандо хлопнул в ладоши, и Мью-Шер снова вскочила, да так резко, что ее стул отлетел назад. Бьюлайбаб поднялся неторопливо и с улыбкой, вытер губы салфеткой и бросил ее на тарелку.

— Видишь, маленькая сестра, твое желание исполнилось, — проговорил Кандо. — Посланник любезно предложила нам свою помощь. Теперь ты должна проводить ее в Храм и лазарет, где содержатся наши священные животные.

— Ваше благочестие, я прошу у вас соизволения сопровождать Мью-Шер и досточтимого посланника. Мне необходимо проследить за приготовлениями к вечернему прибытию наших гостей, — сказал Бьюлайбаб. У Акорны сложилось впечатление, что ему так же, как и маленькой сестре, хотя и по иным причинам, не терпится покинуть это сборище.

— Ты, как всегда, предвосхищаешь мои желания, брат Бьюлайбаб. Я дозволяю тебе удалиться.

Второй жрец и юная послушница отвесили своему наставнику поясные поклоны. Когда же Кандо, отвернувшись от них, снова обратил свое лицо к оставшимся за столом, девушка бросила на Акорну быстрый и многозначительный взгляд из-под густых ресниц. Россыпь веснушек на носу и щеках казалась легкомысленной и детской в сочетании с покрасневшими от слез зелеными глазами, в которых Акорна прочитала горе и одновременно надежду. Руки Мью-Шер были стиснуты так крепко, что наверняка болели, но походка девушки была целеустремленной и решительной. Она первой вышла из зала. Девушка едва владела собой и, казалось, еле сдерживалась, чтобы не побежать.

По силе характера маленькая сестра напомнила Акорне Мати, мысль о последней принесла воспоминание о брате Мати, и сердце снова пронзила острая боль. В непроизвольном движении рука Акорны взлетела к вороту туники и нащупала под ее тканью диск рождения Ари.

Охранники кивками приветствовали брата Бьюлайбаба и Мью-Шер и пропустили их сквозь ворота, а у Акорны потребовали предъявить разрешение на выход с территории базы. Она показала им бумагу, которой ее предусмотрительно снабдил Макостат. Стражник, проверявший пропуск, изо всех сил старался не смотреть на ее рог, но она уловила немой вопрос, ворочавшийся в его мозгу: «Что же это за инопланетянка такая?» Затем он вернул ей бумагу и велел медленно пройти через ворота, которые, как и предупреждал Макостат, действительно оказались оборудованы сканером, предназначенным для обнаружения запрещенных к выносу предметов.

За оградой базы и космопорта стояла обтянутая красной тканью коробка на колесах, запряженная двумя безрогими животными, по внешнему виду удивительно напоминавшими Предков линьяри.

— Нам следует воспользоваться каретой, — проговорила Мью-Шер, направляясь к этому странному экипажу.

— Но его благочестие не давал нам на это разрешение, — возразил Бьюлайбаб, и Акорна уловила в его голосе сдерживаемый гнев.

— Это сэкономит нам время и даст ей возможность спасти больше животных, — парировала маленькая сестра.

— Возможно, — с готовностью согласился Бьюлайбаб, — но мульзар, зная все это не хуже нашего, все же не предложил нам воспользоваться его экипажем. Если он вдруг захочет покинуть аванпост, а экипажа не окажется на месте, нас не спасет даже посланник.

Акорна не думала, что последствия самовольного изъятия кареты на самом деле могут оказаться столь плачевными, но Бьюлайбаб был выше рангом, чем Мью-Шер, и он явно не хотел брать карету. Жрец окинул взглядом затянутые пеленой сумерек улицы города, словно высматривая что-то или чего-то ожидая. Акорна попыталась прикоснуться к его сознанию. Она понимала, что делать это без его разрешения грубо и неблагородно, однако решила, что иного выбора у нее нет. Настроившись на прием мыслей стоявшего рядом с ней мужчины, она ощутила, что он ждет чего-то или… кого-то. Ей захотелось спросить, кого именно, но благоразумие подсказало не делать этого.

Что бы тут ни происходило, это не могло оказаться важнее, чем жизни храмовых котов, нуждавшихся в ее помощи столь отчаянно, что РК даже сбил «Кондор» с курса, стремясь завлечь ее на эту планету. И беспокоился о своих собратьях не один только РК. Мью-Шер тоже была вне себя от нетерпения. Пытаясь разрешить ситуацию мирным путем, Акорна беззаботно сказала:

— Я хороший бегун. Показывайте путь, и мы окажемся у цели очень быстро.

— Если вы действительно легки на ногу, то я не нужна вам в качестве проводника, — с готовностью откликнулась Мью-Шер. — Храм прекрасно виден даже отсюда. Он совсем недалеко.

Посмотрев в ту сторону, куда указала девушка, Акорна увидела трехэтажное здание с двумя коническими башнями и куполом, над которым возвышался шпиль. Храм подавлял своими размерами жилые дома, лачуги и магазины города.

— Тогда — вперед!

И они побежали по направлению к Храму.

Акорна, как и любой другой представитель расы линьяри, была и впрямь отменным бегуном, поэтому ей приходилось даже сдерживать себя, чтобы не обогнать своих сопровождающих. Мью-Шер, правда, тоже бежала легко и быстро. После долгого сидения на борту «Кондора» пробежка по городским улицам доставляла Акорне истинное удовольствие, и к тому же столь быстрое передвижение не позволяло уличным шумам — разговорам и мыслям обитателей этого странного места — засорять ее сознание. В противном случае чувства могли бы притупиться, что самым негативным образом сказалось бы на ее целительских способностях. Тысячи людей вокруг нее плакали, смеялись, разговаривали, кричали, снова плакали… Она блокировала все это, сосредоточившись только на беге и ожидающей ее задаче.

Перед Акорной мелькали каблуки Мью-Шер, позади нее слышался тяжелый топот брата Бьюлайбаба, тонувший в окружающем шуме, отчего казалось, что жрец бежит в другом направлении.

После того как они завернули за угол, взгляду Акорны открылись главные ворота Храма. Рядом с ними, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, уже стояла девушка. Теперь и сам Храм, и все его украшения можно было рассмотреть как следует. Здание было выстроено в форме исполинского кота, поднявшего одну лапу. Куполом служила голова кота, а его уши и были теми самыми коническими башнями, которые Акорна приметила еще издалека. Приоткрытая пасть животного служила балконом, причем верхняя челюсть исполняла роль навеса над ним. Основная часть здания была закруглена и представляла собой задние лапы и спину огромной кошки, внешняя стена опоясывала сооружение, словно хвост.

Приближались сумерки, но жара никак не хотела спадать. Войдя в ворота, Акорна сразу заметила: внутренний двор спланирован таким образом, чтобы на него попадало как можно больше солнечного света. Наружные стены здания были добрых шести футов толщины, а между первым и вторым этажами они были украшены тонкими планками, уходившими в отверстия в стенах. По груди каменного зверя к балкону в виде раскрытой пасти поднимались две столь же тонкие лестницы. Длинная галерея колонн поддерживала кровлю крытой аркады, расположенной в хвосте истукана и в нижней части его корпуса. Хотя сам Храм был сложен из красно-коричневого камня, колонны были белыми и украшены какими-то странными полосами.

— Сюда, — сказала девушка, подводя Акорну ко входу в Храм. Задержавшись, она обменялась несколькими фразами со стражником, который вслед за этим пропустил их внутрь, проводив изумленным взглядом инопланетную гостью. — А теперь сюда, — через плечо окликнула Акорну маленькая сестра.

Наконец они вошли в комнату, освещенную газовыми лампами. В этом помещении, хотя оно и сияло чистотой, витал какой-то неуловимый дух болезни, едкий кошачий запах, а еще тут пахло кровью и дохлой рыбой.

Пять человек, находившихся в комнате, подняли головы и посмотрели на вошедших.

— Мью-Шер, ты вернулась слишком поздно, — сказала женщина, по возрасту годившаяся маленькой сестре в матери. — Гримла покинула нас. Несколько минут назад у нее начались судороги, а она была настолько слаба, что не выдержала их.