Северная буря - МакКенна Джульет Энн - Страница 23

Кейда сощурил глаза, принимая кубок от Джевина.

— Не очень-то мне охота об этом спорить. — И пригубил вино, бодрящее, но не дурманящее.

Ибо нам понадобится весь наш ум для переговоров с Рекхой. Как могут варвары вести торговлю или войну, если они так глушат себя хмельным?

— Я подбирала нити той сети, по которой получала новости Олкаи, — голос Итрак слегка дрогнул при упоминании бывшей первой жены владения. — Некоторые из любимых ею ремесленников лишь недавно вернулись из вод Дэйшей и привезли любопытные известия.

— В самом деле? — Он не смог сдержать приступа боли при столь небрежном упоминании о Дэйшах здесь, на юге. Глаза Итрак радостно вспыхнули. — Жемчужницы покинули рифы Дэйшей.

Какой ужасный знак для первого полного года правления Сиркета.

— Поэтому Рекха и явилась за жемчугом Чейзенов, дабы они помогли им справиться с бедой, — Итрак явно желала мало добра этой женщине из Дэйшей.

— Джанне и Рекха всегда готовы к скудному году, — медленно произнес Кейда. — У них, несомненно, припасено достаточно жемчуга и перламутра с прошлых лет, чтобы поставить все, о чем договорено с владениями Ритсем и Эдис.

— И поэтому Рекха так отчаянно желает получить жемчуг из нашего улова? — бросила ему вызов Итрак. — А она в отчаянии, поверь мне.

— Знаю, — уверил ее Кейда. И закрыл глаза, чтобы вернее изгнать из памяти образы, что дразнили его. — Кажется, я понимаю. Рекха договорилась с Мони Редигал о грузе медных изделий к концу последней сухой поры. И Редигалам причитается восьмая доля в нынешнем сборе раковин.

Итрак прищелкнула языком:

— Мони Редигал всегда готова искушать судьбу. Значит, если Мони очень повезет, Дэйши получат свою медь в обмен на чашечку жемчуга?

— Дэйши не получат удовольствия от такой сделки, — Кейда осушил кубок. — Как могут они скрыть подобное бедствие, если суда Редигалов стоят близ их рифов и ждут своей доли из нераскрытых раковинах?

— Мони пожелает доли, равной восьмой части хорошего урожая, если согласится молчать. — Итрак поджала губы.

— Что порядком истощит запасы Дэйшей. — Кейда не пожалел сил, чтобы скрыть свою тревогу. — И едва ли они захотят предлагать кому-то оставшееся: кто знает, а вдруг рифы ничего не принесут и на следующий год?

Такое случалось во времена моего деда: семь лет подряд лучшие рифы не давали ничего, а более скромные места сбора предлагали лишь самый жалкий перламутр. Что это предвещает, когда у Чейзенов богатейший улов жемчуга на памяти живущих?

— Значит, у Дэйшей больше трудностей, — Итрак пристально воззрилась на него. — А у нас занятная возможность.

А я теперь Чейзен, а не Дэйш.

Он скрыл свои мрачные предчувствия в пустом кубке, прикидываясь, будто пьет.

— Как ты предлагаешь этим воспользоваться?

— А как ты истолкуешь подобное знамение? — Взгляд Итрак все еще удерживал его взгляд. — То, что Дэйши страдают от такого злополучного начала года? Нам нужны сделки с владением, которое постигло такое несчастье? У нас предостаточно причин избегать их вод после того, как Чейзен Сарил умер, пользуясь их гостеприимством.

Перед внутренним взором Кейды вновь предстал умирающий в муках Чейзен Сарил.

Впрямь ли я невиновен лишь потому, что Джанне кормила нас троих моллюсками, собранными после красного прилива, которые могут быть смертельно ядовитыми? Джанне мне жена с юности, и я даже не подозревал, что она способна быть такой безжалостной и рисковать жизнями троих потому, что трусость Чейзена Сарила лишает его права на власть, а мое решение имитировать смерть и двинуться на поиски мудрости, которая совладала бы с магией захватчиков, лишает меня права вернуться в родное владение.

— Чейзен Кейда. — Откровенный намек в голосе Итрак вызвал боль, заметно острей, чем пощечина Рекхи.

Он сморгнул и постарался тщательней подбирать слова.

— Что бы ни означало это предвестие для Дэйшей, мы должны думать о положении Чейзенов. Самые надежные морские пути к остальному Архипелагу проходят водами Дэйшей. Идти к Редигалам открытым морем много опасней для наших галер. Если мы не дадим Рекхе чего-то, что она просит, она может запереть морские пути Дэйшей для любого, кто захочет торговать с нами. И это при условии, что они одолеют свои сомнения, полностью ли наши острова оправились от магии, что пронеслась по ним в истекающий год.

— Достаточно быстро разнесется весть, что волшебники дикарей отвергли всякое богатство, рожденное морем, и жаждали только самоцветов, — с презрением произнесла Итрак. — И я хочу, чтобы весь Архипелаг знал, что наш новый год благословен. Я не собираюсь уступать Рекхе ни наши жемчужины, ни нашу добрую удачу, чтобы она их выдала за свое.

— А Чейзенам нужно многие, что можно купить за этот жемчуг, — Кейда наклонил голову. — Конечно, сверленый жемчуг больше ценится, равно как и украшения из лепестков и собачьих зубов. Но я собрал и неприятные новости, плавая по нашему владению, Итрак. Многие из наших лучших ремесленников бежали от захватчиков в воды Дэйшей и не спешат вернуться, что бы ни приказывал Дэйш Сиркет. Ты могла бы уступить Рекхе некую ограниченную долю нашего улова раковин при условии, что этих ценных для Чейзенов мужчин и женщин отошлют домой.

— Возможно, — Итрак выглядела мятежной и отважно улыбнулась. — Ты верно говоришь, что лучше бы сохранить доступ к их морским дорогам. Торговать с Ритсемами, безусловно, легче, идя водами Дэйшей, а у меня имеется предложение для Тайсии. Жены Уллы Сафара не жалеют сил, чтобы отказать Ритсемам в известняке, который необходим, чтобы плавить железную руду, открытую ими в уходящем году. Учитывая, как мало перламутра дает наш урожай, я предлагаю сжигать раковины, чтобы получить известь. Мы можем поставлять ее Тайсии Ритсем за мечи и броню.

— Превосходная возможность для Чейзенов помочь Ритсемам и щелкнуть по носу Уллу Сафара, — заметил Кейда. — И никто не заплачет, видя, что мощь Уллы как единственного поставщика железа в здешних пределах подорвана.

Я обязан Улле Сафару и своре его сучек многим злоключениям. Он готов был убить меня из чистой злобы и пальцем не желал шевельнуть, чтобы помочь Дэйшам противостоять захватчикам. Но могла ли выйти даже от всех воинов владения Уллы хоть какая-то польза? И без его посягательства на мою жизнь мне не удалось бы разыграть свою гибель и отправиться на поиски мудрости, которая сокрушила бы чары захватчиков.

Но цена оказалась высокой: я изгнан к Чейзенам. А где Сафар?

— Тайсия Ритсем шлет мне уйму новостей, — Итрак не заметила его раздумий, ибо проглядывала послания, доставленные голубями. Голос ее слегка дрогнул. — Во имя Олкаи Чейзен, которая была ее сострой до того, как стала моей.

— Можешь поставить условием сделки по жемчугам, — не раздумывая, посоветовал Кейда, — чтобы кости Олкаи возвратились из башни молчания Дэйшей, где мы ее положили. — и поглядел через окно в сторону единственной такой башни на островах. Высокая стена с единственными воротами окружала мощный столп. Лестница без перил вилась по наружной стене, поднимаясь к открытой площадке, где хранились самые чтимые мертвые этого владения. Птицы-плакальщики не кружились в меркнущем небе. Считалось, что эти мертвые — обереги для островов, на которых жили, и связаны с будущим всего владения.

Прости меня, Секни Чейзен, от своего имени и от имени трех малышей владения, что умерли вместе с тобой. Не было никакой возможности отделить твои обгорелые кости от костей других, кто здесь погиб. Но ты хотя бы погребена со своим народом, и твои добродетели несут благословение, по крайней мере, этой усадьбе.

— Мне их так не хватает, — Итрак подавилась рыданием, и слезы хлынули с ее накрашенных ресниц, — Олкаи и Секни.

— Ты сделала все, что смогла, — Кейда мягко положил руки на ее нагие плечи и почувствовал, как она дрожит от усилия сдержать рыдания. — Ты вынесла Олкаи из огня, которым поразили вас дикари. Я применил все свои познания целителя. Но никак и ничем невозможно было спасти ее после таких ожогов.