Дневники. Письма. Трактаты. Том 1 - Дюрер Альбрехт - Страница 27
- Предыдущая
- 27/46
- Следующая
Также церковь Богоматери в Анторфе[271] чрезвычайно велика, настолько, что там одновременно поют много служб, и они не сбивают друг друга. И там постоянно происходят роскошные празднования, и приглашают лучших музыкантов, каких только можно достать. В церкви много священных изображений и каменной резьбы, и особенно красива ее башня.[272] Также я побывал в богатом аббатстве св. Михаила, [273] там прекраснейшие эмпоры [274] из резного камня, какие я когда-либо видел, и роскошные сиденья в хоре. И в Анторфе они не жалеют никаких расходов на подобные вещи, ибо денег там достаточно.
Также я изобразил господина Никола, астронома,[275] который живет у английского короля и который мне во многих вещах помогал и был полезен. Он немец, родом из Мюнхена. Еще я изобразил дочь Томазина, девицу по имени Зута[?]. Также Ганс Пфаффрот[276]дал мне филипповский гульден за то, что я изобразил его углем. Снова я ел один раз с Томазином. Однажды меня и мою жену пригласил шурин моего хозяина. Еще я разменял 2 плохих гульдена на 24 штюбера на еду. Еще дал 1 штюбер на чай за то, что мне показали одну картину.
Также я видел в воскресенье после дня успения нашей богоматери [19 августа] большую процессию из церкви Богоматери в Анторфе; здесь собрался весь город, люди всех ремесел и сословий, все одетые по-праздничному, согласно своему сословию. Также каждое сословие и цех имели свой знак, чтобы их можно было узнать. В промежутках несли большие дорогие штанговые свечи и старинные длинные франкские серебряные трубы. Было там также, по немецкому обычаю, много трубачей и барабанщиков. Все они сильно трубили и производили много шума. Также я видел на улице, как шли ряд за рядом, то далеко друг от друга, так, что между ними оставалось широкое пространство, то приближаясь друг к другу: золотых дел мастера, живописцы, каменщики, вышивальщики шелком, скульпторы, столяры, плотники, корабельщики, рыбаки, мясники, кожевенники, сукновалы, пекари, портные, сапожники и всякого рода ремесленники и некоторые рабочие и торговцы по продовольственной части. Также были там лавочники, купцы и всякого рода их помощники. За ними шли стрелки из ружей, луков и самострелов, конные и пешие. Затем шла большая толпа господ чиновников. Затем шел целый ряд очень знатных людей, великолепно и богато одетых. А перед ними шли, отделенные промежутками друг от друга, все монашеские ордена и некоторые из священнослужителей, весьма благочестиво. Была также в этой процессии большая толпа вдов, которые кормятся трудом своих рук и придерживаются своего устава,[277] все в белых льняных платках, сделанных так, чтобы они падали с головы до земли, что придает им весьма трогательный вид. Я видел там весьма знатных лиц. А старосты собора Богоматери со всем клиром, учениками и церковными ценностями шли позади всех. Двадцать человек несли там деву Марию с господом Иисусом, великолепно украшенных во славу господа бога. И в этой процессии было много радующих взор вещей, богато устроенных. Там двигалось много повозок, маскированных фигур на кораблях и других сооружениях.[278] Среди них был сонм пророков, следовавших в установленном порядке, за ними – Новый завет, как-то: благовещенье, три святых волхва на больших верблюдах и других редкостных животных, все весьма искусно представлено; также, как наша богоматерь бежала в Египет, весьма благочестиво, и много других вещей, опущенных здесь ради краткости. В конце следовал большой дракон, которого вела на поводу св. Маргарита со своими девами; она была необыкновенно красива. За нею следовал св. Георгий со своим воинством, очень красивый рыцарь в доспехах. Также ехали в этой толпе мальчики и девочки, изображавшие различных святых, очень богато и изящно одетые в костюмы различных стран. Эта процессия от начала и до конца, пока она проходила мимо нашего дома, длилась более двух часов. Там было столько всяких вещей, что я не смог бы этого описать в целой книге и потому оставил это так.
Также я был в Анторфе в доме Фуггера, недавно им выстроенном, богатом, с замечательной башней, большом и просторном, с прекрасным садом; и я видел также его превосходных жеребцов. Также Томазин подарил моей жене 14 локтей хорошего плотного арраса на плащ и 31/2 локтя полуатласа на подкладку. Я сделал золотых дел мастерам рисунок женского головного украшения. Также португальский агент прислал мне в гостиницу португальского и французского вина. Также сеньор Рудерико из Португалии[279] подарил мне бочоночек, полный засахаренных фруктов всех сортов, также еще коробку леденцов и еще две большие миски затвердевшего меду в палочках, марципанов и разных других сладостей и несколько сахарных тростников, как они растут. В свою очередь я дал его слуге 1 гульден на чай. Также я разменял плохой гульден на 12 штюберов на расходы. Также колонны церкви с эмпорами в монастыре св. Михаила в Анторфе сделаны все из цельных кусков прекрасного черного камня. Через посредство господина Гильгена, привратника короля Карла,[280] я послал из Анторфа в подарок превосходному скульптору по имени мастер Конрад, [281] равного которому я никогда не видел, состоящему на службе у дочери императора госпожи Маргариты, [282] «Св. Иеронима в келье», «Меланхолию», три новые «Марии», «Антония» и «Веронику». [283] И я также подарил мастеру Гильгену [284] «Евстафия» и «Немезиду». [285]
Также я должен моему хозяину 7 гульденов 20 штюберов и 1 геллер, это было в воскресенье перед Варфоломеем [19 августа]. Также за комнаты, чулан и постельные принадлежности я должен платить ему 11 гульденов в месяц. В 20 день августа, т. е. в понедельник перед днем св. Варфоломея, я снова договорился с моим хозяином, что я ем с ним и плачу за еду по 2 штюбера, а питье считается особо. А моя жена и служанка могут есть наверху в верхней кухне. Я подарил португальскому агенту маленькую резную статуэтку ребенка. Еще я ему подарил «Адама и Еву», «Иеронима в келье», «Геркулеса», «Евстафия», «Меланхолию», «Немезиду»; затем из полулистов – три новые «Марии», «Веронику», «Антония», «Рождество» и «Распятие»; затем лучшие из четвертных листов, всего восемь штук; затем три книги: «Жизнь Марии», «Апокалипсис» и «Большие Страсти»; затем «Малые Страсти» и «Страсти» на меди – все это стоит 5 гульденов.[286] Столько же я подарил сеньору Рудерико,[287] другому португальцу. Рудерико подарил моей жене маленького зеленого попугая.
Также в воскресенье после дня св. Варфоломея [26 августа] я выехал с господином Томазином из Анторфа в Мехельн [Малин],[288]там мы остановились на ночлег, тогда я пригласил мастера Конрада и с ним одного живописца на ужин. Этот мастер Конрад – прекрасный резчик госпожи Маргариты. Из Мехельна мы поехали через городок Вильсворт [Вилворде] и прибыли в Брюссель в понедельник [27 августа] днем. Дал 3 штюбера посыльному. В Брюсселе я ел с моими господами.[289] Также ел один раз с господином Баннизисом [290]и подарил ему «Страсти» на меди. Затем я отдал маркграфу Гансу [291] в Брюсселе мое рекомендательное письмо, которое написал мне мой господин бамбергский, и подарил ему на память «Страсти» на меди. Еще раз ел с моими нюрнбергскими господами.
271
Церковь Богоматери в Антверпене – готическая церковь. Основная часть ее принадлежит XIV веку; в начале XVI века к церкви был пристроен новый богатый фасад и была возведена башня (законченная незадолго до приезда Дюрера, в 1518 г.).
272
Это место в рукописях не вполне ясно: «Die Kirch hat viel andachtiges Gottesdienst und Steinwerk und sonderlich einen hubschen Thurn». Мы даем его в интерпретации Ф. Бергмана («Albrecht Durer, Tagebuch der Reise in die Nieder-lande», Leipzig, lnsel-Verlag, стр. 80), который полагает, что под «andachtiges Gottesdienst und Steinwerk» Дюрер понимает священные изображения.
273
Аббатство св. Михаила – старинное аббатство, славившееся своей богатой архитектурой и, в особенности, колоннами из черного камня в галерее. Здание ныне не сохранилось. Впоследствии Дюрер нарисовал серебряным карандашом башню этого аббатства (Winkler, т. IV, № 769).
274
Эмпоры– галерея второго яруса в готической церкви.
275
Никлас Кратцер – придворный астроном английского короля, друг Эразма Роттердамского. Вероятно, помогал Дюреру в его занятиях астрономией и математикой. Как видно из его письма Дюреру, написанного в 1524 году (см. «Приложение»), он был горячим приверженцем Лютера. Рисунок не сохранился.
276
Ганс Пфаффрот – один из подчиненных португальского агента. В 1520 году он ездил в Гданьск по делам лиссабонских купцов. Сохранился перовой рисунок Дюрера с портретом Пфаффрота и надписью: «Ганс Пфаффрот из Данцига, сильный человек. 1520 г.» (Winkler, т. IV, № 748). Вероятно, этот рисунок является повторением упоминаемого в тексте рисунка углем.
277
Речь здесь идет о так называемых бегинках – женщинах, объединявшихся в особые общины и добывавших себе пропитание своим трудом. Такие общины, несколько напоминавшие монашеские, но не связывавшие своих членов обетом, были весьма распространены в Нидерландах, где они возникли в конце XII вера. В одной из рукописей «Дневника» воспроизведен рисунок Дюрера, на котором изображен покрой плаща бегинок.
278
В тексте: «Denn do fuhret man viel Wagen, Speil auf Schiffen und anderen Pollwerk». Это место не вполне ясно. Возможно, текст испорчен.
279
Родриго Фернандец д'Амада – богатый португальский купец, с 1521 года – агент португальского короля. Из всех португальцев Дюрер более всего был близок с ним.
280
Гиллис ван Апфенауве – немецкий дворянин, состоявший на службе при императорском дворе.
281
Конрад Мейт – скульптор, уроженец Швейцарии, состоявший на службе у правительницы Нидерландов эрцгерцогини Маргариты; считался в то время лучшим скульптором в Нидерландах.
282
Эрцгерцогиня Маргарита – дочь императора Максимилиана I, тетка Карла V, была наместницей Нидерландов. Резиденцией ее был Малин (Мехельн), город, расположенный между Антверпеном и Брюсселем.
283
Гравюры на меди: «Иероним в келье» (1514 г., Меdеr, № 59), «Меланхолия» (1514 г., Меdеr, № 75), три гравюры с изображением Марии (1519—1520 гг., Meder, №№39, 40, 41), «Св. Антоний» (1519 г., Meder, №51), «Вероника» (1519 г., Ваrtsсh, № 25).
284
Как полагает П. Кальков, этот «мастер Гильген» не может быть отождествлен с упоминавшимся ранее «господином Гильгеном», но имя это должно быть в данном случае расшифровано как испорченное «Эгидий». В таком случае речь здесь идет об известном гуманисте Петере Эгидий (1486—1533), секретаре антверпенского суда, друге Эразма Роттердамского (см.: Р. Каlkоff, Zur Lebens-geschichte Albrecht Durers, «Repertorium fur Kunstwissenschaft», 1904, т. XXVII, стр. 349).
285
Гравюры на меди: «Св. Евстафий» (1501 г., Meder, № 60) и «Немезида» (1501—1502 гг., Meder, № 72).
286
Гравюры Дюрера. Кроме упоминавшихся раньше, здесь названы: «Адам и Ева» (гравюра на меди, 1504 г., Meder, № 1), «Геркулес» (гравюра на дереве, 1498 г., Meder, № 63), «Рождество» (гравюра на меди, 1504 г., Meder, №2), «Распятие» (гравюра на меди, 1508 г., Meder, № 23).
287
Родриго д'Амада – см. прим. 279. В дальнейшем Дюрер везде называет его Рудерико.
288
Первые месяцы пребывания в Нидерландах Дюрер посвятил хлопотам о пенсии. Сразу же по прибытии в Антверпен он завязывает знакомства, делает подарки влиятельным лицам, а затем, 26 августа, едет в Малин (Мехельн) и оттуда в Брюссель, где тогда находился двор Карла V.
289
Господа – члены нюрнбергского Совета, которых Дюрер встретил в Брюсселе при дворе Карла V. Эта депутация нюрнбергского Совета прибыла на коронацию императора и привезла хранившиеся в Нюрнберге имперские регалии. В составе депутации были Ганс Эбнер, Леонард Гроланд, Никлас Галлер, Ганс Лохингер, Пауль Топлер, Мельхиор Пфинциг и его брат Мартин. Все они покровительствовали Дюреру и содействовали ему в хлопотах о пенсии.
290
Якоб Баннизиус – гуманист, друг Пиркгеймера, тайный секретарь и доверенное лицо императора Максимилиана I. В то время находился в Брюсселе в свите Карла V.
291
Маркграф Иоганн фон Бранденбург – один из крупнейших князей Германии,, играл видную роль при дворе Карла V.
- Предыдущая
- 27/46
- Следующая
