Приключения Эмиля из Леннеберги - Линдгрен Астрид - Страница 20
- Предыдущая
- 20/39
- Следующая
Как красив хутор Катхульт в лунную ночь! Только одно окошко светилось в доме. Это было окно кухни, и светилось оно так ярко, словно там горели тысячи свечек. И вдруг, представь себе, Командирше стало стыдно.
Да-да-да, она не смогла заставить себя отворить дверь дома и решила сперва поглядеть в окно, чтобы удостовериться, что и вправду там все ее подопечные. А для того чтобы заглянуть в окно, нужно было взгромоздиться на ящик или на бревно, иначе не дотянуться. Командирша пошла к сараю поискать что-нибудь подходящее. И знаешь, она там и в самом деле кое-что нашла, но не ящик, и не бревно, а домашнюю колбасу. Уму непостижимо, но факт: на снегу, освещенном лунным светом, у сарая, Командирша увидела маленькую колбаску, насаженную на заостренный колышек. Правда, сейчас Командирша была сыта, она до отвала наелась сырным пирогом, но, как знать, может быть, ей скоро снова захочется подкрепиться? Грех пренебречь такой удивительной находкой! И Командирша, увязая в снегу, решительно двинулась к заостренному колышку с насаженной на него колбасой. И вдруг — трах!..
Так в Смоланде в старину ловили волков.
Как раз в тот момент, когда Командирша рухнула в волчью яму, праздник на хуторе Катхульт подошел к концу, гости с веселым гомоном высыпали на двор и стали рассаживаться в санях, чтобы ехать домой, в приют. Из волчьей ямы не доносилось ни звука. Командирша молчала, она решила, что выберется сама, без посторонней помощи.
Старички с хохотом съехали на бешеной скорости с холма и оказались возле дверей дома для бедных.
Дверь почему-то была отперта. Они вошли, шатаясь от сытости и усталости, добрались до своих постелей и легли. Уже много-много лет у них не было такого счастливого дня.
А Эмиль и Альфред поволокли сани вверх по холму, в Катхульт. Луна и звезды освещали им дорогу, бегущую по крутому склону. Эмиль и Альфред тащили сани за веревку, а маленькая Ида сидела в санях. Они не высаживали ее даже на самом крутом подъеме.
Если бы ты лунной зимней ночью прошел по дороге, ведущей из Леннеберги в Катхульт, ты поразился бы безлюдью и тишине, и тебе показалось бы, что весь мир сейчас спит крепким спокойным сном. Поэтому неожиданно раздавшийся крик, да какой там крик — вопль потряс всю округу.
Эмиль и Альфред не спеша тащили сани, в которых сидела сестренка Ида, и уже благополучно взобрались на последний бугор, когда раздался этот леденящий кровь вой. Маленькая Ида побледнела как полотно и стала тихонько звать маму. Эмиль же ни капельки не испугался, наоборот, он запрыгал от восторга.
— Волк! — радостно воскликнул он. — В волчью яму попал волк! Ой, где мой ружарик!
А вой, по мере того как они приближались к яме, становился все ужасней. Эхо множило эти дикие звуки, и казалось, не один волк, а целая стая голодных хищников рыщет по лесам вокруг Катхульта.
Альфред послушал-послушал и сказал:
— Какой-то странный вой, волки так не воют… Эмиль, Альфред и Ида стояли на горе, освещенные яркой луной, и напряженно вслушивались.
— Караул!.. — явственно донеслось до них. — Помогите!.. На помощь!..
— Оборотень! — завопил Эмиль вне себя от радости. — Вот повезло, нам попался оборотень! — И он со всех ног бросился к яме.
Да, уж это был оборотень так оборотень! В яме сидела, скрючившись, злобная Командирша и вопила не своим голосом.
И тут уж Эмиль по-настоящему разозлился. Чего эта противная тетка сидит в его волчьей яме? Что она там делает? Ведь он-то надеялся поймать настоящего волка! Но потом он немного поостыл и подумал, что, пожалуй, неплохо, что Командирша угодила в волчью яму. Давно пора поговорить с ней начистоту, припугнуть ее, заставить быть подобрее. Короче, наконец-то представился случай как следует проучить Командиршу.
— Эй, Альфред, Ида, идите сюда! — крикнул Эмиль. — Хотите поглядеть на самого жестокого зверя? Ух, какой лохматый!
И вот они уже втроем стоят над волчьей ямой и глядят на Командиршу. В серой шерстяной шали она и впрямь похожа на матерого волка.
— Эмиль, а Эмиль, — тихонько позвала сестренка Ида, — а она вправду не оборотень?
— Оборотень и есть! — сказал Эмиль. — Злая старая волчица-оборотень. Из всех волков такие самые злобные…
— Точно, — подхватил Альфред. — Не только самые злобные, но и самые прожорливые.
— Глядите на нее! — сказал Эмиль. — Как отъелась! Поживилась, и будет! Альфред, тащи-ка сюда мой ружарик!
— Да что ты, милый Эмиль! — взвыла Командирша дурным голосом. — Неужто ты меня не узнаешь?
Она перепугалась до полусмерти, когда Эмиль заговорил о ружарике, ведь ей было невдомек, что это игрушечное ружье, которое Альфред выстругал для Эмиля.
— Альфред, может, ты понимаешь язык оборотней? Я не понимаю.
Альфред покачал головой:
— И я не понимаю.
— Да в конце концов, какая разница, что она там лопочет! — воскликнул Эмиль. — Тащи-ка лучше сюда мой ружарик.
Тут Командирша снова как заорет:
— Это я! Вы что, не видите, что это я?
— Ничего не понимаю!.. Может быть, она спрашивает, не видели ли мы ее тетку?
— Тетки не видели, — сказал Альфред.
— Верно, — согласился Эмиль. — И племянницы тоже не видели. Знаешь, если бы мы видели и тетку, и племянницу, наша волчья яма была бы битком набита оборотнями… Давай ружарик, Альфред! Скорей тащи ружарик!
Командирша заревела.
— Вы злые!.. Вы безжалостные!.. — выкрикивала она.
— Я стал ее понимать! — сказал Эмиль. — Она говорит, что любит свиную колбасу!
— А кто же ее не любит! — воскликнул Альфред. — Только вот где ее взять?
— Да нигде! Не только у нас, но и во всем Смоланде сейчас не найти ни куска, — подхватил Эмиль. — Командирша все сожрала.
Командирша ревела в голос, она поняла, что Эмиль уже знает, как она поступила со Стулле Йоке и всеми остальными бедняками. Она так горько рыдала, что Эмилю даже на какое-то мгновение стало ее жалко. Он же был добрый мальчик. Но Эмиль ясно понимал, что так дело кончиться не может, так они ничего не добьются для бедняков из приюта, и он сказал:
— Посмотри-ка, Альфред, получше. Тебе не кажется, что этот оборотень чем-то похож на Командиршу из приюта?
— Маленько смахивает, — согласился Альфред. — Только Командирша хуже всех самых мерзких оборотней Смоланда, вместе взятых.
— Ага! — воскликнул Эмиль. — Все оборотни просто овечки по сравнению с нею! Вот уж жадина так жадина! Да она за кусок удавится. Никому макового зернышка не даст! А все-таки интересно, кто же тогда унес из шкафа кусок колбасы?
— Я! — завопила Командирша. — Я унесла!.. Вытащите меня отсюда, и я во всем признаюсь!
Альфред и Эмиль весело переглянулись.
— Эй, Альфред, у тебя что, глаз нет? — спросил Эмиль. — Разве ты не видишь, что это никакой не оборотень, а самая настоящая Командирша?
— И то правда! — Альфред даже руками всплеснул. — Да как же это мы, черт возьми, так обознались?
— Ума не приложу, — подхватил Эмиль. — Правда, они похожи друг на друга как две капли воды! Только вот у Командирши есть серый платок, а у оборотня — нету! Точно?
— Точно! — согласился Альфред. — Платков у оборотней не бывает! Зато усы у них как у тигров.
— Перестань, Альфред, — произнес Эмиль с укоризной. — Будь повежливей с Командиршей… Пошли за лестницей!
Они спустили лестницу в волчью яму. Командирша с ревом выбралась наверх и как полоумная бросилась бежать из Катхульта, только пятки засверкали. Ноги ее больше не будет на этом хуторе! Поднявшись на пригорок, она обернулась и закричала:
— Я взяла эту паршивую колбасу, я, да простит меня Бог! Но потом у меня это из головы вылетело… Клянусь, забыла!..
— Вот, вот! — крикнул ей Эмиль. — Забывчивым очень полезно посидеть в волчьей яме — сразу память возвращается! Рыть волчьи ямы совсем не глупая затея!
Всю дорогу до приюта Командирша бежала не останавливаясь. Войдя в дом, она никак не могла отдышаться. Все ее подопечные давно уже спали на своих жалких коечках. И больше всего Командирше хотелось, чтобы никто из них сейчас не проснулся. Поэтому она вошла в комнату на цыпочках, крадучись. В жизни она еще не ходила так бесшумно!
- Предыдущая
- 20/39
- Следующая
