Мир Книги джунглей - Линдблад Ян - Страница 29

Шапки долой перед теми, кто сумел пресечь эту торговлю в такое время, когда широкие массы вовсе не задумывались об охране животных. В наши дни, при обилии газетной и телевизионной информации, надо быть очень жестоким и бесчувственным, на редкость ограниченным или «умственно отсталым» (сиречь безмозглым…), чтобы домогаться меха дикого животного, которому грозит полное уничтожение. Вы не согласны?

Яркий наряд колибри и райских птиц — сигнал для самок, чье убранство, как это чаще всего бывает в мире пернатых, куда скромнее. Нежные перья белых цапель, расправляющиеся в тонкие, трепещущие белоснежные веера, выполняют функцию, больше связанную с территориальным поведением. Присмотрев себе ветку, другими словами, территорию, где ей предстоит гнездиться в окружении сородичей, птица должна затем отчаянно бороться за право сохранить жилище. Для цапель особенно характерны постоянные перебранки и фехтование клювами; и здесь, как во всем животном мире, действует правило: постарайся доказать сопернику свое превосходство, взяв его на испуг раньше, чем дело дойдет до потасовки. Сила часто определяется размерами, и блеф играет у птиц такую же роль, как у прочих животных. Раздраженный барсук взъерошивает шерсть и от этого кажемся вдвое больше! Такая реакция присуща большинству млекопитающих — и даже ты, мой читатель, представитель того же класса, сохранил рудимент этого поведения. Каждая волосяная сумка соединена с миниатюрным остаточным мускулом, мышечным волоконцем, которому под силу поднять, скажем, волос на руке, но не длинные волосы на голове. Однако — речь идет о гипотезе, не о доказанном положении — я заметил, что водитель автомобиля после опасной ситуации (занесло на льду, с трудом удалось избежать столкновения с встречной машиной) непроизвольно приглаживает волосы ладонью. Он чувствует вдруг непонятный, а по существу вполне объяснимый зуд: от резкого повышения процента адреналина в крови мгновенно сократились мелкие мышцы. У наших Предков поднимались дыбом волосы на голове и на всем теле, вызывая испуг у соперника или у врага… Предложите человеку мудреную задачу — очутившись в тупике, он чаще всего будет скрести в затылке.

Демонстрационное поведение цапель, утверждают ли они свои территориальные права, встречаются ли супруги у гнезда, предстоит ли им кормить подросших птенцов, всегда начинается с того, что птицы расправляют кружевной веер, — восхитительный по красоте ритуал. Только после того как супруги продемонстрируют свои эгретки, словно бы устрашая друг друга, они расслабляются в прямом и переносном смысле.

Белые цапли особенно грациозны, когда спокойно стоят. Кормление птенцов более всего походит на буйную потасовку; куда девалось изящество поз и движений! Чем крупнее птенцы, тем грубее их требовательные голоса и тем неистовей набрасываются они на своих многотерпеливых родителей, которые сберегли для них добытый корм. Сжимая отцовский или материнский клюв, они отчаянно тянут и дергают, подпрыгивая и хлопая крыльями. Несчастному родителю, чей клюв стиснут одной или несколькими парами клещей, ничего не остается, как отрыгивать пойманную рыбу. Отпрыски жадно глотают ее и, взъерошив перья на голове, словно огромный всклокоченный парик, настойчиво требуют еще и еще…

Контраст между этими бурными домашними сценами и спокойствием на «рабочем месте» огромен. Цапля может подолгу стоять неподвижно, ловя направленными вниз зрачками малейшую рябь на воде, выдающую местонахождение рыбного блюда. Молниеносный выпад, и рыбешка зажата в клюве, а не нанизана на него, как у змеешейки.

Замечательный мастер рыбной ловли — маленькая косматая цапля. Ее почти невозможно рассмотреть, когда она замрет на месте. В полете ее видно очень даже хорошо, длинные белые крылья бросаются в глаза, но стоит цапле сесть, как она словно исчезает! Кроющие перья маскируют белизну, и птица превращается в неподвижный пенек у воды.

Однако другие птичьи глаза видят ее… Мне довелось снимать косматую цаплю в тот момент, когда произошел удивительный, почти невероятный случай. Шея цапли вытянулась, глаза взяли рыбу на прицел, выпад клювом, добыча схвачена, но в ту же секунду поле зрения объектива пересекла голубая молния, и оторопелая цапля лишилась улова! Белогрудый зимородок вырвал добычу прямо из ее клюва, после чего примостился на дереве этаким голубым принцем, оглушил рыбу ударом о ветку и преспокойно проглотил.

Наша шведская серая цапля — такой же терпеливый рыболов, как и другие члены семейства. Область ее распространения очень велика (кроме Европы она водится в Африке, Азии, даже на Зондских островах и Филиппинах), так что ее гнездовья можно видеть и в Бхаратпуре. Почему-то она намного пугливее, чем белые цапли, и то же можно сказать о ее близкой родственнице, рыжей цапле. Однако рыжую цаплю не увидишь в колониях среди других видов; как ни странно, она гнездится совсем в другое время, начинает строить гнездо среди невысокой растительности в конце апреля. В эту пору у рыжей цапли мало конкурентов, к тому же низкая вода благоприятствует пернатому рыболову.

Свое особое время для рыбной ловли и у носящей черную шапочку кваквы, распространенной почти во всем тропическом поясе. Правда, тут речь идет не о месяцах, а о времени суток. Лишь поздно вечером эта птица становится активной и летит над водой, издавая сдавленное «квак, квак!». Я ни разу не видел, как добывает рыбу кваква, но в птичьих колониях Гайаны наблюдал, как близкий к ней челноклюв, малоактивный днем, на закате начинал ловить рыбу, насекомых и других мелких тварей.

Насекомые — главный корм наиболее преуспевшего члена семейства, египетской цапли, которая в несколько десятилетий распространилась по всему тропическому и субтропическому поясу земного шара. Ее еще называют коровьей цаплей, потому что эта птица охотно держится среди крупного домашнего скота. Следуя за стадами коров и буйволов, она своим острым глазом тотчас замечает спугнутую скотом мелюзгу. Как я уже говорил в одной из своих прежних книг, взрывное расширение ареала, вероятно, связано с тем, что египетская цапля освоила новый путь добычи корма. Тяжелый тракторный плуг, вошедший в употребление именно в последние полстолетия, работает на цаплю куда эффективнее, чем буйвол. Глубокая вспашка выносит на поверхность тысячи лакомых кусочков, и за трактором следуют целые облака машущих белых крыльев. «Тракторные эгретки», как я их прозвал, таким образом открыли для себя новую нишу в широком спектре источников существования, творимых эволюцией. Прямой параллелью может служить экспансия шведской озерной чайки в последние десятилетия. Эта птица тоже извлекает пользу из способности новых земледельческих орудий поставлять, в невиданных прежде количествах дождевых червей и прочую мелкую живность.

Различные цапли Бхаратпура образуют вместе такое огромное скопление, что буквально ошеломляют своим количеством. Но аистов там чуть ли не в десять раз больше. Аист-разиня и «розовый аист» (как я предпочитаю называть клювача Ibis leucocephalus) занимают целые сектора древостоя Бхаратпура. Сколько клювачей? 100 тысяч? 200 тысяч? Думается, вторая цифра ближе к истине. 1977 год был рекордным для этого красавца в семействе аистов.

Когда клювачи обосновываются на участке, каждая ветка становится предметом раздоров. Облюбовавший ветку аист борется за нее с не меньшей страстью, чем житель Стокгольма за свою квартиру в центре города. Если другой аист подходит или приземляется чересчур близко, «квартиросъемщик» расправляет крылья и щелкает загнутым вниз клювом. Дело может дойти до продолжительной дуэли, и тогда число уколов решает, кому достанется квартира. На только что заселенном дереве клювы щелкают непрестанно.

Чуткое ухо различает два рода щелканий. Кроме боевых выпадов можно слышать частую дробь, которой обитатель ветки приветствует партнера. Как и у многих других птиц, ритуал агрессивного свойства может обрести характер приветствия. Что ж, и у людей рукопожатие иной раз служит демонстрацией силы…

После того как члены будущей супружеской четы признали друг друга, следует череда низких поклонов, которые затем сочетаются с поглаживанием шеи партнера; это довольно похоже на ласки наших шведских лебедей. Обмен ласками завершается спариванием. Как всегда у пернатых, оно повторяется много раз в день, и кратковременное соприкосновение клоак сопряжено, особенно у таких длинноногих партнеров, с известными трудностями.